Праздник кончился в сорока стадиях от Ольвии.

— Мы видели дозор! — крикнул юный Кир, как только подъехал достаточно близко, чтобы его услышали.

Он осадил лошадь, провел ее по дуге перед царем и запоздало приветствовал их.

Киний внешне спокойно ждал, пока молодой человек не остановил коня перед ними.

— Четыре человека, все на хороших лошадях. Ателий говорит, что это твои люди из города. — Кир как будто бы слегка расстроился. — Я сам их не видел. Видел Ателий. Он сейчас следит за ними.

Киний повернулся к царю.

— Если Ателий их видел, значит, они видели его. Скоро будут здесь.

И тут же на ближайшей гряде показались и начали быстрый спуск два всадника.

Даже через всю заснеженную равнину Киний узнал Никия по развороту плеч и по тому, как он едет; увидев своего гиперета, скачущего по склону к отряду царя, он сразу встревожился.

— Этот человек — хороший наездник, — сказал рядом с ним царь.

— Он всю жизнь провел в седле, — ответил Киний.

И закашлялся.

— Сторожить зимние дороги — трудная задача, — сказал царь. Он задумчиво потянул себя за бороду.

Никий подъехал быстрым шагом и приветствовал их.

— Гиппарх, приветствую тебя, — церемонно сказал он.

Киний ответил на приветствие и обнял его.

— Тебе лучше, — сказал он.

Никий улыбнулся.

— Милостью богов и вопреки многочисленным снадобьям Диодора я родился заново. — Тут он как будто заметил, что они не одни. — Прошу прощения, господин.

Кинию, уже привыкшему к отсутствию излишней церемонности у саков, пришлось заставить себя вспомнить, что он грек.

— Царь саков — мой друг и гиперет Никий. Как и я, афинянин.

Царь протянул правую руку, и Никий сжал ее.

— Для меня это большая честь, царь царей.

— Я не царь царей, — ответил Сатракс. — Я царь Асагты. — Его глаза сузились. — Но со временем собираюсь стать царем царей.

Никий переводил взгляд со своего гиппарха на царя варваров.

Киний понял его нерешительность и плетью, которая уже стала его частью, сделал царю знак.

— О царь, у Никия есть сведения, предназначенные только для моих ушей. Разреши нам с ним немного отъехать.

Сатракс в ответ взмахнул плетью. Таков обычай саков — они разговаривают с помощью своих хлыстов.

— Пожалуйста, — позволил он.

— Он мне нравится, — сказал Никий, как только они отъехали за пределы слышимости. — В нем нет ничего персидского. Но клянусь замерзшими яйцами Ареса, как он молод!

— Не так, как выглядит. Что, во имя Аида, заставило тебя морозить волосы в снегу?

Они быстрым шагом двигались в сторону от колонны, движения лошади делали речь Киния прерывистой.

Никий молчал, пока они оба не поднялись на невысокую гряду. Под ними, запряженные двойными упряжками быков, катили тяжелые повозки царя.

— Ты должен был вернуться через три дня, самое позднее — через неделю. — Никий огляделся. — Городское собрание не утвердило налоги архонта. И сейчас у нас неприятности. Ничего существенного — пока. Но, когда ты не вернулся, люди заговорили. От этих неприятностей можно избавиться за час после твоего въезда в ворота. Многие богатые землевладельцы не досчитались сыновей — их увел Клеомен. Поэтому мы с Диодором решили выслать дозор искать тебя. Это было три дня назад. — Никий выглядел так, словно у него камень с плеч свалился. — Почему ты так запоздал? В городе пустили слух, что тебя убили варвары. А кое-кто поговаривает, что архонт не позволит вам с молодыми людьми вернуться, пока… пока собрание не утвердит налоги.

— Кто? — спросил Киний. — Кто так говорит?

— Диодор собирался узнать, когда я выехал в дозор. — Никий пожал плечами. — Но, думаю, это на совести архонта.

— Ты получил разрешение искать меня?

Киний помахал, привлекая внимание царя.

— Это как-то ускользнуло от меня.

Никий изобразил раскаяние.

Киний вздохнул. Он наслаждался днями на равнинах, когда не нужно было командовать никем, кроме нескольких многообещающих молодых людей. Но сейчас почувствовал, как заботы Никия легли на его плечи. Он сжал коленями бока лошади, и лошадь, одна из подаренных царем, послушно пошла вниз с холма к колонне.

— Как остальные? — спросил Киний.

— Хорошо. Скучают. Все рвались добровольцами в этот дозор. Диодор запретил всем покидать гимнасий и ипподром до твоего возвращения. — Никий усмехнулся. — Мы купили несколько шлюх. А Диодор заплатил за услуги гетеры.

Киний мысленно поздравил Диодора.

— Откуда они взялись? — спросил он. Они приближались к царю и Матраксу, которые смеялись с Аяксом и Эвменом.

Никий отвел взгляд.

— Да отовсюду, — уклончиво ответил он.

Киний про себя постановил выяснить это самостоятельно и приветствовал царя.

— О царь, меня требуют в город.

Аякс уступил место, и Киний подвел лошадь к царю.

Матракс кивнул.

— Тогда поехали быстрей, — и пустил лошадь галопом. Все скифы в отряде последовали его примеру, и грекам пришлось их догонять.

Впервые Киний увидел все, на что были способны скифские всадники. Галопом скакали целый час, потом все сменили лошадей и двинулись дальше. При таком аллюре конный отряд греков вышел бы из строя за два часа, но скифы, располагая табуном запасных лошадей и неисчерпаемой энергией, мчались галопом три часа кряду, остановившись лишь раз, выпить неразбавленного вина и помочиться в снег. Повозки и половина отряда, передвигавшегося со скоростью быков, остались позади. Солнце не дошло до горизонта на три кулака, а они уже миновали межевую канаву, отмечающую владения города, и поехали по полям греческих и синдских крестьян.

— Достаточно ли быстро мы едем, Киний? — спросил царь, сдерживая лошадь. — Не хотелось бы загонять лошадей.

Кинию чудилось, что по ногам льется расплавленный свинец. Парни из Ольвии не отставали, но как только отряд остановился, спешились и принялись растирать ноги. От лошадей шел пар.

Саки только достали мехи с вином и выпили. Варвар Матракс рядом с царем не сходя с лошади расстегнул штаны и помочился в снег. Лошадь тоже.

Киний подъехал к своим людям.

— Осталось десять стадиев, друзья. Давайте завершим поход так же бодро, как начали. Спина прямая, посадка глубокая, копье в руке. Никий?

Даже гиперет после трех часов скачки выглядел усталым.

— Господин?

— Проверь их упряжь. Думаю, надо надеть шлемы. Внимательней!

Он вернулся к лошадям и сменил свою на боевого коня, который как будто был рад встрече. Сам Киний не очень хорошо себя чувствовал, но достал из мешка промерзший шлем, надел и сдвинул его на затылок. Подъехал Эвмен и дал ему копье.

Матракс поехал рядом.

— Царь спрашивать — чего бояться?

За время поездки Киний немного узнал Матракса. Родственник Страянки, немного говорит по-гречески. Как будто бы управляющий царя и его близкий друг, несмотря на разницу в возрасте. Матракс — воин в расцвете сил или недавно миновал эту пору расцвета. Киний подозревал, что он военачальник паря.

— Я скажу царю. Пошли.

Киний теперь немного владел сакским языком сверх известных ему родственных персидских слов, но научился объясняться с теми саками, которые немного владели греческим.

Рядом с царем сидел на лошади Ателий.

— Я был к городским воротам. И назад, — сказал он. И протянул стрелу. — Это приветствие.

Киний подъехал к отряду с царем во главе.

— О царь, я могу объяснить. Город в смятении. Я задержался, и Никий сообщил мне, что прошел слух, будто меня убили. На равнинах.

Сатракс внимательно посмотрел на него.

— Но все твои люди вооружены.

— Для внушительности, господин. Только для внушительности.

Матракс быстро заговорил по-сакски, остальные воины-саки одобрительно загомонили. Дикаракс, благородный сак примерно одних лег с царем, что-то сказал, и Матракс ответил ему, явно соглашаясь. Царь кивнул и повернулся к Кинию.

— Мы подождем здесь повозки. Будь добр, пошли своего человека, чтобы получить разрешение у землевладельца. Мы разобьем лагерь у первого поворота реки, где устраивают конский рынок.