– В этом доме я хозяйка.

– На здоровье! Только не нужно указывать мне, что делать и как одеваться.

– Твои легкомысленные платья…

– Это мои легкомысленные платья. Мои! Понятно вам? Пусть Мартин решает, что мне можно, а что нельзя!

– О каких платьях речь? – Мартин подошел поближе, обнаруживая себя. Спор двух женщин может длиться вечно. А когда одна из них матушка, спор может перерасти в грандиозный скандал. Ему ли не знать. – Эмилия?

– Спроси у леди Айрин, что она сделала с моими эскизами, – вызывающе ответил жена.

– Порвала в мелкие клочки, – с удовольствием произнесла матушка. – Мартин, твоя жена, как уличная девка…

– Уличная девка? – взвилась Эмилия. – По-вашему, у меня вкус как у уличной девки?!

– Хватит! – рявкнул Мартин. – Эмилия, в спальню, живо! В нашу!

Последнее уточнение понадобилось, потому что Эмилия, подобрав юбки, побежала вниз по лестнице. Впрочем, она все равно не послушалась. Пришлось догонять и хватать в охапку.

– Пусти…

Вопреки ожиданиям, Эмилия не сопротивлялась и не вырывалась. Она выглядела измученной, а в глазах стояли слезы. Мартину даже стало стыдно – столько всего свалилось на бедную девочку. Не каждый мужчина выдержит. Еще и матушка в придачу. А еще он вдруг понял, что не может долго злиться на жену. Достаточно лишь этого изумрудного взгляда, и он готов прощать ей все женские глупости.

– Эми, пожалуйста, – попросил он. – В нашу спальню и дождись меня. Хорошо?

Она судорожно перевела дыхание, но согласно кивнула.

– И звереныша возьми. – Он все же всучил ей корзинку.

Взяла и послушно ушла в сторону спальни. Мартин проводил ее взглядом и только потом обернулся к матушке:

– Нам надо поговорить.

Давно пора. Он и так слишком долго откладывал этот разговор. То времени нет, то настроения, то возможности. Сейчас тоже неподходящий момент, но тянуть дальше нельзя. Если матушка допекла Эмилию в первый же день знакомства, то каково его сестрам? Он плохой брат и совсем о них не заботится.

В кабинете все еще пахло ландышами. Неожиданно приятно, что Эмилия выбрала этот аромат, ему он тоже нравится. Но сейчас лучше не думать о жене. Матушка. И, как ни подбирай слова, начинать все равно придется с плохого.

– Мартин, я тобой недовольна.

Леди Айрин всегда знала, что лучшая защита – нападение.

– Вот как? – Мартин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Зачем ты женился на этой развратной девице из чужого мира? Я привезла тебе хорошую невесту, из нашего круга.

– Очередную наивную охотницу за моим состоянием? Спасибо, матушка. Меня уже давно не интересуют невесты «из нашего круга». Попроси Мередит уехать. У меня уже есть жена, наш брак официально зарегистрирован.

– Я не могу выгнать ее. Это неприлично!

– Хорошо, пусть погостит столько, сколько позволяют приличия.

– Мартюша, сынок, – леди Айрин решила попробовать иначе, – ты думаешь, с девушкой из другого мира будет иначе?

– Я думаю, это не твоя забота, мама.

Леди Айрин вспыхнула и прикусила губу, но Мартин слишком хорошо изучил все матушкины приемы, поэтому поспешил пресечь новую попытку увести разговор в сторону.

– Я решил освободить тебя и от забот о сестрах.

– Мартин, надеюсь, мне послышалось. – Матушка мгновенно подобралась и вскинула подбородок.

– Не послышалось, – недобро усмехнулся Мартин. – Позволь напомнить, я их официальный опекун и имею полное право решать, что для них лучше.

– И что же… по твоему мнению… лучше? – Леди Айрин задохнулась от негодования, но все еще держала лицо.

– Каролине нужно учиться. У девочки талант, между прочим, доставшийся ей в наследство от отца. Флоренс самое время выйти замуж. Уверен, в городе у нее от поклонников отбоя не было. Я поговорю с ней, узнаю о ее симпатиях. В любом случае им обеим пора привыкать к самостоятельности.

– Мартин! Думай, что говоришь! Прояви хоть немного уважения к собственной матери. – Леди Айрин нервно прошлась по комнате. – Девочки еще малы, они нуждаются в моей заботе.

Да, такого она определенно не ожидала. Сын время от времени пытался запретить ей воспитывать сестер в строгости, но все ограничивалось разговорами.

– В заботе – возможно, – спокойно парировал Мартин. – Но не в наказаниях за надуманные провинности. Я уж не говорю о том, что они не могут принять ни одного самостоятельного решения.

– Они нуждаются в мудром женском руководстве.

– Они нуждаются в свободе, мама. Тебе ли не знать, что у женщин нашего круга ее и так не очень много. Ты же отбираешь у них и эти крохи.

– Мартин, я против…

– Это не обсуждается. Я просто ставлю тебя в известность.

– Ах, вот как ты заговорил… – голос леди Айрин задрожал, – это все она, твоя новая жена, это она настроила тебя против родной матери…

– Эмилия? – Мартин и бровью не повел. – Нет, что ты. Мы о тебе вообще не говорили. Даже о твоей выходке с рисунками я узнал не от нее. Но погоди плакать, мама. Это еще не все.

– Ты решил выгнать меня из дома? Отправить в приют для престарелых леди?!

Мартин поморщился. Разговор переходил в опасную стадию. После возмущений матушка начинала плакать, а потом и вовсе хваталась за сердце и требовала успокоительных капель.

– Не говори ерунды, мама. Это твой дом, и навсегда им останется. Я дал тебе обещание и не собираюсь его нарушать. Но…

Леди Айрин обессиленно опустилась на диван и стала обмахиваться платочком. Нет, поддаваться нельзя. Нужно довести начатое до конца.

– Но сегодня я случайно узнал о твоей системе штрафов для прислуги.

Рука с платочком замерла.

– Скажи, мама, что плохого я тебе сделал, что ты так меня позоришь?

Леди Айрин молчала, нервно тиская платок.

– По-твоему, я – нищеброд?

– Подумаешь, сэкономила тебе немного монет, – пробормотала леди Айрин.

– Немного? Даже навскидку там приличная сумма. И у кого ты отбирала эти деньги? У людей, честно выполняющих свою работу.

Леди Айрин разрыдалась.

– Неблагодарный… я вырастила эгоиста… – всхлипывала она, – я все для него, а он…

Мартин дернул за шнурок, вызывая слугу. Почти сразу же в кабинет принесли воду и капли. Мартин сам отмерил лекарство и подал стакан матушке.

– Я уже распорядился выплатить жалованье в полном объеме. Всем и за весь период твоих… санкций. Я не лишаю тебя возможности управлять домом и принимать решения, но отныне все под моим личным контролем, помни об этом.

Глядя на плачущую мать, Мартин, как обычно, злился и скрипел зубами. Он помнил ее другой – молодой, веселой, доброй. У него была лучшая мама на свете! Она всегда находила время, чтобы поиграть с ним. Она ходила с ним на прогулки. Она читала ему сказки на ночь. Она покрывала его шалости и выгораживала перед отцом. Она знала обо всех его секретах и никогда не предавала его доверия.

Если бы тот, из-за которого матушка стала такой, был бы жив, он удавил бы его голыми руками. Но теперь с ней иначе нельзя – не достучишься. Он пробовал, и не раз.

– И последнее. Эмилия моя жена, тебе стоит смириться с этим. Она не собирается занимать твое место. И я буду требовать, чтобы она относилась к тебе с должным уважением. Но очень тебя прошу, оставь ее в покое. Я был бы счастлив, если бы вы подружились, но не смею и надеяться. Это все, мама.

Леди Айрин медленно допила лекарство и молча вышла из кабинета. Она не хлопала дверью, как Эмилия, но всем своим видом дала понять – она смертельно обижена на сына.

Несколько минут Мартин не двигался с места. Он очень устал, а впереди предстоял еще один раунд. С Эмилией надо договариваться по-хорошему. Если уж разобраться, это она ему нужна, а не наоборот. Значит, придется идти на компромиссы.

Мартин потянулся до хруста в суставах, несколько раз взмахнул руками, разминая плечи, и пошел мириться с женой.

Эмилия лежала поперек кровати, на животе, и увлеченно играла со зверенышем. Малыш смешно ковылял, проваливаясь лапками в мягкое одеяло, топорщил хвостик и радостно попискивал. Рядом валялась пустая бутылочка с соской и книга о дракошах.