Даниэль так же молча наблюдал, как брат разговаривает с посыльным, как отдает новые распоряжения слугам – подготовить комнаты, одежду, изменить меню ужина. Принесли чай с бутербродами, и Дан с наслаждением вгрызся в багет, нафаршированный копченостями и свежей зеленью. Надо было пообедать нормально, все равно о главном теперь не поговорить. Язык у него не повернется, чего уж там.

– Все слопал? – Мартин устало откинулся на спинку кресла, наконец-то выгнав всех из кабинета.

– Нет, но вообще жениху на выданье положено быть голодным, – хмыкнул Даниэль.

– Это еще почему?

– Чтобы от сытости не разморило в первую брачную ночь.

Мартин смерил его тяжелым взглядом.

– Думаешь, я спешу?

– Тебе виднее. В общем-то через три дня мало что изменится. Эмилия так и останется Эмилией, а жениться нужно к празднику Лета.

– А тебе она не нравится, – кивнул Мартин, надкусывая свой бутерброд.

– Скажем, я ей не доверяю, – задумчиво ответил Даниэль, наливая брату чай.

– Между прочим, это ты ее выбрал.

– Между прочим, я видел ее только в клубе. И там она была тише воды и ниже травы. Кстати, мне показалось или ты на самом деле одобряешь ее поведение?

Мартин вздохнул и потер висок.

– С чего ты решил?

– А то я не знаю, как ты себя ведешь, когда злишься по-настоящему! – Даниэль вскочил и прошелся по комнате. – Когда Эмилии сошел с рук утренний погром в гостиной, я еще надеялся, что это временное помешательство. Но после демонстрации во время обеда… Мало того что ты сидел довольный… Да-да! Я видел твою улыбку! Так ты еще потакаешь ее капризам.

– Не во всем, – перебил Мартин. – Вещи я ей не отдам.

– И срочно собираешься на ней жениться, – закончил Даниэль и остановился напротив брата. – И в чем дело?

– По-твоему, мне нужно было запереть ее в комнате на воде и хлебе? – недовольно буркнул Мартин.

– Я бы запер, – невозмутимо ответил Даниэль. – Женщинам свойственно проверять границы дозволенного. Сейчас ты спускаешь ей по мелочам, а потом она потребует большего.

– Да не собираюсь я ее наказывать! – вспылил Мартин. – Мне просто ее жаль, понятно? Она не охотилась за богатым и именитым женихом. Она не знает, где находится. Я ей вру! Этого достаточно?

– Она подписала контракт, и за приличное вознаграждение, между прочим.

– Она не такая.

– Не такая?

– Не такая!

– Не такая, как кто? Как твои предыдущие пять жен?

Если бы взглядом можно было испепелить, Даниэль уже осыпался бы кучкой пепла. Он ударил по больному, причем намеренно.

– Не такая… – упрямо повторил Мартин и отвернулся.

– Ладно, извини… – Даниэль досадливо поморщился. – Мне просто хотелось, чтобы ты пришел в себя. Все эти сюсюканья… Как будто это не ты.

– Мне и самому… не по себе, – признался Мартин. Он не мог долго сердиться на брата. – Понимаешь, Дан… Я вижу, у Эмилии непростой характер. Но ее требования справедливы. Может, в этом дело?

– Может.

Даниэль решил больше не спорить. Главное он выяснил, а доказывать что-то Мартину – гиблое дело. Пока сам не поймет, не поверит.

– Дан?

– Мм-м?

– Я тут подумал… Это же ты нашел Эмилию. Возможно, я зря… Ну, она тебе… Ты скажи, все пока можно отменить.

– О боже, как все запущено, – рассмеялся Даниэль. – Нет, Марти. Эмилия мне точно не подходит. Женись. Из нее получится хорошая жена. В любом случае это же временный брак, чтобы успокоить совет.

– Да… конечно, – кивнул Мартин. – Пойду, поговорю с ней. Ты же будешь свидетелем на свадьбе?

– Мог бы и не спрашивать.

В дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, в кабинет вошел дворецкий. Эдвард Рейн, светловолосый молодой человек, по привычке смахнул несуществующие пылинки с черного фрака и вытянулся в струнку.

– Что случилось? – немедленно спросил Мартин.

Управляющий, в отличие от экономки, служил у него всего пять лет, но зарекомендовал себя отличным профессионалом и всегда был безупречно аккуратен и строго придерживался этикета. И только нечто срочное могло заставить его нарушить правила.

– Это моя вина, милорд. – Состояние Эдварда выдавали лишь сжатые кулаки в белых перчатках. – Ваша невеста исчезла, милорд.

– Куда исчезла? – недоуменно спросил Мартин. – Вышла из комнаты?

– Ее нет в доме, милорд.

– Что? – Мартин потемнел лицом.

– Дверь черного хода оказалась открыта, милорд. Это моя вина.

– Джек и Леди в парке?

– Да, милорд.

– Черт! С дороги!

Мартин пулей вылетел из кабинета. Даниэль устремился следом, бормоча себе под нос:

– Поймаю и выпорю.

Гордо удалившись из столовой, Эмилия времени даром не теряла. В ее покоях никого не было, что несказанно порадовало. Видимо, горничные ушли на свой этаж, во время обеда в их услугах никто не нуждался.

Она покопалась в гардеробной и обнаружила там парочку серых и скучных платьев. Накинула на плечи шаль – белую, из тонкой шерсти, – потому что немного замерзла. Выдернула шпильки, распустив волосы. Постояла у окна, размышляя, не перегнула ли палку.

Нет, Мартин сам виноват! Она к нему не в рабыни нанялась. И с голоду помирать не собирается.

Интересно, предусмотрен ли в этом доме ужин. А то с них станется подать молоко или пустой чай, мол, на ночь есть вредно. У Эмилии противно засосало под ложечкой. Она бы сейчас и молока выпила, с удовольствием. Однако кому какое дело, что она голодна!

Может, позвонить и позвать прислугу? И попросить принести что-нибудь поесть. То есть приказать. А если откажут? Нет, лучше действовать наверняка.

И Эмилия отправилась на поиски кухни. Вниз по лестнице, на этаж прислуги, куда чопорный Мартин ее не пустил. Проскользнула по длинному узкому коридору, мимо закрытых – к счастью! – дверей. Туда, где громко гремели посудой, где разговаривали люди, откуда доносились вкусные запахи еды.

– И что это вы тут забыли, леди?

Вкрадчивый мужской голос прозвучал аккурат из-за спины, и Эмилия чуть не подпрыгнула от неожиданности. Развернувшись, она оказалась нос к носу с поваром. С шеф-поваром, в этом не было никаких сомнений. Сбитый, крепкий, но не толстый. Невысокого роста, круглолицый, румяный, с усами, которые англичане называют «хэндлбар». В высоченном колпаке, белоснежной двубортной куртке и брюках в мелкую черно-белую клетку. Такой же клетчатый платок на шее, с замысловатым узлом. Шеф смотрел строго и недовольно подкручивал усы кончиками пальцев.

– Ку… кушать хочется… – пролепетала Эмилия и потупила взгляд.

Женская интуиция подсказывала, надо не требовать, а бить на жалость. Этот мужчина не простой слуга, он не будет слушать ее приказы. Еще и выгонит взашей. Значит, нужно прикинуться кроткой и застенчивой девочкой.

– Вам не понравился суп? – насмешливо поинтересовался шеф.

– Да… нет… я… – Эмилия не могла сообразить, как бы удачнее соврать. – Суп очень необычный, – выдавила она наконец, – слишком не-обычный для меня. Я бы еще… чего-нибудь…

Она украдкой взглянула на повара. Тот растерянно крутил ус.

– Хм-м-м… Вы изящно выкрутились, леди. Пожалуй, за это я дам вам пирожок. Стоять здесь!

Эмилия вздрогнула, – приказал, как собачке! – но решила послушаться. Повар исчез, потом вернулся и сунул ей в руки теплый кулек. От него шел восхитительный аромат выпечки.

– Спасибо.

– На здоровье, и…

– Вам лучше вернуться в покои, леди.

Эмилия быстро спрятала кулек под шалью. Пирожки она никому не отдаст! И что за манера, подкрадываться со спины? На этот раз перед ней стоял дворецкий, Мартин представлял его утром. А повар опять исчез, как будто его тут и не было.

– Я провожу вас.

– Сама найду дорогу, – процедила Эмилия.

Да сколько можно обращаться с ней, как с маленьким ребенком! Такое впечатление, что ее Мартин не в жены взял, а в дочки. Ведь это он приказал слугам опекать ее!

– Есть путь короче.

Эмилия уже набрала в легкие воздуха, чтобы отчитать дворецкого, но передумала. Эдвард не воспримет ее всерьез, и весь ее протест будет похож на детские капризы. К черту! Пусть ведет наверх. Пирожки добыты, остальное она как-нибудь переживет.