быть только вы. Я должна рассказать ему, но дам вам неделю, чтобы сделать это самой.

И это последнее заявление в разговоре, в котором я разделалась с мамой Макса, так же как

и со своими собственными родителями, - теперь их очередь действовать.

***

Было нелегко говорить Максу, и даже тяжелее наблюдать за ним в тот день, когда он

поехал домой, навестить свою мать

Я ждала конца недели, а потом подняла эту тему за ужином. Максу требовалось знать,

почему я не сказала ему сразу же, а я объяснила, что сказала его матери, что это она

должна рассказать, и что дала ей неделю.

Макс не винил меня. Во всяком случае, так он меня успокаивал.

Он приберег свою ярость для своей матери, а когда позвонил ей, я сидела рядом и

слышала весь разговор. Было жестоко и разбивалось сердце, когда я слушала голос Макса

от сурового до почти надломившегося, и видела, как его лицо осунулось, как будто он

только что узнал, что потерял члена своей семьи. Именно так и я себя чувствовала.

Макс уехал к ней домой один и приехал домой за полночь. Он позвонил заранее, чтобы

дать мне знать, когда уезжает, а я сидела в гостиной, читая сценарий, чтобы убить время,

когда увидела свет фар на подъездной дорожке.

Я вышла, чтобы встретить его на крыльце.

Когда он вышел из машины, то выглядел, будто прошел через ад, и именно так он

охарактеризовал разговор со своей матерью.

Мы зашли внутрь и сели на диван в кабинете. Я прижалась к нему, пытаясь успокоить его,

но его тело было напряжено.

- Она одинока, - сказал он. - Вот из чего все исходило.

- Она виделась с ним?

Макс покачал головой и прижал пальцы каждой руки к своим вискам.

- Нет.

- Ты поверил ей?

Он кивнул.

- Я допрашивал ее большую часть времени об этом. Господи, я, блять, не могу в это

поверить.

Я обвила свою руку вокруг его.

- С чего все началось? О чем они разговаривали?

- Он позвонил ей потерянный однажды. Она сказала, что они начали прямо с разговора о

прошлом. Обо мне, о своих подростковых годах, об их медовом месяце. Полагаю, обо всем

хорошем, что они помнили. Обо всем, что происходило…раньше.

- Воспоминания, - произнесла я.

- И отрицание, - резко добавил Макс.

- Может одиночество стихнет, и она перестанет говорить с ним.

Он повернулся ко мне и взял меня на руки, притягивая ближе.

- Мне жаль, я пытался уладить все с твоей семьей.

- О чем ты?

- Это не было моим делом, - сказал он тихо, его подбородок расположился на моем плече,

пока мы сидели в обнимку. - Некоторые вещи просто неисправимы.

Мои глаза наполнились слезами. Это правда. Печальная правда.

- Ты очень сильно старался, - сказала я.

Он отстранился от меня.

- В чем?

- Во всем. И большую часть времени это работает на тебя. Но ты не можешь заставить

делать людей что-то в реальной жизни, как можешь сделать это на страницах. Вот почему

ты стал писателем в первую очередь, - я пожала плечами. – Так что теперь стало более

очевидным, что ты не можешь контролировать то, что не можешь контролировать.

- Глубокомысленно, - сказал он, надломив улыбку в первый раз за день. – Ты права. В

любом случае, у нас много работы, на которой нужно сосредоточиться. Это важнее. Но у

меня есть кое-кто, кто проследит за всем этим. Если он появится или она поедет к нему, я

узнаю об этом.

Макс рассказал мне, что позвонил Карлу, подумав, что как адвокат, он может свести его с

хорошим частным детективом, и к тому времени, как Макс добрался до дома, дело пошло

в работу.

- А потом что? – спросила я. - Что ты собираешься делать, если это произойдет?

Он раздумывал мгновение.

- Не знаю. Может, ничего.

Это звучало для меня, как единственный правильный выбор.

13.

Меньше чем за месяц до начала съемок, однажды утром я сидела в своем кабинете, когда

позвонил Джим Теймс.

- Оливия, слышал, что все хорошо развивается.

- Намного лучше, - ответила я. – Великолепно. Все идет великолепно.

- Это…великолепно.

- Хочешь поговорить с Максом? – спросила я. – Я знаю, что он едет в своей машине, так

что должен ответить.

- Нет необходимости. Я знаю, что он чертовски занят. Я хотел связаться с тобой, чтобы

дать знать, что отправил кое-что к вам в офис.

- О, правда? Двух- или четырехдверную? – я закрыла браузер своего ноутбука. Я

насмотрелась достаточно для одного дня сайта Переза Хилтона (американский

телеведущий, журналист и блоггер)

Джим усмехнулся.

- Точно. Как будто машина сможет впечатлить тебя, в твоей высококлассной жизни.

Я проигнорировала его небольшой подкол.

- Что ты отправил, Джим?

- Свою крестницу.

Я закрыла глаза, понимая к чему все идет.

- Она великолепна, - сказал он. – И ей не нужна большая роль. Просто что-то с небольшим

текстом. Это даже не выйдет за рамки бюджета. Я заплачу ей.

Я откинулась в своем кресле и продолжала держать глаза закрытыми, сосредоточившись

на дыхании. Я должна была знать, что будет какая-то уловка в ее предложении полностью

финансировать фильм. Макс тоже должен был знать. Но ни один из нас даже не

предполагал этого.

Джим продолжил:

- Думаю, она будет хороша в сцене с администратором гостиницы. В той сцене, где

главный герой выходит из себя в коридоре, а администратор говорит ему успокоится, она

прекрасно написана. Диалог просто блестящий.

- Я поговорю с Максом, - ответила я ему.

Минуту спустя, я говорила с Максом по телефону.

Когда рассказала ему о звонке, который только что был с Джимом, Макс сказал:

- Будет сделано.

- Что?

- Мы сделаем это, никаких проблем.

- Макс, мы уже взяли кое-кого на эту роль.

Он сказал, что это правда, но мы можем предложить другую, какую-то небольшую роль

для этой актрисы, и освободить место для крестницы Джима.

- Это будет легко. Такое постоянно происходит.

- Ага, ты кажешься удивленным.

- Я, немного, - сказал Макс. – Я удивлен, что он так долго ждал. Должно быть до

последней минуты. Но я знал, что он захочет какую-то подобную услугу. Не такое уж и

большое дело, Лив. Мы справимся.

Вся ситуация заставила меня почувствовать себя, будто я все еще немного новичок, но по

крайней мере теперь я узнала, что такие услуги были настоящей оплатой в Голливуде.

***

Мы начали съемки нового фильма два месяца спустя. Впервые у меня появилась

возможность увидеть Макса на съемочной площадке. Поскольку я видела, как он

кропотливо относился к крошечным деталям, пока писал сценарий, то была удивлена

тому, как он позволял актерам идти в другом направлении.

Иногда на протяжении сцены, химия между актерами могла бы быть пригодна для

изучения случая более глубоко, и Макс поощрял это, - подпитывая их строчками

написанными налету, позволяя им немного импровизировать, но не слишком, поскольку

был страстно предан основной направленности сюжета.

Я не особо мешала, за исключением одного предложения Максу, когда постельная сцена

была какой-то необоснованной.

- Никогда бы не подумал, что ты ханжа, Лив.

Я искоса на него посмотрела.

- Ты знаешь, что нет. Сцена слишком хороша для этого. То, что они говорят друг другу –

на самом деле, поворотный момент, и, я думаю, что он будет потерян для большинства

парней, которые отвлекутся на ее сиськи.

- А женщины не отвлекутся на его наготу? – возразил он.

Я снова посмотрела на актеров, которые лежали в кровати, обнаженные. Она – на спине, а

он – на боку, их ноги переплетены.

Я сказала:

- Между нами, его задница не настолько хороша. Но, да, это может быть достаточно

отвлекающим. Прикрой их.

Макс посмотрел на меня.