- Мамка сама видела. С тех пор она в этот храм ни ногой, - встрял Йозик, шмыгая носом. - А еще она рассказывала, что на хуторе, у нашего деда один такой же жил в подполе. Дед заплатил сельскому колдуну целый золотой грош, чтобы тот извел эту тварь.

Марек засмеялся.

- А ты говоришь - в храме видели. Если уж сельский колдун справился, ты думаешь, в храме стали бы терпеть нечисть? Яхоли не могут долго жить рядом с людьми. В основном, они цепляются к мышам и крысам.

- Ну вот, сам же и говоришь. Знаешь, сколько в храме мышей?

- А ты знаешь? - Марек решил поддеть малого.

- А ты сам-то видел? - Распалился Йозик.

- Нашли о чем спорить, - заворчал Йофка и прокрутил колесо самоката. Впереди дорожка уходила вниз. Начинался район Ласточкин Клюв - место, где селились портовые работяги, пекари, мастеровые с фабрик и артелей города.

Дома вдоль кривых улиц лепились плотно, хотя пустырей вокруг было как дырок в деревенском сыре. Но люди в этих местах предпочитали тесниться ближе к соседям, ставить высокие заборы, а на крышах двухэтажных домиков прорубать маленькие дозорные оконца.

С взгорья, где стояли дети, был виден весь Ласточкин Клюв. Вдалеке, старые улочки сливались в острый клин, который точно нож вгрызался в предгорья. На острие этого клина, у самых подножий горной цепи Бен-Гона, стояла полуразрушенная крепость времен императора Фитариона.

Йофка первый вскочил на доску, за ним остальные и все вместе понеслись вниз. Дети свернули в переулок и, проехав его, оказались на небольшой площади.

На окошке второго этажа крепкого дома из серого кирпича сидела девчонка в ярком цветастом платье. Заметив мальчишек, она удивленно распахнула глаза и ехидно расплылась в улыбке.

- Йофка, опять будешь у дядьки Валея гвозди в тыквы забивать?

Йофка недобро покосился и проехал мимо.

- Приставучая. Сейчас будет орать на всю площадь.

- Йофка, - еще громче закричала девчонка. - Ты зачем дядьке Валею в вино пиявок напихал?

Йофка остановил самокат и красноречиво погрозил девчонке кулаком.

- Поехали быстрее отсюда, - махнул он Мареку.

Мимо проходил мастеровой в старой кожаной куртке и грубых холщевых штанах.

- За такое я бы тебе уши оторвал, - сердито пробурчал он, косясь на Йофку так, будто тот в его бутылку подбросил пиявок.

- Не бойся дядька, от пиявок жирнее будешь, - задиристо крикнул ему Йозик и рванул с места быстрее Йофки и Марека. Те едва успели за ним, убегая с площади.

Через несколько минут завернули за сараи, стоявшие особняком в маленьком, пустынном проулке. Перед ними тянулась высокая каменная стена.

- Кто эта девчонка? - Спросил Марек.

- Дочка старосты, - процедил Йофка, взлохматив пятерней чуб. - Если бы не ее папаша, я бы уже давно ей хвостики подрезал.

- А я тебе говорил, что надо ее подловить. Она у Фира Косолапого оторвала карман у куртки, его потом мамаша за это три дня гнобила, - сердито сказал Йозик.

- Точно, подловишь ее. А потом она скажет своим старшим братьям. Где прятаться будем?

- Тихо, - неожиданно нахмурился Марек. - Тихо. - Еще раз сказал он, и вдруг, посмотрев на дорожку, испуганно дернулся в самый угол сарайки, утаскивая за собой братьев. - Быстрей.

В темном уголке за сарайкой рос ежевичный куст, и ребята повалились за него.

- Ты чего? - Изумленно спросил Йофка, отряхиваясь от листьев.

- Молчите, - сдавленно прошипел Рыжий.

И тут по воздуху пронесся тягучий хриплый рык. Дети вздрогнули и уставились сквозь ветви куста. За каменной стеной послышалось лошадиное ржание. Оказалось, что внутри была конюшня. Дети тихонько раздвинули кусты.

- Фу-у-у, - брезгливо сморщился Йофка. До него наконец-то донесся тот запах, что сильно испугал Марека и заставил его юркнуть за угол сарайки - запах гниющей рыбы вперемешку с ароматом ванили. Тошнотворное сочетание и только, если не знать, что за этим скрывается.

Воздух качнуло, как от порыва ветра. Страшный рык, продирающий до мурашек, повторился вновь и стал приближаться ближе и ближе, нарастать со всех сторон и растекаться хрипом. Но странное дело - вокруг было пустынно, ни единой души... Пока воздух не взметнулся вихрем. Сквозь прозрачный покров, из ниоткуда вырвалась мощная корявая лапа, наотмашь ударив по воздуху. Прокатился треск, взметнулся сноп искр, и из пустоты на дорожку вывалилось тело чудовища, покрытое длинной шерстью.

Йозик, как рыба на суше, распахнул рот, готовый заорать. Но Марек крепким хватом ладони зажал ему не только рот, но и нос.

- Только пикни, - едва слышно прошипел он пацану в ухо. Йофка сверкнул на брата страшными глазами.

Чудовище распрямилось. Боднуло головой с бугристыми наростами, поводило мощными плечами и медленно огляделось. Его длинная черная шерсть тлела огнем. Рыжие глаза из-под нависших бровей, глядели безучастно. Чудовище ударило крупным хвостом и захрипело. Пылающий огонь на шерсти вспыхнул ярче. Пламя заколыхалось ровными язычками.

- Таголь, - беззвучно прошептали губы Марека.

Чудовище удивительно легко подпрыгнуло и по-кошачьи приземлилось на тяжелые лапы с когтями, не заметив раздавленного всмятку самоката, попавшегося на его пути.

По воздуху пронесся свист. Зверь живо развернулся, размахнулся лапой, но неожиданно был сбит, словно на что-то напоролся. Послышался тот же треск, что и несколько минут назад, и из пустоты появился длинный шест. Кто-то держал его поперек себя, потом крутанул им и только после этого выпрыгнул из прозрачной завесы.

Чудовище взревело. Шест в руках человека мерцал холодным синим блеском. В руках неизвестного он вращался как живой, осыпая нежить градом ударов.

Человек был в длинном черном плаще с капюшоном, что не мешало ему двигаться с легкостью и какой-то особенной танцующей грацией.

От ударов шестом, на черном теле чудовища проступили серебристые дорожки, из которых засочилась черная кровь. Зверь не сдавался, дико рычал, изворачивался, нападал. Но его противник был на шаг впереди, предугадывая любой замысел нежити.

Человек изматывал зверя и, наконец, взметнулся вверх колесом и со всей силы толкнул нежить ногами, впечатывая его в каменную стену конюшни. Чудовище на секунду обмякло. Незнакомцу этого хватило. Мерцающий шест, словно клинок вошел в бугристый затылок. Воздух зазвенел, зверь вспыхнул еще ярче... И потух, растекаясь черной слизью по камню.

Незнакомец крутанул шестом и победно ударил его основанием оземь. Что-то прошептал низким сиплым голосом. Провел рукой вдоль стены. От слов заклинания, черная слизь вспыхнула и опала серым пеплом. Только кое-где на стене остались черные точки гари. Человек на секунду застыл, прислушиваясь к тишине, сделал два шага, и исчез, будто вошел в невидимую дверь.

Дети несколько минут сидели не шевелясь. Первым из засады выбрался Марек, за ним Йофка. Ребята подошли к стене. Было слышно, как внутри конюшни тревожно бьют копытами лошади. Марек принюхался и осторожно содрал крупинку гари. Растер ее между пальцев.

Йофка присел на корточки и склонился над пеплом, опавшим со стены ровным рядом.

- Марек, ты у нас образованный эльдор. Не подскажешь, что это здесь было? - голос Йофки тихо дрожал.

- Не знаю, Йофан, - мрачно ответил Марек.

За их спинами раздался тонкий протяжный писк, а потом громогласный рев Йозика.

- Самокат, он угрохал мой самокат. Скотина! - Мальчишка подлетел к стене и остервенело пнул по ней ногой. - Мало он тебя убил. Я бы тебя еще в порошок стер!

- Да куда уж мельче, - хмуро усмехнулся Марек, поддев ногой кучку пепла.

ГЛАВА 4

Мост назывался Рябиновым - у его основания, словно стражи на дворцовой площади, стояли чугунные деревца с фонариками - рябиновыми гроздьями. В густых чугунных ветках сидели мелкие чугунные птахи, а по тяжелому черному стволу ползли крошечные чугунные гусеницы. Старые мастера еще и не такое умели.