За окном весело щебетали птицы и лаяли собаки. Шумная соседская детвора со смехом гоняла по улице мяч. Ещё бы, в такую замечательную погоду нечего сидеть в доме. Хочется собраться с друзьями, и выбраться куда-нибудь на природу.

   Но ни щебетание птиц, ни лай собак не был слышен за закрытыми окнами. Плотные шторы не пускали внутрь свет, и в квартире царил полумрак. Юноша не слышал и весёлого смеха ребятни. Вряд ли он даже понимал, что уже утро.

   О, какая неприятность, скажете вы, заболеть в самый разгар лета! И будете не правы. Юношу мучает не хворь, а муки совести. Он в горячечном бреду задаёт одни и те же вопросы: "Почему она?", "Кто?", "Почему не я?". Вина проникла в его сознание, и всё сильнее сдавливает несопротивляющийся рассудок. Осознающий, что это он виноват, и жаждущий утешения, прощения. И не находящий его. Какого чёрта здесь происходит? Что могло довести молодого человека до такого состояния? О, на это способны многие вещи. С этим же конкретным юношей произошло... но давайте по порядку.

   - Витюш! Ты сегодня за мной заедешь? - из спальни раздался ещё заспанный, но такой звонкий голос.

   Мы с Леной уже почти два года живём вместе, и собираемся в начале осени сыграть красивую свадьбу. Оттягивать уже нет смысла. Я давно доучился, работаю, и хотя Лене ещё год постигать тайны маркетинга на вечернем отделении, это уж точно не было преградой.

   - Конечно, к шести буду возле ворот, - глянул на часы - пора выходить, - счастливо, вечером увидимся.

   - Пока-пока, до вечера, - с каждым словом, голос становился всё более вялым, а после прощания послышался шорох постельного белья. Наверняка, растянулась на кровати, чтобы добрать пару часов сна. Жаль, не могу к ней присоединиться, пятница у меня самый трудный день недели, и работы сегодня просто вагон. Допив кофе, и закончив собираться, я вышел из квартиры, заперев за собой дверь.

   Работы оказалось даже больше, чем ожидалось. Но это не самое худшее - какой-то аноним накатал на меня жалобу, и отправил начальнику. Теперь в конце рабочего дня предстоит разбираться с этой неожиданной неприятностью, о чём мне уже сообщил недовольный шеф.

   - Ленка, слушай, я не смогу тебя сегодня забрать, задержусь на часок-другой на работе. Доберёшься сама?

   - Конечно, доберусь. А что-то случилось?

   - Да так, какой-то гад написал на меня жалобу, ничего серьёзного. Но времени немного отнимет.

   - Разбирайся там поскорее, буду ждать тебя дома. Целую!

   Дома Лены не оказалось. Прождав почти час, регулярно поглядывая на мобильник, плюнул на всё, и поехал к её университету.

   Бывают безответственные люди, но на Лену это не похоже. Когда они собираются с однокурсниками, а такое бывает и по ночам, она всегда звонит мне. Знает, что я буду волноваться.

   Не позвонила. И я волнуюсь.

   Ночная поездка к ВУЗу ничего не принесла. Спохватившись, позвонил её родителям. Кто знает, может они в курсе? Оказалось, нет, а мой звонок лишь заставил их разделить мою нервозность.

   Немного бесцельно уже поколесив по городу, вернулся домой, ведь мог у неё просто сесть мобильник, а я тут навёл такого шороху? Тогда Лена вернётся именно домой. Нужно дождаться её.

   Утро я встретил с синяками под глазами, которые выгодно подчёркивались красными от полопавшихся сосудов, глазами. И весь на нервах. Голова уже начала отказываться соображать. В попытке хоть как-то прояснить рассудок, пошёл на кухню, и занялся готовкой кофе. Это всегда меня успокаивало.

   Достав с полочки джезву (она же турка), я насыпал в неё две чайные ложки ароматного молотого кофе, пол-ложки сахара, и раскрошил где-то четверть палочки корицы. Всё это залил очищенной водой из баклаги, и поставил джезву на огонь.

   Вдыхая приятный запах варящегося кофе, я ощущал, как мысли понемногу приходят в порядок, а рассудок проясняется. С мыслью, что надо бы позвонить родителям Лены, добавил в варящийся кофе немного сливок, и помешал. Дождался, когда на поверхности появится густая пенка, бросил на неё несколько кристалликов соли - для более насыщенного запаха.

   Когда пенка начала подниматься над кипящим кофе, выключил конфорку, и налил кофе в чашку, избавившись с помощью сита, от кусочков корицы и кофейной гущи. Теперь пара капель хорошего рома, помешать, и напиток готов.

   Цедя мелкими глотками отличный ароматный кофе, я пошёл в соседнюю комнату за телефоном - нужно всё-таки позвонить родителям Лены, вдруг она пришла к ним. Закончив изрядно гипнотизирующий меня ритуал, опять вернулись поганые мысли.

   Не успел я подойти к телефону, как он самостоятельно ожил, и квартиру заполнили звуки хорошего рока. Всё-таки научились делать смартфоны с хорошими динамиками, отличный звук.

   На дисплее вибрирующего телефона был незнакомый и неподписанный номер. Может, клиент? Взяв в руку телефон, и нажав "Принять", ответил в микрофон: "Я вас слушаю, кто это?".

   Почти минуту собеседник что-то говорил, а я только молча слушал. Потом абонент замолчал, но я так и не проронил ни слова. Лишь чашка с кофе упала на паркет, и со звоном разбилась. Ароматный напиток растёкся по паркету мерзкой густой лужей.

   Казалось, мир подрагивал, а люди и предметы то отдалялись, то резко приближались, заставляя часто вертеть головой и дёргаться без видимой окружающим причины. Безумец. Считаете себя крепким человеком, эмоционально стойким? Я тоже так считал. Это оказалось лишь видимостью. Всего за час земля ушла у меня из-под ног, а удар под дых заставил выдохнуть весь воздух и согнуться. С тех пор я не могу разогнуться, и воздуха вечно не хватает. А опора под ногами так и не появилась.

   После того звонка я поехал в больницу. Надо было взять такси, но я забрался в свою машину, завёл двигатель, выехал из двора... Потом по сторонам от меня мелькали машины, люди, деревья и ещё что-то. Но мой разум отказывался их распознавать. Как хорошо, что у меня коробка-автомат. Словно после сна, я очнулся возле больницы. С трудом разжал побелевшие пальцы, впившиеся в руль, вывалился из машины.

   Люди в белых халатах, белые коридоры, яркое освещение заставляет окружающую белизну ещё ярче сверкать, въедаясь в мои глаза. Ненавижу белый цвет. Это новая неприязнь. Ей всего пара минут.

   Оказалось, что я приехал первым, а спустя полчаса, подтянулись и родители Лены. Крики, переходящие во всхлипы матери, и льющиеся слёзы по лицу отца. А рядом на столе лежит Лена. Бледная и спокойная, с синяками и ссадинами на лице и теле. Перед глазами всё немного расплывается, я тоже плачу.

   Никогда до этого не был в морге.

   Потом мы говорили со следователем. Он говорил, а мы слушали. На Лену напали недалеко от университета. Центр города, такие случаи - большая редкость. От этого на душе не становится менее погано. Наверное, её хотели ограбить или изнасиловать, но она сопротивлялась. Это видно по синякам и ссадинам на её теле, и по коже и крови под ногтями. А потом кто-то из нападавших не сдержал удара, и проломил ей голову тупым предметом. Сильная гематома в области затылка, вызвавшая кровоизлияние в головной мозг. Смерть наступила быстро.

   Мы поставили подписи, и ушли, не сказав друг другу ни слова.

   Бывали на похоронах? А мать почившей обвиняла вас в её смерти? Её громкий истеричный не то крик, не то визг, разносится по всему кладбищу. Её отец неотрывно смотрит на тебя злым, презрительным, и в то же время, потухшим взглядом. Часть окружающих делает вид, что ничего не видят и не слышат, попросту игнорируя происходящее. Но ты чувствуешь взгляды остальных, менее равнодушных, которые режут тебя злыми, обвиняющими взглядами.

   В глазах нет слёз, они давно закончились. Ты уже не винишь окружающих. Ты ещё не винишь себя.

   Редкий человек может быстро оправиться после такого. Я не смог.

   Днями я почти не выходил из квартиры, ел от случая к случаю. Спал когда придётся, и очень редко - ночью. И ни разу не прикоснулся к вещам Лены.