— Лаура, еще один раз окажите мне доверие. Я обещаю исправиться, Лаура.

Молодая женщина сделала рукой усталый жест. Терпение ее было истощено.

— Вы слишком часто давали мне обещания, которые оставались неисполненными. Нет, Карло! Я решила покинуть Сантандер завтра с утренним поездом. Я возвращаюсь во Францию и надеюсь забыть там о том, что мне пришлось пережить здесь. Вы можете объяснить знакомым мое отсутствие, как хотите — например, болезнью, заставившей меня временно переменить климат.

Карло понял, что разговор окончен, и тут проявилось его истинное существо. Понимая, что он ничего не добьется просьбами, он не стал дольше сдерживать своего гнева.

— Вы возвращаетесь во Францию? Вероятно вас будет сопровождать капитан Родериго?

— Вы отлично знаете, что между мной и капитаном Родериго никогда не было ничего, кроме дружбы.

В самом деле, Лаура, будучи еще Лаурой Альбре, имела случай познакомиться на родине с капитаном Родериго и оценить его благородную натуру. Со временем их дружба могла перейти в более глубокое чувство. Но обстоятельства разделили их, и когда капитан Родериго, остановившись в Сантандере, узнал в синьоре Тейа ту, которую он знал, как Лауру Альбре, то между ними возобновились только старые отношения, укрепленные общими воспоминаниями о годах ранней юности.

В то время, когда Лаура знавала капитана Родериго, это был редкостно веселый человек. Но за те шесть месяцев, что он провел в Сантандере, его не покидала черная меланхолия.

— Ваши подозрения, — продолжала синьора Тейа, — которые вы не устаете повторять, хотя знаете их лживость, только умаляют вас. Капитан Родериго благородный человек.

— А-ха! Благородный человек! А что если он не таков, каким вы его себе представляете? А что если под своей благородной личиной он скрывает душу мошенника и негодяя? А что если я вам докажу?..

Говоря так, Карло думал о том морском офицере, по следам которого он недавно следовал до трактира «У бурой коровы».

Но Лаура перебила его:

— Можете не продолжать. Я переменила намерение и покидаю Сантандер еще сегодня вечером.

Она исчезла, и Карло услышал, как за ней захлопнулась парадная дверь. Он вновь уставился на «Альдебарана». На этот раз его взор был не то насмешлив, не то угрожающ.

Выходя из кабинета, он посмотрел на часы. Была половина десятого.

«Лаура, очевидно, направилась на

„

Альдебаран

“

, чтобы проститься с этим проклятым Родериго», — подумал он.

Войдя в спальню, синьор Тейа достал что-то из ящика, надел шляпу и поспешным шагом вышел из дому.

ГЛАВА 4.

Доктор Хуан Каучо.

Доктор Хуан Каучо, небольшой человечек с лицом весельчака, только что сел в шлюпку, чтобы ехать на «Альдебаран», как услышал, что его кто-то зовет.

— Алло! Это вы, Тейа? — крикнул он, протягивая своему собеседнику короткую жирную руку. — Как? Еще нет десяти, а вы уже встали? Уж не выгнала ли вас на улицу жена?

Произнеся эти слова, доктор разразился нескончаемым смехом, как делал всякий раз, когда отпускал остроту. А один Бог знает, сколько раз за день он острил!

И хотя его остроты обыкновенно веселили только его, к нему относились снисходительно, так как он умел хорошо угостить, отлично понимал все тонкости в бое быков и недурно играл в шахматы. Что касается его врачебного искусства, то никто не считала диктора Каучо светилом, но никто не относил его и к числу тех, которые позорят профессию.

— Вы почти угадали, милый доктор, — сказал Тейа. — Я направляюсь на «Альдебаран», чтобы встретиться с женой. Она поехала туда, чтобы проститься с капитаном Родериго.

— Проститься? Вы нас покидаете?

— Нет. Лаура хочет отправиться во Францию.

— Не надолго, надеюсь?

— Боюсь, что надолго, дорогой Каучо. Что хотите. Здоровье!

— Понимаю, понимаю, — произнес Каучо, прикладывая палец к губам и показывая на лодочника. — И когда же она уезжает?

— Сегодня днем, если только это окажется возможным...

— Так вот что: садитесь ко мне! Я доставлю, вас на борт.

Лодочник оттолкнулся от берега, и шлюпка медленно закачалась на волнах.

Пассажиры внимательно смотрели на «Альдебаран». Это была красивая, поместительная, роскошно отделанная яхта. Ее длина равнялась двадцати пяти метрам, ширина семи... Помещение для матросов, согласно обычаю, находилось у носа, рубка на корме. Ее занимал в одиночестве Фернандо Родериго.

Болтливый Каучо стал рассказывать.

— Собственно говоря, я не имею права рассказывать. Но так и быть, скажу вам: меня зовут на борт ради странного дела.

Взглянув на лодочника, он понизил голос:

— Весь экипаж был усыплен сегодня ночью.

Признание как бы облегчило доктора, так как лицо его просияло.

— Усыплен? — резко повторил Тейа. — Непохоже. Посмотрите на этих молодцов.

В самом деле, на палубе два матроса усиленно протирали металлические части.

— Ну, они вероятно уже очухались. Очевидно наркотик был плохого качества.

Доктор Каучо громко рассмеялся, но Тейа только слегка улыбнулся. И, словно бы не придавая значения своим словам, заговорил:

— Вы, доктор, гораздо больше меня знаете этого капитана Родериго. Не скажете ли вы мне, что означает его странное поведение. Вот уже шесть месяцев, как его яхта стоить на якоре, а жизнь на ней идет такая, точно она находится в открытом море. Каждые четыре часа сменяется вахта, у потушенных котлов день и ночь дежурит кочегар, а Родериго целыми днями наблюдает за входом в бухту, как-будто поджидает неприятеля. Мне все кажется, что в один прекрасный день эта яхта исчезнет. Но нет! Просыпаюсь и каждый день вижу вновь из своего окна ее силуэт.

Каучо улыбнулся и опустил в воду свою жирную руку.

— По правда говоря, я сам часто задавался тем же самым вопросом. Но Родериго не из тех, кто поверяет свои тайны ветру. По-моему, возможны только два объяснения — Родериго или сошел с ума, или влюблен.

Каучо внезапно замолчал, увидев, что лицо собеседника как-то посерело. Присмотревшись к «Альдебарану», он заметил на нем два очень близких друг к другу силуэта. Это был капитан Родериго и синьора Тейа.

— Впрочем, — пролепетал доктор, — я не так выразился. По моему мнению, совершенно ясно, что капитан сумасшедший.

ГЛАВА 5.

На борту «Альдебарана»

Капитан Родериго показал рукой по направлению к Сантандеру.

— Это не ваш муж в лодке вместе с Каучо?

— Он, — ответила синьорина Тейа. — Он знал, что я направилась сюда, чтобы проститься с вами. Не верьте ему! И что только нужно ему здесь?

Капитан презрительно улыбнулся.

— Уф! — воскликнул Каучо, дыша как паровоз. — Хорошая штука это море, но только с берега.

— Да и я, — заметил Тейа, — далеко не моряк. А вы, капитан, наверное, в такой же мере ненавидите твердую землю.

— Совершенно верно! За исключением случаев крайней необходимости я провожу время на борту.

Тейа саркастически улыбнулся: ему вспомнился таинственный офицер, которого он видел ночью в трактире «У бурой коровы».

Чтобы прервать наступившее неловкое молчание, Каучо сказал:

— Ну, капитан, для людей которым дали снотворного, ваши матросы выглядят не слишком дурно.

— Да, все уже проснулись. Я полагаю, что произошел несчастный случай, так как я не обнаружил никакой покражи.

— А сами вы также были усыплены?

— Нет.

— Ну, объяснение простое: ваш старый Рамон, очевидно, по слепоте налил в суп матросов какого-нибудь снотворного. Мне очень хочется посмотреть на его кастрюли.

— Я с минуты на минуту жду своего приятеля Нунеца, начальника полиции. Он выяснит, в чем дело. Вы, доктор, пока взгляните на моих людей, а я тем временем займусь приготовлением коктейля. Вы найдете нас, синьора Тейа с супругой и меня, в баре...

— Отлично! Но для меня не готовьте коктейля. У меня припадок печени. Я выпью стакан оранжада, а пока поговорю с тем молодцом, что стоить у руля. Его служба сейчас не так ответственна, чтобы он не мог оторваться от нее. Нет, кажется, риска, чтобы ваш «Альдебаран» налетел на подводную скалу.