Он проснулся от шума и поначалу не мог сообразить, где он: в своей комнатушке в доме возле школы или на постоялом дворе в Свагове? Постепенно он вспомнил, что вернулся вчера вечером в скверном настроении в дом Павлаты, где влюбленная пара успела перевернуть все кверху дном. Ничего похожего на Золотого Будду они не обнаружили, зато нашли бутылку мельницкого, которую Голан открыл по случаю свидания. Красл так поразил их откровениями Риссига, что даже Голан растерялся. Без всякого настроения они допили мельницкое, причем учитель почти заснул за своей рюмкой. Они уложили его на постель Павлаты, а Голан скрылся во тьме, не очень-то веря добросердечию фабриканта. И вот Альбина, мирно посапывает на своей постели, а в лавке слышны чьи-то шаги, если только это не мыши. Старые часы над постелью Красла пробили половину второго. Таинственный посетитель лавки уронил какую-то жестянку. Она звякнула об пол, и наступила тишина. Через некоторое время снова послышались неуверенные шаги, на этот раз ближе. Эх, иметь бы хоть нож! Учитель был убежден, что это не блуждающий дух Павлаты, а кто-то вполне живой, притом имеющий непосредственное отношение ко всей этой полной тайн истории. Придется вести себя героически — надо же защитить девушку! Красл схватил за горлышко пустую бутылку, решив использовать ее как дубину, и тихо направился к двери в лавку, стараясь ступать в ногу с неизвестным посетителем, чтобы доски под ногами скрипели в унисон. Невидимка в лавке, видимо заподозрив что-то неладное, остановился. Красл тоже. Было слышно, как за дверью кто-то тяжело дышит. Он заметил, что дверные щели светятся — значит, там горит свет. Вот наглость! Считает, что здесь лишь слабая девушка. Шаги возникли и тут же замерли у самой двери. Поворачивается ручка двери, просовывается голова… Красл изо всех сил ударил бутылкой, неизвестный свалился навзничь, свет фонаря залил комнату.

— Что, вы не спите? — Альбина вскочила с постели.

— Нет… — Красл выглядел весьма комично в рубахе и кальсонах с лямками, надетых на случай холодов здесь, на севере. Он быстро натянул брюки. — Меня разбудил какой-то вор… — Он показал в сторону двери, откуда послышался жалобный стон.

— Возможно, мы наконец обнаружили настоящего убийцу! Дайте скорее веревку, надо его связать, пока не очнулся!

— Но ведь это же тетя Бреттшнайдер!.. — изумленно ахнула Альбина.

Быстренько надев юбку и блузку, она склонилась к жертве Красла.

— Тетя… — она вытерла ей голову полотенцем. — Пани Бреттшнайдер. Хорошо, хоть крови немного.

— Мне и в голову не пришло, что это женщина, — бормотал сконфуженно Красл, поспешно окуная в воду еще одно полотенце.

— Вы хоть не убили ее? Это папина знакомая, он часто навещал ее в Либерце, у них были какие-то торговые дела…

Учитель вспомнил рассказ Ганки о том, как Павлата вместе с некой вдовой из Либерца обирал окрестных ткачей.

— Пустой бутылкой не убьешь. Но как она проникла сюда ночью, что искала?

— У тети есть ключи от нашего дома, — объяснила Альбинка.

— Ключи? И от ворот? Это вдвойне подозрительно!

— Что вам подозрительно? — отозвалась женщина и приподнялась охая. — Хотела бы я знать, в чем вы меня подозреваете, вы, убийца! Что здесь нужно этому мужчине, девочка? Рановато начинаешь! Да еще с таким облезлым болваном!..

— А что вам нужно? — ринулся в контратаку Красл. — По какому праву вы следите за Альбиной, да еще ночью? Или вас интересует нечто иное? — Учитель распахнул дверь в лавку. На прилавке стояла открытая коробка из-под шафрана. Товар вокруг находился в еще большем беспорядке.

— Что же вы здесь искали, пани Бреттшнайдер? — спросил учитель, складывая в коробку пакетики с шафраном. — Откуда вам известно, что в этой коробке пан Павлата хранил деньги? Это же воровство, любезная пани, уголовщина!

— Но, пан Красл, — запротестовала Альбина.

— А вы что, из полиции? — насмешливо поинтересовалась женщина, потирая затылок. Видимо, ей стало полегче. Она уселась на стул у прилавка, положив ногу на ногу, этакая ядреная красотка.

— Может быть, и из полиции, — впервые солгал учитель.

— Мне не хотелось будить тебя, — обратилась вдова к Альбине, игнорируя Красла, — потому что я очень спешу. Мне еще до обеда надо попасть в Танвальд.

— Спешка для вора не оправдание, — насмешливо произнес учитель, ставя банку на место.

— Но пани Бреттшнайдер не воровка, они с папой любили друг друга. Она всегда приносила мне пряники…

Альбина явно защищала любовницу отца. «Может быть, боится ее?» — подумал вдруг Красл. Он уже не раз убеждался, что не всем словам невинной девчушки стоит верить.

— Вы пришли сюда из-за Золотого Будды, — уверенно сказал Красл.

— Откуда вы знаете? — поздняя посетительница от неожиданности вскочила со стула, да так резко, что уронила повязку. — Где он?

— Это мы и сами бы хотели узнать… — сказала Альбина, испортив всю игру. Красл помрачнел.

— Мы знаем все. Но Золотой Будда уже у Риссига. Я видел статуэтку собственными глазами… — Красл следил за малейшими движениями вдовы.

— Так и я сперва думала, — возразила спокойно женщина. — Только, оказывается, никакой статуэтки Винценц не брал! Что он, совсем тронутый — брать всем известную вещь, которую нигде не продашь…

— Вы не знаете, что Павлата украл Будду вместе с Ганкой, а потом вынужден был ее вернуть… — Красл опять был сбит с толку.

— Кто вам сказал эту глупость? — Бреттшнайдер встала и уверенно направилась в угол, подошла к весам, сдвинула мешок с горохом и из ниши в стене достала бутылку водки. Одним движением она откупорила ее и хлебнула прямо из горлышка. А вчера вечером трое сыщиков полагали, что обшарили в этой комнате каждый уголок.

— Как вы узнали, что здесь есть бутылка?

— Я довольно часто бывала здесь. Пожалуйста, детка, убеди в этом пана полицейского, пока он опять не стукнул меня чем-нибудь… Или, может, выпьете со мной? — протянула она бутылку Краслу.

— Никогда! — Красл почти кричал. — Терпеть не могу водки!

— А я люблю, — сказала вдова. — Особенно когда надо взбодриться. Садитесь-ка сюда и послушайте меня, вы, оба! — прикрикнула она. — И перестаньте считать Винценца круглым идиотом! Красть эту китайскую дребедень — вот уж нет!

— Но мне сам Риссиг сказал…

— Тогда другое дело! — усмехнулась Бреттшнайдер. — Ведь Риссиг никогда не лжет! Как можно! Он и разбогател потому, что всегда говорил только правду. Вот теперь я вам верю, что вы не из полиции, любезнейший пан! Для этого вы слишком доверчивы.

— Пан Красл очень хороший и добрый… — вступилась за Красла Альбина, — вот я расскажу, как…

— Потом! Сейчас надо найти Будду, или мы потеряем десять тысяч золотых!

— Десять тысяч? А кто их предлагает? — Красл был ошеломлен.

— Какой-то иностранец. Позавчера ко мне приезжал в карете. Назвался Вальтером и говорил с каким-то акцентом…

Красл сказал, что они вчера искали везде, где только можно. Бреттшнайдер устало поднялась со стула, сдвинув доски в полу, показала, что под ней тайник, потом подошла к дверному косяку, нажала на что-то, и открылся еще один. В нем было десять золотых. Пять она протянула Альбине, пять сунула себе за пазуху, пояснив:

— Мы все делили с твоим отцом пополам, детка. Но про этого Будду он мне ничего не сказал. Что это такое, одному богу известно! Завтра в полдень я должна доставить Будду на Танвальдский перекресток и отдать пану Вальтеру. Если мы найдем его, поделим награду. Но только с тебя штраф за телесные повреждения, пан сыщик! — впервые она улыбнулась учителю. Ему тоже начинала нравиться эта решительная особа.

— Ради бога, простите, что я ударил вас! Я думал, там ходит убийца.

Он заметил, кстати, что у вдовы темные волосы.

— Какой еще убийца? — Она ничего не знала о потрясающих открытиях учителя. Надо было рассказать ей все с самого начала.

— Я хорошо знала Винценца, — сказала она, когда Красл закончил. — Уже много лет. Он такое мог придумать, что куда там Риссигу! Денег нам не хватало, а то бы мы пустили пана барона по миру. Видно, был у Винценца какой-то план, о котором он даже мне ничего не сказал. А Ганке он тем более ничего не говорил, я уверена. К Риссигу ходил, это верно. Фабрикант к его советам прислушивался. Вот тогда Винценц, видимо, что-то у него и забрал…