-- И с чего мы начнём строить новую веру?

-- С азов, господин, -- Измир подскочил на свои короткие ноги и оживился, -- поможем людям. Необходимо дать им то, без чего нельзя прожить. Чистая вода, тепло, еда и уверенность в завтрашнем дне. Показать народу, что ты сделаешь всё для их блага, несмотря ни на какие преграды. И тогда они уверуют в тебя, ибо человек есть существо крайне ограниченное и отлично адаптируется.

Измир дал совет: действовать решительно и быстро. По его данным, в Трезубец пребывали сорвиголовы, которые уверяли, что убили Инсара Килоди и теперь требовали выкуп. Инсар морщился от новостей по ТВ-панели, в которых не осталось ничего кроме политической пропаганды, сообщениях о "Вечном Страннике" и каких-либо светских раутах. Виктор Соломон, избранный Конфорнумом на пост Временного Лидера Илейи, часто появлялся на людях, много выступал, занимался популизмом. Инсар ничего никому не обещал. Он молча гулял по узким улочкам Котлована, вглядывался в приоткрытые коридоры и окна, за которыми всё остановилось. Дети больше не носились по "котлу". С каждым днём холодало сильнее, и когда выпал обильный снег, Инсар отдал приказ бывшим людям Артука, которые теперь работали на него. Отбить Железнодорожную станцию у Трезубца, взять из гружёных вагонов столько угля, сколько можно унести, и запустить котельною. Инсар приказал убить весь дозор на водораспределительной скважине и запустить воду во все дома Котлована. Наёмники были озадачены, но не спорили. В конце концов, им не за это платили деньги.

***

-- Что мы ищем, Инсар Килоди? -- голос сибер потускнел.

Его голова на подголовнике дёргалась так, будто он вот-вот навсегда завершит свой сеанс.

-- Ты способен искать то, о чём никто никогда не слыхивал?

-- Не существует такого в природе, Инсар, -- ухмыльнулся шипящий человеческий силуэт белого шума.

-- Тогда я готов произнести лишь слова. И дальше остаёшься только ты и Вязь.

-- Говори! Медленно и чётко.

-- Зуверф. Иншар. Мятежная энергия. Хсар. Глыба. Оттум. Балай-де-утран. Джулия Фокстрот.

-- Начну с конца, -- отозвался сибер Хакко, -- проще будет.

-- Ты знаешь, где она?

-- Пока нет. Но, по крайней мере, на один твой вопрос я скоро отвечу.

-- Я не спрашиваю. Я прошу найти хоть что-нибудь.

-- Приходи, когда посчитаешь нужным. Но не торопись. И ещё, скажи работникам в котельной, чтобы меня оставили в покое. Мне комфортно в холоде.

-- Но ведь скоро начнутся суровые заморозки, -- возразил Килоди.

-- Пища, влага и безмятежность. Больше меня ничто не беспокоит. И ты не тревожься.

***

Килоди продолжал наведываться на крыши "котла". Каждое его утро начиналось с обязательного рейда по городку. Утром люди занимались хозяйством, дети снова появлялись на улочках. Мужчины собирались на самую неприветливую работу, которую только мог предложить Трезубец. Мыть водостоки или подметать улицы. Даже грузчики столице ни к чему -- вовсю трудилась робототехника. В "предбанник" понемногу возвращались торговцы.

По вечерам Инсар выглядывал в окно резиденции и видел тусклые огни в застеклённых проёмах жилищ. Килоди понимал, что это он дал людям тепло, свет и воду. Несколько смертей вернули надежду Котловану, но вместе с тем принесли большие проблемы.

-- Я отличный бухгалтер, Инсар, -- приговаривал обычно перед сном Измир, занимаясь переводом очередной сотни тысяч статов с личного счёта на картридж Артука, который карлик забрал себе и перекодировал, -- но и только. Присмотрись к наёмникам. Тебе нужен воин, преданный и талантливый.

-- Вряд ли могу хоть кому-то из них верить, -- отмахнулся Инсар.

-- Поэтому я и говорю -- присмотрись.

Случай решил за Инсара, хотя очередной обход "котла" мог стать для Килоди последним. На одной из тихих заснеженных крыш на отшибе Котлована в него стреляли. Инсар рухнул на колени и простёр руки к небу:

-- Стреляй наверняка! Или ты хочешь меня напугать?! Бессмысленно! Артук ничтожен, он тебе ничего не даст!

С другой крыши очередной надстройки, разукрашенной мрачными граффити, поднялась из укрытия фигура снайпера. На стрелке была выцветшая цвета хаки старая форма "РОМБА". На лице тёмно-зелёная, выполненная в виде пасти змеи акриловая маска с вырезами для глаз и рта.

-- Не могу никак взять в толк, -- заговорил наёмник, стянув свою маску, -- чего ты добиваешься своим меценатством? В чём подвох?

Мужчине давно разменял четвёртый десяток. Сам крепкий, кряжистый, но совсем не гора из мышц. Невысок, на глаз метр семьдесят пять или чуть выше. Инсар пристально изучал наёмника, пока тот приближался к нему, удерживая на мушке. В частности лицо, живое, с тонкими губами, крупными глазами, острое, с пытливым взглядом. И рыжий ёжик густых волос. Похож снайпер был скорее на продавца мороженого, который мечтал стать актёром боевиков.

-- Всё предельно просто -- я хочу помочь, -- ответил Инсар, поднявшись с колен и отряхнувшись от прилипшего к одежде снега.

-- Зачем?

-- Буду с тобой честен -- сам того не знаю. Но хочу, чтобы Котлован сплотился.

-- Слыхал, сколько за тебя дают вскладчину? Артук сто штук плюс Трезубец миллион. Одна пуля обеспечит меня и моих будущих спиногрызов на много лет.

-- Тогда не медли.

Стрелок замялся.

-- Херня какая-то со мной, да вот только неохота мне тебя порешать. Всё правильно делаешь, по чести.

-- У наёмников есть честь?

-- Не знаю, как там с честью у кого дела обстоят, но у бывшего офицера она точно имеется.

Рыжий сверкнул сапфировыми глазищами.

-- Сделаем вот что, -- Инсар перехватил инициативу, -- сейчас ты отпустишь меня с миром, а захочешь примкнуть -- милости прошу. Я ценю профессионализм и честность. Но предупреждаю, Артук так или иначе умрёт. Либо я сию минуту, либо Артук.

-- Фух, дело плёвое, -- выдохнул рыжий, -- насрать мне на этого жирного хряка сто куч. Так что счастливый у тебя сегодня день.

***

Вместе с заморозками пришла острая нужда в еде. Инсар подкупил одного из поставщиков Трезубца, который проводил товарные вагоны через станцию близ "котла" с продолжительной остановкой. Набирая хлеба, масла, сыра, чая, мяса, соли, сахара сотнями килограммов, Инсар старался равномерно распределять припасы между котлованцами. Но всё равно хватало не всем. А чем сильнее била стужа, тем больше требовалось еды, спичек, керасина и ворвани. Многие горожане разжигали в домах каганцы и плошки, добавляя тем самым толику тепла и света.

Инсар часто заглядывал в "лазарет" к Казау. Больных с каждым днём становилось всё меньше, и даже безнадёжные шли на поправку и улыбались.

-- Я хрен знает, чего ты там наворотил, Килоди, но, бляха, оформлю тебе свои уважение и безмерное спасибо! -- Лыбясь во весь рот, тарахтел взбодрившийся парень. -- Народец шушукается о твоей персоне, болтают, мол ты прибрал к рукам Артука и его горил. Чёрт, недоумеваю, как ты это провернул, Инсар, но яйца, видать, на месте, скажу я тебе.

Инсар не знал, что ответить. Он, собственно, ничего не делает, всё за счёт богатого карлика. Но наёмники, даже самые прожжённые, стали с ним учтивей.

Инсар часто думал перед сном, а вдруг он попал в большую аферу, игру, в которой он разменная монета? Придёт время, и его уберут с доски. Но Зуверфы всё же реальны, он их видел, и они ему служат. Килоди поймал себя на странном, почти невозможном желании -- он снова хотел услышать ИХ шёпот, ИХ шипящую, скользкую речь. Сорвать подаренный кулон и чёрт с ним! Но боли ужасны, неимоверны, невыносимы. Инсар вспомнил о своих приступах, и его лицо передёрнуло. Ему снился сон. Всё тот же старик Асмар Мбалли и его светящийся глаз. Вокруг всё размыто, будто он под наркозом и вот-вот скальпель хирурга коснётся его плоти. Приводы его шеи пришли в движение, из глотки доносился сдавленный неясный звук. За спиной старика набухал полупрозрачный шар. Мбалли что-то неистово кричал, и шар, изменив цвет, став багровым, взрывался, обдавая Килоди горячей плотной скользкой жижей. Сон прерывался.