Из столиц металлургии парочка отправилась прямиком в Трезубец. На сей на пассажирском электропоезде. Усиленных проверок удалось избежать: они отдали электронный билет на две персоны, который им выписал робот-автомат, установленный в холле вокзала. Разумеется, им пришлось бы заплатить, но Измир, как оказалось, неплохо дружит с внутренним кодом простейших машин, и с помощью планшета, краденного у нерадивого алчного машиниста, "уговорил" автомат выдать им два билета на имя Брока Лоусона до Трезубца.
-- Вот гадство! -- воскликнул в сердцах Инсар, когда Измир явился к нему с парочкой пропусков: две намагниченные пластмассовые карты с номерами их посадочных мест. -- В последнее время я чувствую себя никчёмным! Абсолютно никчёмным!
Измир слегка улыбнулся, на его сплюснутой кривой морде это выглядело старательно, но жутко.
-- Поэтому я за тобой, -- ответил Измир-Ка-Ланди на давний вопрос.
Инсар его понял, хлопнул по плечу, и заставил признаться в том, что он ещё умеет. Карлик сказал, что на этом его возможности ограничены, но Килоди хоть и не поверил, докапываться до своего хранителя не стал.
***
"Предбанник" навевал неподдельную грусть. Рикшы испарились, проститутки как-то вяло и не слишком увлечённо забалтывали редких прохожих "позажигать с ними за символическую пригоршню статов".
На севере Илейи похолодало, народ ходил в утеплённых куртках, дублёнках. Некоторые уже нацепили шубы. Инсар списал вялость неблагополучного района на время года -- всё-таки ещё чуть-чуть, и придут настоящие морозы. Однако что-то подсказывало Инсару, что дело в другом.
Спустившись в "котёл", Килоди обнаружил похожую картину. На крышах домов и потрескавшемся асфальте уже лежал иней, шум и гвалт, лившийся обычно из недр притулившихся друг к другу сооружений, окончательно стих. Ребятня, обутая и одетая на гроши, всё так же "патрулировала" закоулки "котла", но подаяний получала всё меньше. Будто кто-то взял огромный гидрант и, направив дуло в самое пекло, выдал мощный напор, дабы потушить всю ту экзотическую бытность, имевшуюся в несговорчивом Котловане.
-- Что скажешь, Измир? -- спросил Инсар у карлика во время прогулки по опустевшему городку.
-- Мёртво. Тихо. Блажь.
Первым делом Инсар отправился в кондитерскую лавку старика Стэна. Вывеска покосилась, окна были заколочены, а на входной двери висел замок. Отчего-то Инсару взбрело в голову хорошенько постучаться. После пятого стука из-за двери прокричали:
-- Чего надо?! Проваливайте!
Голос знакомый, Инсар нащупывал его в памяти, сверяя с теми, кого он знавал в "котле". Таких к слову оказалось не слишком много.
-- Отопри, Казау! -- рявкнул Инсар. -- Друг пришёл.
-- Нет у меня друзей! Вали, я сказал!
-- Казау, брось кривляться! Глянь на меня в щёлку, и пусти!
Казау медлил. Молодой темнокожий парень, частенько заменявший Инсара в подмастерьях Стэна, всегда относился к Килоди с некоторым интересом и не раз пытался завязать с ним дружбу. Но Инсар держал дистанцию. Он ненавидел обязательства, недолюбливал дружеские отношения. У него однажды имелся приличный друг, которого он потерял навсегда. Больше Килоди о дружбе и не помышлял. А что гибриоид? Всего лишь напарник, спутник, навязавший своё присутствие в сложное для него, Инсара, время. Как ни крути, а кстати.
За стеной послышались звуки -- Казау снимал ставни. Приоткрыв дверь, он выглянул, оценивающе разглядывая гостей. Лицо парня иссохло, приобрело больной вид, глаза раскраснелись.
-- Херово выглядишь, убийца, -- с нескрываемым презрением проговорил Казау.
-- И ты не светишься здоровьем, Казау, -- сплюнув под ноги, ответил Инсар.
-- Выродок с тобой? -- от мотнул сторону Измира.
Инсар кивнул.
-- Чего вам надо?
-- Где Стэн? Что случилось?
-- Твоя сраная персона случилась, вот что! - Казау не боялся, ему определённо было плевать на то, что подумает или сделает Килоди.
-- Если бы я понимал, о чём ты говоришь, то непременно бы извинился, -- подбирая слова, соврал Инсар. Соврал потому, что уже, в общем-то, всё понял, и уж точно бы не стал просить прощения.
-- Влезайте. Не торопитесь, тут слишком узко, -- бросил Казау и скрылся в темноте пекарни, оставив щёлку, в которую бы уже не протиснулся более-менее упитанный человек. Инсар и Измир к таковым не относились.
Темнота окутала как дым в кальянной, но Килоди чувствовал себя в ней уютно, привычно. Они протиснулись по узкому коридору на ощупь, касаясь слегка влажной стены. В зале, где обычно вкушали сладости посетители, теперь было так же тихо и пустынно. Барная стойка накрылась слоем вечной пыли, каждый стол был обёрнут в полиэтилен. Разруха и запустение, казалось, пришли сюда много десятков лет назад, хотя прошло каких-то полгода. Инсар повел носом, принюхался. Запах костра, точнее сгоревших поленьев, и что-то ещё. Измир будто прочитал его мысли:
-- Вонят. Карствами.
Полынь, спирт, будто нафталин. Откуда здесь взяться нафталину? Инсар учуял букет неприятных запахов, которые пробивались сквозь назойливую гарь.
-- Расскажи, что здесь произошло? -- попросил Инсар у Казау, который уже спускался вниз, в погреб кулинарного бара.
-- Пошли, покажу.
Внизу запахи трансформировались в едкую вонь. Кое-где, по углам, горели свечи. На холодном полу на циновках, укутанные в рваные одеяла и старые пуховики лежали люди. В основном чернокожие. Молодые и старые. Все как один постанывали, кто-то просил воды.
-- Что с ними?
-- А ничего, -- пожал плечами Казау, -- хандрят они. Страшно хандрят, скажу я тебе.
-- Почему?
-- Ты спрашиваешь меня, отчего люди болеют? -- обозлился Казау.
-- Ответь на простой вопрос, -- Инсар начинал сердиться, -- их диагноз?
-- Почём я знаю? Но скорей всего чахотка, -- отмахнулся Казау и скрылся за навесом. Загорелась очередная свеча.
-- Заходь! -- крикнул он из-за навеса.
Инсар и карлик присоединились к парню за небольшим столиком, на котором стояли три чашки. В каждой уже переливался маслянистым свежезаваренный чай, который напоминал скорее размякший гумус или дёрн.
-- Извиняйте, голый чай. Жрать охота?
Измир кивнул.
-- Нету! Всё уходит этим, -- Казау мотнул головой в сторону лазарета.
-- Что стряслось в Котловане?
-- Ну, смотри, -- начал Казау, -- удрал ты, искали тебя. Потом объявили врагом народа, так? Так. И начались зачистки "котла". Почему? А хер их знает, решили так и всё. Дескать, тут остались твои сообщники. Ну да, одного нашли. Беднягу Стэна пытали, говорят, пару суток, пока он не помер от остановки сердца. И чего уж там, старик то был отличный пекарь, да не шпион. Сдал падлу Артука и всех, кого знал. Чистки участились, так сказать. По отряду в неделю, и каждый шерстит народ, творит что хочет, скажу я тебе. И, поди, им огрызнись -- изрешетят и тело с концом. Поначалу не наглели, знаешь. А потом, когда поняли, что молодцы Артука за просто так впрягаться не станут, принялись борзеть. А этот мудила жирный запихнул свою башку в жопу и помалкивает. Сидит в своей крепости и носа не сунет, гнида!
-- Что дальше? Говори!
-- Херня дальше. О семнадцатом артикуле слыхал? Ага! С "котлом" уже решено. Практикуются, сукины дети! Народу отрубили всё желание жить. Мы ж как воду получали? Из ихнего основного водопровода тырили, Трезубец знал, но молчал. Нынче всё иначе. Дозорные стоят на водопое и выдают фиксировано, порциями, мать их. Тепла тоже нет. Котельню нашу взялся Артук охранять. Примкнул, падла, к Трезубцу и пляшет под их дудку. Продался, скотина!
-- По делу! Не отвлекайся! -- давил Инсар.
-- И жрачки нет тоже. Порционно опять же дают. С холодами совсем плохо стало, народу греться надо, а нечем. Отапливается пара домов, но всем там не схорониться, сам понимаешь. И зарабатывать то не дают, гады. Продавали -- покупали. Торговцы у нас захаживали, контрабанда. Кому сладостей, кому дикой травки. Все счастливы, дурят, жрут. Хана! Кончилась история свободного Котлована. Насели так, что мочи нет. И никакой Артук уже справиться не может. Предал он нас, пёс, предал праотца своего. Он-то жрёт, а народ мрёт. Сегодня ночью вот пара скопытилась. Оба старые, конечно, но всё равно ж, не значит, что мереть надо, как собакам. Пришлось процедуры делать, а то и хоронить то негде. Жжём их, да и в сторону. Костры разводим, чтоб согреться. Не в них жжём, не подумай. К Алфару носим, у него печка большая, туда влазит. Раньше он в ней хлеб пёк.
