-- Пиндоска, мы порвём твою жопу! -- орал Гройф.

-- Свяжем, и выжжем на твоём теле наши имена, тварь! -- угрожал Ив.

-- Трахать будем одновременно, пока твоя пизда не разорвётся, мразь!

-- И пока задница не закровоточит! Сука! Гнида ты блядская!

-- Где ты, членососка?!

Не успев закончить свои ругательства, Сонз получил смертельный удар наточенным ребром лопаты, приняв его своим лбом, который рассекло надвое. Шотол дёрнулся Сонзу, обернулся, и тут же на его спину кто-то взгромоздился. Ив пошатнулся, рассвирепел, молотил руками по спине, но выходило нескладно, удары получались слабыми, неточными. Стряхнуть ношу не удавалось, и Джулия, воспользовавшись секундной расслабленностью врага, захватила его шею так, что кадык Ива оказалось у неё на сгибе руки. Раскрасневшись, задыхающийся Ив Шотол, упал на землю, придавив своим телом Джулию, но та не сдавалась и продолжала душить ублюдка. Шотол перестал дёргаться. Джулия выждала паузу, не отпуская захвата, и убедившись, что Шотол мёртв, убрала руки. Зуверфы были тут как тут. Словно волна гипертрофированных, мощнейших оргазмов, нахлынуло на неё блаженство, приводя в безудержную, продолжительную эйфорию. Джулия улыбалась, закрыв глаза и распластавшись на залитом кровью полу психушки. Её нутро спазматически содрогалось, каждая мышца переживала подленный экстаз. Сверкнули красные маяки. Один за другим. Всем спать!

Шестого раза Джулия ожидала так, как ребёнок ждёт похода в парк аттракционов: с трепетом, желанием и душевным зудом. И когда загорелся знакомый сигнал, Джулия вылетела из камеры собирать урожай смерти. В шестой раз от её руки пал полуживой дед, которому туда и дорога, рассудила Джулия. И совсем молодая, симпатичная девочка с приступами нескончаемых галлюцинаций. Старику Джули свернула шею, а девочке воткнула ножницы в сонную артерию. Насчитав перед седьмым, последним вызовом семь убийств, Джулия немного расстроилась. Ей казалось, будто прошла уйма времени, и что она только и делала в последний месяц, так убивала и убивала. Но финал стал для Джулии бенефисом. Начав с дёрганного обсосанного шизофреника, которому она воткнула лопатку в живот, Джулия продолжила крепким, почти смазливым мужчиной с короткой бородкой. Сначала он показался ей вполне нормальным, и Джулия решила его не трогать. Но внимательно присмотревшись, она разобрала на его шее что-то наподобие амулета -- нитка, скорей всего леска, на которую нанизаны человеческие части тела: язык, глазное яблоко, сморщенные пальцы, ухо, чей-то отрубленный детородный орган, вернее его часть, отрезанный нос. Тошнота не задержалась, и Джулию вывернуло с характерным звуком. Крепыш пошёл на звук. У него была пружинистая походка, и его самодельный амулет подпрыгивал в такт шагам. Тени остановили его, вонзившись в глаза, рот и уши. Впервые Зуверф атаковал тело, не лишающееся жизненной силы. Крепыш запричитал, размахивал руками, будто отгонял назойливых мух и комаров. Через мгновенье из его глотки вырвался отчаянный вопль, он встал на колени, ухватился ладонями за уши и продолжил орать. Джулия пришла в себя, ухватила с пола лопату, приблизилась к орущему и воткнула остриё орудия ему прямо в рот, пробив череп с другой стороны. Вопль утих. Отдышавшись, Джулия продолжила поиск очередной жертвы. Всего одиннадцать. Третий раз всё не загорался, оставался шанс. Джулии повезло. На полу, корчась от боли и истекая кровью, кряхтел уже не молодой, но вполне здравомыслящий бородач. У него, по сравнению с предыдущим, была шикарная, ухоженная, отпущенная до самой груди чёрная борода, которой он, наверно, гордился.

-- Я вижу тебя, -- просипел бородач, смотря на Джулию, -- они с тобою. Ты в плену, девочка.

-- Вы ко мне...?

-- Ага, ага, -- пару раз кивнул он, задрав голову назад и держась правой рукой за живот.

-- Вы кто?

-- Тьфу, -- он сплюнул кровью, -- неважно. Ты теперь ихняя. Не попишешь. Проказа, поганая. Они в твоей душе. Ты впустила их, ага.

-- Кто?

-- Зуверфы, -- прохрипел бородач, -- выродки Хсара, чтоб ему пусто было.

-- Вы о чём?

-- Просто придуши меня, прошу.

-- Что со мной творится, говори?! -- крикнула Джулия.

-- Или ты убьёшь меня? -- страдальчески захихикал бородатый.

-- Серое облако! Что ты знаешь о сером облаке! О гадких карликах?

-- О, -- протянул умирающий, -- тебя избрали, какая честь.

-- Кем, мать твою?! Кем меня избрали?! Говори!

-- Матерью чудовища, хранительницей кошмарного очага, -- на последнем вздохе проговорил старик.

-- Какого чудовища?! Ну же?!

-- Хсар. Отец всех Широзаев, -- простонал он.

-- Кто этот Хсар?! Кто он?! Хсар -- это легенда, сказка! О чём вы говорите?! -- Джулия склонилась над умирающим.

-- Всё, больше ни слова. Давай. -- Он положил свою руку на её кисть, державшую лопату. -- Всади его глубже, чтобы не мучиться.

Джулия так и сделала. Правда, не лопаткой, а ножницами. Короткий, резкий удар в сонную артерию прекратил страдания очередного пациента Нуттглехарта. Последний красный свет, последняя доза усыпляющего газа. Проснувшись, она окажется в камере, ничего не изменится. Подсчитают убийства, рекордсменом станет какой-нибудь серийный потрошитель, но не она. Бонуса ей не видать. Хотя в Джулии и горела надежда на победу в этом зловещем соревновании. Убиваю, чтобы выжить, чтобы получить привилегии, чтобы напугать этих зажравшихся мозгоправов и толстосумов-извращенцев. Наверняка это шоу смотрел не один и не два миллионера. И делали ставки, выбирая себе любимца. Интересно, кто-нибудь поставил на неё? В конце концов, она убивала, чтобы не стать чьей-то жертвой. "Так ведь?" -- спрашивала себя Джулия, впоследствии вспоминая "Большой бой". "Только не обманывай себя", -- предупреждала пустота. "Тебе это нравится", -- вторили пустоте голоса, с которыми она успела сродниться. Зуверфы не ошиблись. Джулия была именно той, кто им нужен -- великой балай-де-савфан.

На второй день после "Большого боя" к Джулии пришли сотрудники мед.персонала, их было двое, и проводили её по узким, уже знакомым коридорам лабиринта к лифту. Поднявшись наверх, конвой и Джулия прошли ещё несколько лестничных пролётов, дважды повернули направо, двигаясь по коридорам Второго Сектора, пока не оказались у двери кабинета директора Нуттглехарта. "Д.К.Стивенс" сообщала табличка, установленная на голубой стене, сбоку от двери. Медбрат постучал в дверь.

-- Пусть заходит! -- крикнули из кабинета. Джулия вошла.

Оказавшись внутри, Джулия осмотрелась. Ничего необычного, самый стандартный офис, который возможно представить. Высокий широкий письменный стол у окна, в углу витрина, забитая документами, мягкое, комфортное кресло, телепанель на одной из стен, большие часы напротив. Директор Стивенс жестом предложил Джулии присесть во второе кресло.

-- Да вы талант, пациент 57! -- присвистнул Стивенс, будто в этой фразе было всё: и удивление, и тревога, и извинения.

-- Вы о чём?

-- Как же, -- Стивенс натянул свои очки и принялся листать какие-то жидкие документы, -- завалили наповал двенадцать человек. Среди них два жесточайших маньяка. Как вам это удалось?

-- Забыли, почему я очутилась в Третьем Секторе? -- бесстрасно спросила Джулия.

-- Одно дело -- пара овощей и неокрепшая фанатичка. Другое -- методичное истребление вполне адекватных себе подобных.

--Я выжить хотела, и только.

-- Признаться, вы преуспели в своём стремлении, -- прищёлкнул языком Стивенс, -- стали первой, оторвавшись на два трупа от преследователя. Честно говоря, все ставили на него. Вы украсили большую игру, Фокстрот.

-- Мне плевать на ваши извращенские игрища, -- снова не повышая голоса, проговорила Джулия, -- что мне полагается?

Стивенс заёрзал на своём мягком кресле, словно в обивку напихали игл и щебёнки.

-- Какой приз меня ждёт? -- наседала Фокстрот.

-- Вообще, с вашим случаем сложно, -- слегка вспотев, начал Стивенс, -- потому я и пригласил вас на разговор.