-- Хде ты? -- прохрипело ОНО. -- Кыс, кыс, кыс.
Второй сигнал загорелся ярко и абсолютно не вовремя. Взгляды Джулии и космача встретились, и на его изуродованном кривом лице проступило бешеное желание, почти страсть -- страсть разрывать, кромсать, калечить. Красный потух, но сутулый урод уже знал, куда двигаться. С кряхтением и всхлипами он переносил ногу за ногой, тяжело ступая по кафельному полу. Джулия вжалась в холодный кирпич и выставила ножницы вперёд. "Успокойся, возьми себя в руки, -- мысленно шептала Фокстрот, - ты убивала. И людей, и мышей. Ты сможешь! Справишься!". Косматый махнул своей лапой где-то в паре сантиметров от носа Джулии. Вдруг неожиданная сила толкнула её, будто разом выплеснули бочку адреналина. Темноты не стало. Джулия видела, как днём, будто в солнечных лучах или при ярком свете прожектора. Она не могла объяснить, что случилось с её глазами, но времени на размышления не оставалось. Всё потом. Рука со сжатыми ножницами твёрдо устремилась вверх, остриём лезвия в горло космача. Ножницы вонзились в его кожу, с натиском прошли дальше, врезавшись в глотку, язык, горло. Урод заревел, попятился и, рухнув на пол, ухватился за шею, пытаясь остановить хлеставшую кровь. Джулия вскочила, сиганула к орущему и, усевшись на него верхом, принялась яростно молотить костяшками кулаков по его страшной кривой морде. После очередного удара она вытянула окровавленные ножницы и всадила их в один, а затем и в другой глаз космача. Загорелся третий, последний сигнал, -- на сегодня "Большой бой" завершился. Отовсюду заструился зелёный газ, застав Джулию на обмякшей туше. Только тени не дремали. Они по обыкновению набросились на новое подношение, заглядывая во все уголки мясистого тела и слизывая частички уходящей жизненной силы. Зуверф куражился, впитывая дрянной материал, наполненный безумством и отчаянием. Частичку перенятого Зуверфы всегда отдают носителю. И с годами каждая малая толика капает на дно души, стекая впоследствии в огромный, бездонный океан, порождающий истинное чудовище.
Проснувшись, Джулия испытывала удовлетворение. Абсолютно голая, но накрытая тонкой простынёй. Рядом комплект свежего белья. В камере чисто, свежо и немного воняет хлоркой. На тумбе стоит поднос, а на нём суп, пюре с мясом курицы и стакан с тёмно-алой жидкостью. Принюхавшись, Джулия опознала вишнёвый компот. Умяв еду, Фокстрот взяла минутку на размышления. Она проигрывала в голове всевозможные варианты, вертела их, рассматривая с разных сторон, пытаясь понять, что происходит с ней, с её телом, и как быть с оставшимися шестью схватками. Джулия понимала, что вся её жизнь встала с ног на голову сразу после злосчастного похищения и кошмарного ритуала. Сейчас, вспоминая подробности, Джулия не была уверена, что ей это всё не причудилось. Быть может, именно поэтому она прозябает в Нуттглехарте? И её родной отец запер бедную нерадивую дочь подальше от мира, чтобы только никогда больше её не лицезреть. "Я -- напоминание о маме. Я -- напоминание о смерти", -- прошептала Джулия, вперившись в кирпичный потолок камеры. Отомстить потаскухе Эльверс входило в первоочередные задачи. Но чтобы исполнить задуманное, необходимо уцелеть. Впереди шесть зверских, антиморальных, диких раундов главной битвы её жизни. Но отчего Джулия больше не боялась? Остались азарт и любопытство. В ней зародилась навязчивая уверенность, ведь незримый хранитель оберегает её, пресекая любые угрозы.
Второй "Большой бой" случился ровно через семь дней. Джулия как раз закончила комплекс своих упражнений, протёрла вспотевшее лицо, распустила пучок заметно отросших волос. Свет погас. Джулия на сей раз не забивалась в угол. Абсолютное кошачье зрение пришло само собой, стоило ей только подумать о нём. Ножницы лежали на табурете. Раз персонал не забрал оружие, значит, оно не запрещено и прятать его бессмысленно. Девушка вышла в коридор, осмотрелась -- никого. Прислонившись к гладкой крашеной стене, она, скользя вдоль неё, осторожно удалялась от своей камеры. Первые крики прозвучали минуты через две. Сердце Джулии колотилось, но уже не в страхе, а скорее в предвкушении. Поворот -- коридор закончился. Прямой угол, за которым невесть что. Блеклая чёрно-бело-синяя картинка мутнела, Джулия теряла концентрацию. Собравшись, она вернула картинке чёткость, будто подкрутиа настройки в своей голове. "А вдруг я уже мех?" -- подумала она. По ходу движения ей встречались однообразные пустующие камеры. Джулия невольно вздрогнула, когда увидела на койке старую женщину, которая держала в обеих руках, похожих на фаланги скелета, что-то вроде куклы. Это была фигурка, вырезанная из белого дерева. Джулия разобрала голову и пару рук с ногой. Чего-то этой поделке явно недоставало. Старуха, почти мумия, шаталась из стороны в сторону, будто маятник, и что-то шептала. Слов не разобрать, да и на илейский её речь не походила. Одетая в грязно-зелёные лохмотья, мумия напоминала ведунью, которая вот-вот исполнит заклинание и вызовет призраков. Джулия колебалась, но всё же решила, что первая лампочка зажжётся именно так. Она подошла к старухе и вцепилась ей в шею, тонкую и слабую. Мумия не сопротивлялась. Выронив игрушку, она издала сдавленный хрип, и первый сигнал ознаменовал начало сегодняшних потерь. Тени неохотно занялись первой подачкой. Джулия почти ничего не ощутила, никакого удовлетворения. Она осталась в её камере. Отчего-то ей было тошно. Первый раз после того, как она отобрала жизнь. Быть может, подумала Джулия, потому, что сейчас она находилась в своём уме, пульс был почти ровный, и делала она всё осознанно. В камеру ворвался худощавый низкий парнишка с короткой саперской лопаткой. Его лицо заполнили выпученные, голубые глаза. В них плясало безудержное бешенство. Он принюхался, всмотрелся в темноту, немного вытянул шею, словно какой-нибудь обученный пёс. Потом наугад подкрался к трупу старухи, лежавшему на койке, и слепо вмазал ей остриём лопатки, попав по груди. Джулия подошла сзади, ухватила его за волосы, притянула к себе и резко провела остриём ножниц по горлу. Кровь не хлынула, лишь малость прыснула, заструившись по шее, красной змейкой спускаясь всё ниже. Безумец отпустил черенок и рухнул наземь вслед за ним. По телу Джулии прошла будоражащая дрожь, нахлынуло возбуждение. Теперь она чётко видела мрачные чернила, впивающиеся в его остывающее тело. "Я проклята. Или точно спятила", -- подумала она. Помедлив, Джулия забрала лопату в качестве трофея. Загорелся второй и следом третий яркий красный фонарь. Выпустили газ.
Джулия с нетерпением ожидала нового боя. Страх ушёл на третий план, осталось жгучее желание выжить. Джулия не заметила каких-то явных перемен в себе. Она полагала, что осталась прежней. Но ей нравилась эта охота. Получить удовольствие от процесса она смогла только на пятый раз, когда в лёгкой, почти киношной манере умертвила парочку довольно здоровых парней, которые долго отмахивались, орали проклятия, обещали сотворить с ней всевозможные пахабства. Стычка случилась в просторном зале, до которого Джулия дошла в первый раз. Обладая удивительным зрением, она отлично видела морды умалишённых. Для многих из них, решила Джулия, смерть не самый плохой выход. Парочка нападала на жертв, сговорившись. Заранее они условились держаться вместе, и всё бы ничего, но Джулия прервала их триумфальное шествие. К слову, только они, Ив Шотол и Сонз Гройф, могли составить ей компанию. Загремевшие в Нуттглехарт за огромный перечень преступлений, они заслуживали тюрьмы "РОМБА" или, что даже хуже, ссылки на Дно Земли. Но благодаря связям богатых предков загремели в психушку, а затем и в Третий Сектор. Разумеется, сюда они попали после письменного разрешения опекунов, когда вторые поняли, что надеяться на исцеление тщетно. Изнасилования, жестокие убийства с расчленением жертв, каннибализм, поджоги и издевательства -- лишь малый список в их больничной карте. Эти выродки заслуживали смерти. Шотол и Гройф стояли спиной к спине, отмахиваясь подручным орудием. Оба неказистые, неясной, теряющейся в памяти внешности, о которой сразу забываешь, стоит только отвернуться. Ив Шотол махал сломанной ножкой деревянного стула, Сонз Гройф чем-то, напоминавшем вешалку для одежды, что стоит в углу и принимает брошенные шляпы.
