Людской поток, как вешняя вода щепки, подхватил и понес белорусов. Светили, подмаргивали разноцветные указатели: рест-рум (туалет), ресторации. Бары, магазины и магазинчики. Столов картежных, игровых автоматов еще не видать. Зато в глаза бросилась высокая серебристая ель, на ней светильники-ленты, извивающиеся, как молнии на темном небе. У подножия ели по камешкам журчит ручеек, в воде блестят монетки. Их очень много, целый клад.

Повернули в другое крыло, здесь резвилась малышня под наблюдением няней, пока родители стремились поймать за хвост фортуну. Дальше людской поток опять погустел, в воздухе плавал густой сигаретный дым — в казино разрешается курить. Петро издали увидел матерого волка, который возвышался на скалистом утесе в центре зала, точнее — круглой площади-перекрестка. Волк поднимал и опускал лобастую голову, задирал и опускал толстенный хвост. За столом у стены сидел человек, над ним крупными буквами по-английски: если вы заблудились, мы поможем. Здесь можно купить карту-путеводитель, без нее заблудить просто: казино Махиган-Сан занимает огромную территорию.

— Мы все осмотрим. Потом перекусим и сядем за автоматы, — предложил Алесь.

Петро уже устал. Слова о перекусе немного обрадовали.

Заглянули в индейский магазин. Петру сразу приглянулась меховая камизэлька-безрукавка. Вот бы купить себе или жене. Бросил взгляд на ценник — двести баксов с гаком. Многовато. Кусается камизэлька. А вот мягкая, упругая красно-коричневая подушечка — 40 баксов. Красиво раскрашенные деревянные ложки —12 баксов штука.

— А эта корзиночка — дрим-кетчер. Индейская ловушка для снов, — блеснула познаниями Настя.

— Дрим-кетчер? Так и по-нашему спать — дремать. Кто у кого одолжил слово? Англичане у нас или мы у них?

Настя промолчала, а сын ответил:

— Видимо, янки одолжили у нас.

Дрим-кетчер понравился Петру — вот бы похвастался перед соседями. Но стоила корзиночка дорого. Кстати, здесь не было американских ценников: 5.99, 7,59, 9, 99. Индейцы даже этим хотят подчеркнуть, что рыночная психология не для них. Десять так десять, а не 9, 99. В этих девятках сам черт ногу сломает.

— Батя, может, этот сувенир купим? — Алесь крутил в руке пучок разноцветных птичьих перьев.

Белые, красные, синие, черные перья, связанные блестящим шнурком, узел закреплен блестящей брошкой. Стоил сувенир 6 долларов.

— Зачем? Не надо, — отмахнулся Петро, он помнил, что в его кармане всего одна купюра — десять долларов. Эту сумму он решил пожертвовать игровым автоматам. Раз уж приехал, так надо попробовать поймать удачу. Все равно на дрим-кетчер не хватит.

Бесшумный эскалатор поднимает гостей на этаж выше. Здесь живые зеленые ели — видимо, корни их уходят в землю. Стволы деревьев обложены чем то белым, как вата — имитация снега. Над головой темное звездное небо: таинственно светятся искусственные созвездия.

— Это же надо такое придумать! — удивлялся Петро. Сын и невестка переглянулись, будто заговорщики. Они были довольны: гостю все нравится.

В стороне от елей на стендах были размещены фотопортреты деятелей индейской культуры. Посетителей здесь было очень мало. Любителям казино начхать на культуру аборигенов, с грустью подумал учитель истории.

Наконец белорусы добрались до казино. Здесь было еще более людно, еще гуще сигаретный дым. Справа на зеленых столах молодые ловкие китайцы — парни и девчата, — артистично сдавали карты. На других столах перемешивались костяшки, подобные на домино. С левой стороны таинственно застыли автоматы для игры в покер.

— Ну что, аппетит нагуляли. Но азарт еще, видимо, не проснулся? — Алесь посмотрел на отца.

— Что ж, перекус не повредит, — ответил Петро.

Стали искать, где бы пообедать. Кафе, бары были на каждом шагу, но цены в них слишком уж кусались. Нашли что-то подобное на столовую.

— Батя, займи место, — Алесь показал на свободный столик. — Мы скоро вернемся.

Петро смотрел вслед сыну и невестке и невольно залюбовался, радость тепло отозвалась в душе: хорошая пара. Оба высокие, энергичные, русоволосые. Алесь сильной рукой нежно обнимал за плечи Настю. Жаль, живут далеко. И дитя всего одно. Еще молодые, может, отважатся на второе дитя, когда разгребутся с кредитами.

Он сидел один за столиком, ждал своих кормильцев, осматривался вокруг. Ему все было интересно. Слева полудновала-обедала китайская пара: оба пожилые, худощавые, в очках. Ели молча, сосредоточенно, будто отбывали повинность. Напротив две толстые негритянки неторопливо, с какой-то ленцой, торкали в тарелки черными вилками и ножами. Руки их тоже были черны. Лишь подушечки пальцев под ногтями желтоватые. На пальцах поблескивали золотые кольца. В ушах — золотые висюльки-сережки. Значит, не бедные. Может, приехали с Южно-Африканской республики, почему-то решил Петро.

Вскоре с полными подносами вернулись Алесь и Настя. На первое был суп в картонной чашке с крышкой. В него надо было высыпать из пакетика сухарики. Суп оказался очень горячим, довольно вкусным и калорийным. Затем ели пиццу. И пицца Петру понравилась. Удивило, что ножи и вилки были черного цвета. Петро уже заметил: индейцы любят коричневый и черный цвета. Подгоняют все под себя: лица коричневые, волосы черные, как воронье крыло.

— Сил набрались. Можно попробовать поймать за хвост госпожу Удачу, — весело сказал Алесь. — Как настрой, батя?

— Насторой боевой. Как перед атакой.

Белорусы решительно направились к автоматам. Их здесь тысячи. И тысячи людей — белых, желтых, черных, молодых и пожилых, даже совсем дряхлых- разномастные дети Матухны Земли сидели в мягких креслах. Жадно затягивались сигаретами, нажимали на клавиши с одним желанием — поймать удачу. Это пламенное желание-страсть объединяло всех посетителей казино. Флюиды каждого азартника плавали в прокуренном воздухе и добавляли смелости, дерзости и надежды каждому участнику этого грандиозного соревнования- кто кого обхитрит, кому улыбнется ее Величество Фортуна. А кому она покажет кукиш.

Петро нерешительно сел за свободный автомат. Алесь показал щель, куда надо всунуть купюру. Автомат жадно проглотил десять долларов. На табло справа высветилась единица с тремя нулями — тысяча центов. Сначала поставил по одному центу. Табло вспыхивало, светилось, вроде как подмаргивало, зелеными, красными, розовыми прямоугольниками. На них были какие то рисунки, но что они значили, Петро не мог понять, да и не до того было. Он нажимал клавиши, автомат сверкал огнями. Справа выскакивали цифры: 999, 998, 997. Счет пошел. Петро изменил ставку — теперь ставил по пять центов. Азарт начинал овладевать им… Раза три нажал — в квадратике в центре появилась цифра 10. Выиграл десять центов! Но проиграл в три раза больше.

Сын посоветовал изменить диспозицию — пересесть за соседний автомат, от которого только что отошла грустнолицая мадам. Петро нажал клавишу возврата, которую показал Алесь, — выползла белая бумага размером с доллар, на ней цифра — 975. Всунул бумагу в новый автомат, поставил по пять центов. «Ну. боженька, помоги», — взмолился бывший атеист. Раза три проиграл. Но вдруг автомат засветился, будто внутри вспыхнула молния. Выкатилась в оконце цифра 50. Выиграл полсотни центов! Затем посыпались выигрыши по пять. По десять центов. Всего уже было 14, 90. Петро не верил своим глазам.

— Ну, батя, даешь! Почти пять баксов выиграл! — потирал руки от радости Алесь.

Но тут начались сплошные проигрыши. Фортуна отвернулась от учителя истории. Алесь предложил снова поменять автомат. Прошли мимо трех рядов молчаливых металлических монстров. Устроился за один из них. Ставил по пять центов. Раза два выиграл по десять центов. Затем посыпались сплошные проигрыши. Когда на табло вспыхнула цифра 10, 40, Петро решительно поднялся с кресла:

— Довольно! С меня хватит. Хоть на сорок центов, да обдурил капиталистов. Автомат выдал бумагу, в конце ряда другой автомат «обналичил» ее — выползла зеленая купюра в десять баксов, со звоном посыпались монеты. Все свершилось без участия человека. Он, будто злой, нечистый дух, стоял за этим холодным металлически шкафом. А может, сидел внутри его.