-Вижу Богумил, - князь жадно смотрел на тело пленницы, манящее и соблазнительное, даже несмотря на алые следы от плети и розог. Потрепал ее по щеке, провел рукой по округлой груди, хлопнул по заду.
-Постыдись богов княже,- укоризненно сказал волхв, - не здесь же.
Рогволод молча кивнул, ухватил Риссу за руку и забросил на своего коня. Попрощавшись с волхвом, он пришпорил скакуна и поскакал вверх, к своей крепости. Рисса молча лежала на подпрыгивающей конской спине, вздрагивая от нескромно ощупывающей ее княжеской руки и глотая слезы бессильной ярости.
Впервые за время своих злоключений Рисса была близка к отчаянию. Проклятый волхв, служитель четырехликого божка все-таки нашел способ как защитить себя и своего князя от гнева Змееногой. И что самое страшное - девушка не знала как освободиться от заклятия. Раз за разом она пробовала пробудить в себе силу, выйти из тела или воззвать к кому-то - ответом была только раскалывающая головная боль да сильное жжение вокруг проклятого ошейника. Последний, кстати, замыкался на шее таинственным способом - сколько Рисса не проверяла, не ощупывала каждый дюйм проклятых оков, везде ее пальцы натыкались на гладкую металлическую поверхность, без всяких следов зажима или замка, который можно бы попробовать взломать.
К омерзительному ощущению бессилия прибавлялся унизительный статус княжеской наложницы. Первый раз Рогволод взял ее, даже не дожидаясь пока они въедут в крепость - Рисса была настолько измотана недавней экзекуцией, что не могла сопротивляться. На одном из склонов холма князь спешился и швырнул Риссу животом на большой валун, на ходу расстегивая завязки штанов. Девушка лишь измученно простонала, чувствуя, как в ее исхлестанное лоно вторгается чужая плоть. К счастью, князь так долго томился неразделенной похотью, что не мог долго терпеть и вскоре пытка закончилась. Рогволод небрежно перекинул изнасилованную девушку через седло и пришпорил коня.
В крепости Риссу разместили в относительно комфортных условиях - в одной из комнат на вершине Сигнальной башни, наспех переделанной из темницы в девичью. Комнату вымели начисто и прокурили травами от паразитов, поставили широкую кровать, застелив шкурами пушных зверей. В собольи и лисьи меха Риссу и одевал князь, разумеется, не для того, чтобы сделать ей приятное - просто его самолюбию льстило, то, что его будет встречать юная красавица в мехах. Рогволод приставил к новой наложнице и рабыню, что приносила девушке еду и убиралась в комнате.
Однако Рисса не оценила благодеяний, за которые князь рассчитывал получать плотские удовольствия в любое время дня и ночи. Когда девушка, по мнению Рогволода, пришла в себя, а ее раны, смазанные целительными мазями, совсем затянулись, князь пришел к ней в комнату. Распахнув огромные лапищи, он обнял северянку, но тут же отшвырнул в сторону, отчаянно ругаясь и держась за шею - Риссе не хватило всего дюйма, чтобы дотянуться зубами до сонной артерии. Разгневанный Рогволод свободной рукой ухватил Риссу за горло и швырнул ее через комнату так, что Рисса, клацнув зубами, отлетела в угол и, ударившись головой об стену, потеряла сознание.
Очнулась девушка вновь связанной и лежащей на кровати, причем, судя по болезненным ощущениям во всем теле, князь уже попользоваться ею, пока Рисса была без сознания. Самого Рогволода поблизости не было, а вокруг нее причитала рабыня, испуганно косясь на хозяйку. Через некоторое время служанку убрали, а к двери Риссы приставили троих дружинников, пристально следящих за пленницей князя. И вовремя - оставшись одна в комнате, связанная Рисса попыталась разбить голову об угол кровати. Только ворвавшиеся стражи, услышавшие подозрительный шум, предотвратили самоубийство. Риссу привязали к кровати и надели колодки. Княз уже думал, что возможно стоит избавиться от чересчур упрямой рабыни - лишь мысль о том, как много он затратил времени и сил чтобы заполучить эту девку, останавливала его. Пока же он удовлетворял похоть, пользуясь беспомощностью связанной девушки, но без особого удовольствия.
Сама же Рисса была уверена, что жизнь кончена, надежды на освобождение нет и единственное, что ей остается - это покончить с собой, если получится - прихватив по дороге кого-то из вендов.
Над комнатой Риссы находилось поселился Славимир - молодой волхв из кузни при храме Свентовита. Князь вменил ему в обязанность следить за маяками у Морских Ворот и в случае тревоги - зажигать священный огонь. С молчаливого согласия князя, волхв время от времени заходил в комнату пленницы и пытался ее разговорить: спрашивал о жизни в Готланда, Люти и Мерсии, о Нектоне Макморне, о том, как жилось самой Риссе. Рассказывал он ей и о здешних порядках, о Волине и иных городах Вендского Поморья, об острове Рюген и его великолепных храмах, о силе и славе Германской Империи и ее кайзера Атаульфа. Славимир все время убеждал Риссу, что ее участь не так уж ужасна, как ей кажется, что Рисса молода и красива, что у нее еще вся жизнь впереди. Выглядело это так, что молодой служитель Свентовита чувствует себя виноватым перед девушкой, за то, что он делал с ней ранее и теперь пытается загладить свою вину. Рисса поначалу дичилась и не доверяла Славимиру, открывая рот только, чтобы сказать ему какую-то колкость или ругательство, но со временем священнику удалось разговорить ее. Сыграло роль и то, что сам волхв, несмотря на имя, был вендом только по отцу, привезшим из одного из походов молодую норвежку, ставшую супругой дружинника. Норвежцев в Мерсии считали надежными вассалами, не раз доказавшими верность бретвальде, так что и к молодому жрецу Рисса, в конце концов, решила проявить снисходительность. Нашлась и общая тема для разговора - как никак оба были "духовными лицами", служителями своих богов, прошедшими посвящения. Правда Рисса не очень-то распространялась о культе Змееногой, да молодой волхв и не настаивал - мало кто в Рейхе мог говорить без содрогания об ужасающих божествах северян. Зато о богах вендов, об их служителях, о колдунах, ведьмах и всевозможной нечисти, с которой боролись братья Ордена Святого Витта Славимир рассказывал много - а Рисса внимательно его слушала.
Вскоре Славимир исчез из башни: то ли Богумил посчитал, что его помощник говорит слишком много; то ли князь приревновал свою наложницу к молодому служителю культа. Его место в башне занял другой волхв - пожилой неразговорчивый мужик, искренне боявшийся "ведьмы с Готланда".
В любом случае общение со Славимиром явно способствовало тому, что Рисса утихомирилась и, казалось, смирилась со своей участью. Весь свой пыл она бросила на то, чтобы понравится своему хозяину - когда к ней в очередной раз пришел князь, она встретила его куда приветливей обычного. Князь рискнул ее развязать и не пожалел об этом - сексуальный опыт полученный с Ягмортом и отцовскими дружинниками пришелся Риссе как нельзя кстати. Дружинники стоявшие за дверью усмехались и перемигивались слушая почти звериное рычание распалившегося князя и сладострастные стоны наложницы. Наутро князь, пошатываясь, в растрепанной одежде вышел из комнаты и неверным шагом отправился вниз по лестнице, забыв даже закрыть дверь. Рисса в небрежно накинутой на голое тело меховой накидке, ухмыляясь, появилась на пороге вслед за ним и потребовала от дружинников подать ей завтрак- с десяток разных блюд и вина впридачу. Оторопевшая охрана не знала, что и сказать, но услышавший это требование князь громко подтвердил, что это и его желание. Вино, к слову сказать, появилось здесь совсем не случайно - уже к обеду князь вновь появился у наложницы, с удовлетворением отметив, что она и не думает больше лишать себя жизни.
