Гарри не звонил до двух ночи.
— Не отвечай, ну его, — поморщилась Нэнси. Однако Джейк уже схватил трубку.
— Гарри, если ты еще раз сюда позвонишь, я заявлюсь к тебе домой и оторву тебе башку на хер.
Никакой реакции. Но дыхание слышно.
— А если это не он? — спросила Нэнси.
— Да ну, глупости.
Джейк набрал номер Гарри. Гудки… гудки… Наконец прорезался Гарри:
— Алло, — да еще и голосом таким — нарочито заспанным и хриплым.
— Гарри, это Херш. Джейк Херш.
— Ну и чем я обя…
— Если не перестанешь звонить сюда по ночам, я тебя сдам полиции.
— Вы о чем?
— Ты меня слышал, Гарри.
— Что за безобразие!
— Гарри, я вот о чем подумал. Может быть, я живу в таком доме и зарабатываю по сравнению с тобой так много денег просто потому, что я умен и талантлив, а ты безмозглый болван и бездарь.
Последовала долгая мучительная пауза. В конце концов Гарри подал голос:
— Сомневаюсь.
— И тем не менее это так! — проорал Джейк. После чего повесил трубку, но тревога не отпускала. Да к ней еще добавился стыд.
— По-моему, тебе не надо было ему это говорить, — сказала Нэнси.
— Ну хорошо, не надо. Но я ведь уже сказал!
Телефон зазвонил снова.
— Вот видишь, это совпадение. Звонит просто какой-нибудь сумасшедший, который о нас и знать ничего не знает.
С этими словами Нэнси сняла трубку, сунула ее под подушку и сказала:
— Все. Всем спать.
Утром, когда они завтракали, явился полисмен (к счастью, не Майкл Хор). Оказывается, некий мистер Гарри Штейн жалуется, что посреди ночи его будили телефонными звонками угрожающего характера. От возбуждения раскрасневшись и чересчур спеша, Джейк объяснил, что, напротив, сэр, это ему всю ночь досаждали звонками, а он всего лишь предупредил мистера Штейна, чтобы тот от него отстал.
Откуда мистеру Хершу известно, что ему звонил именно мистер Штейн?
— Я рад, что вы задали этот вопрос. Потому что, — тут Джейк замялся, — когда я не был знаком с мистером Штейном, со мной никогда ничего подобного не случалось.
А еще какие-нибудь доказательства у мистера Херша есть?
Конечно. Но огласит их мистер Херш не сейчас, а в подобающий момент.
Что ж, как бы то ни было, не будет ли мистер Херш так любезен обещать, что не побеспокоит больше мистера Штейна?
Будет, будет, куда он денется!
Едва бобби за дверь, Джейк забрался на свой чердак и позвонил Гарри.
— Послушай-ка… Ну ты… прямо я не знаю… Хитрый ты жук!
— Да ну? Не может быть. А мне показалось, ты сказал, что я — цитирую — безмозглый болван и бездарь, конец цитаты.
Да подавись ты до смерти в сортире бумагой!
— К вашему сведению, мистер Херш, хотя и не материально, но интеллектуально я принадлежу к двухпроцентному слою сливок общества.
— Ха-ха. Крепко загнул. И кто это сказал?
— Менса.
— А что это такое?
— Латынь вам, стало быть, неведома. Я правильно понял?
— Так это же мертвый язык!
— Менса по-латыни значит стол. Так называется общество, что-то вроде круглого стола, и я к нему принадлежу; от поступающего туда требуется одно: чтобы уровень его интеллекта был выше, чем у девяноста восьми процентов окружающего населения[317].
— После всех этих твоих всхлипываний по поводу Испании ты, оказывается элитист! Мерзкий поганенький фашистик.
— Менса не имеет ни политической, ни религиозной направленности. В ней нет дискриминации по признаку расы, цвета кожи или социального положения. Если мы элита, то наша элитарность определяется не рождением, воспитанием или богатством, а базируется исключительно на внутренне присущей нам интеллектуальности.
— Так. Погоди, погоди. Минуточку. Ты пытаешься убедить меня, мелкого замухрышку, в том, что ты принадлежишь к интеллектуальной элите?
— Я утверждаю, что это научно доказанный факт.
— Да над тобой просто посмеялись, Гарри!
— Неужто?
— Сколько ты платишь за то, чтобы состоять в этом вашем дурацком клубе? Сколько с тебя содрали?
— Я прошел тест, доказывающий мою пригодность.
— Ну, если ты прошел, так это и мой сынишка Сэмми сможет. Причем с завязанными глазами.
— То есть вы были бы и сами не против подвергнуться подобной проверке?
— Ну… гм… конечно! Только вряд ли у меня на эту чепуху время найдется.
— А, ну понятно.
— Понятно ему! Хорошо, согласен. И где мне этот тест добыть?
— Я позабочусь, чтобы вам его прислали.
— Отлично. Ставлю десять против одного, что я заработаю баллов больше, чем это когда-либо удавалось тебе. Интеллектуальная элита, ё-моё!
— Я принимаю пари, мистер Херш. Значит, договорились?
— Конечно, договорились. Но уж, по ходу дела, не надо больше звонить среди ночи, ты понял?
— Я отвергаю это обвинение.
— Просто запомни, что я сказал.
— А насчет денег, которые ваш двоюродный брат должен Руфи, у вас никаких соображений не появилось?
— Нет. Все. Пока.
За завтраком Нэнси решила от разговоров воздержаться. Налила Джейку еще кофе.
— И что это со мной такое? — вдруг воскликнул он. — Куда ни ступишь, зыбучие пески!
8
Укажите, который из четырех пронумерованных рисунков подходит на свободное место.
Вставьте недостающее число.
Дополните следующий ряд:
SCOTLAND 27186453 LOTS 7293 LOAN 8367 AND ___
Зачеркните лишнее.
АЗЕТРИВЛОС
ОГЕЛОРРУМЕЛУС
НИВЕРИНЕНИУРАС
РЕАЛОПОЗИЛЛИЛООН
Боже, какой бред! Абсолютная ахинея.
Пока Джон занят переклеиванием обоев в коридоре, Биллу и Тони было строго-настрого приказано оставаться в саду.
Но мальчикам надоело играть в крикет, и они принялись искать, чем бы еще заняться. Побродив по саду, они нашли пару улиток и решили устроить улиточьи бега. Улитки были разных видов, и мальчики обнаружили, что одной больше нравится лезть вверх, а другой — ползти по горизонтали. Поэтому, чтобы дать обеим равные шансы, пришлось ввести в правила забега усложнения.
Обе улитки были одного размера и формы — то есть единственная разница между ними заключалась в том, что одной нравилось лезть вверх. Оказалось, что двенадцать часов она бодрствует, и за это время взбирается на три фута, потом двенадцать часов спит, сползая при этом на фут. Та, что ползает по горизонтали, естественно, во время сна не сползает, хотя режим сна и бодрствования у нее такой же, как и у лазающей улитки.
В результате мальчики нашли стену и поместили обеих улиток у ее подножия. В четырех футах по другую сторону стены устроили финишный створ в виде лакомого куста. Если стена была семи футов высотой, и обе улитки целеустремленно ползли к кусту, на каком расстоянии от куста следовало дать старт улитке, ползающей по горизонтали, чтобы у обеих были равные шансы?
Фи! Детская игра какая-то.
Вставьте в скобки слово, которое останется осмысленным, какие бы буквенные комбинации левого столбца ему ни предшествовали:
Художник шестнадцатого века Альбрехт Дюрер приобрел славу в веках благодаря своим гравюрам, но, похоже, он не был чужд и математике.
Работая над знаменитой картиной «Меланхолия», он вложил в нее познания как в астрономии и архитектуре, так и в стереометрии, о чем свидетельствует Магический Квадрат четвертого порядка, числа в середине нижней строки которого принято считать датой написания картины.
Хотя на самом деле числа от 1 до 16 на Магическом Квадрате видны достаточно отчетливо, мы сейчас предположим, что это не так и что Квадрат представляет собой то, что изображено на фиг. 10.
