1 Как бывало — с полуслова, с полуголоса поймешь. 2 Мимо города Тамбова, мимо города другого ог товарища Боброва с поручением идешь. Мы с тобой друзьями были восемь месяцев назад, до рассвета говорили, улыбались невпопад. А теперь гремят колеса, конь мотает головой. Мой товарищ с папиросой возвращается домой. Мост качается. И снова по бревенчатым мостам, по дорогам, по ковровым, отцветающим и снова зацветающим цветам. Он идет неколебимо и смеется сам с собой, мимо дома, мимо дыма над кирпичною трубой. Над мальчишками летает настоящий самолет. Мой товарищ объясняет, что летает, как летает, и по–прежнему идет. Пожелавшим говорить подмигнет, и с разговором разрешает прикурить. Он идет, шутя беспечно. Встретится ветеринар. Для колхозника сердечно раскрывает портсигар. Мимо едут на подводах, сбоку кирпичи везут. Цилиндрическую воду к рукомойникам несут. Дожидаясь у колодца, судомойка подмигнет. Мой товарищ спотыкнется, покраснеет, улыбнется, не ответит. И пойдет, вспоминая про подругу, через полдень, через день, мимо проса, мимо луга — по растянутому кругу черноземных деревень. Мимо окон окосевших он упрямо держит путь, мимо девочки, присевшей Мимо разных публикаций, мимо тына, мимо тени, мимо запаха акаций и обломанной сирени. высокий, грузный, и глядит в жилые стекла, мимо репы и капусты, сбоку клевера и свеклы, мимо дуба, мимо клена. Так, включившийся в движенье, некрасивый и рябой, ты проходишь с наслажденьем мир, во всех его явленьях понимаемый тобой. Ты идешь, не зная скуки, под тобой скрипит трава. Над тобой худые руки простирают дерева. Ты идешь, как победитель, вдоль овса и ячменя, мой ровесник и учитель, забывающий меня. По тропинке, по ухабам, мимо яров, сбоку ям. 4 Только небо, только звезды Ты поешь и вспоминаешь Аграфену Ильину. Не она ль в селе Завьялы, от предчувствия бледна, тихо ставни открывала и сидела у окна? Не она ль, витую косу распуская для красы, сторожила у откоса золотую папиросу и колючие усы? Тихое перемещение звезд от дома до реки. Груню в легкое смущенье приводили светляки. Ей и спится и не спится. «Неужели ты отвык? Не просохли половицы, не стоптался половик. Неужели позабудешь, как дышала чесноком? Нешто голову остудишь полотняным рушником? Ты войди ко мне, как раньше, дергая больным плечом, громыхая сапогами и брезентовым плащом. Для тебя постель стелила, приготовила кровать. Вымойся. Скажи, что видел. Оставайся ночевать. Где ж ты ходишь, беспокойный? С кем гуторишь? 5 Мимо озера большого ты по августу идешь. Как с тобой в одной бригаде мы ходили, славя труд, как в Тамбове на параде отделенные идут. Ты идешь. И ты не слышишь, как проходят впереди, как на ясенях, на крышах начинаются дожди. Ты не думаешь, не знаешь, что, заслышавши тебя, два врага одновременно подымают два ружья. наблюдает свет звезды, а другой из них считает увезенные пуды., Что другой оглох от страха. Ты не понял. двое сволочей с размаха подымают два ружья. Ты уже не видишь света, ты уже не слышишь слов. Два букета незавязанных цветов. Два железных поцелуя, две последние черты. дел последних не доделав, слов прощальных не сказав. Все устали, все уснули, слушая сухую рожь. Слышен запах крови сладкий. Смерть. Заря. под одним из них вприсядку пляшет рыжий жеребец. Дождь стоит у переправы, затянувшийся, косой. Бьется теплый аист у поверженной земли. Над тобою, задыхаясь, прошумели журавли. Прыгает железный ворон и косится на тебя, да проходит эскадрилья, нагибаясь и гудя. Ты лежишь, откинув руку, посреди цветов, пока около тебя не станет колесо грузовика. Ты лежишь в гробу дубовом, перевязан и угрюм. Не к лицу тебе, товарищ, сшитый плотником костюм. Рядом с гробом девка бьется непокрытой головой. Опустив глаза, клянемся выдержать тяжелый бой. Мы подымемся и выйдем и проходим темноту. Опустив глаза, мы видим нашу честную мечту. От совхоза и завода, под звездою и дождем. Под непогодой мы по осени идем. |
