Кент кивнул:

– Он быстро учится. Я знаю, что Критлин о нем высокого мнения. И считаю, что стоит

Родерику немного подучиться, и он быстро пойдет по службе вверх и когда-нибудь станет

капитаном.

Насколько я могла вспомнить, Критлин был капитаном гвардии. Отец Кента доверял

ему безоговорочно и даже приглашал время от времени на ужин, когда под рукой не было

более благородных гостей. Дорасти до такой должности – высокая честь для паренька из

Веледора.

Не успела я придумать, что сказать в ответ, как оркестр заиграл вальс.

– О, я так люблю эту мелодию, – воскликнула я.

– И я тоже, – поддержал Кент и протянул мне руку. – Потанцуешь со мной?

Когда я разучивала первые па, то мне часто доводилось с ним танцевать. В первую

очередь Кент составлял пару моей сестре, потом мне, и нам тоже всегда было легко друг с

другом. Однако сейчас мы были на балконе одни, без Элисандры поблизости, чтобы

судить мое представление, и я вдруг устыдилась.

– Тебе стоит дать руке отдых, пока есть возможность, – выговорила я ему. – Я тебе не

леди при дворе, которую нужно впечатлить.

– Ты леди при дворе, с которой я хочу танцевать, – все еще протягивая мне руку, заявил

он. – Давай! Покажи, что не забыла уроки.

Я помотала головой и предупредила:

– Ты пропустишь бал.

Кент опустил руку и поднял полы камзола, словно собирался присесть на пол.

– Очень хорошо, тогда…

– Нет! – воскликнула я, и он застыл. – Пол грязный, – пояснила я, отвечая на

удивленный взгляд. – Посмотри – я все платье испачкала.

Медленно выпрямившись, Кент какое-то время смотрел на меня.

– Я не останусь, если ты не хочешь меня видеть, – сказал он.

– Я этого не говорила, – четко произнесла я. – Я говорю – пол грязный, и ты

пропустишь бал. Разве я говорила, что хочу, чтобы ты ушел?

Кент улыбнулся и повторил:

– Тогда потанцуй со мной.

Глупо стесняться танца с человеком, с которым танцевала сто раз в жизни. Я вскочила

на ноги, протянула руки и воскликнула:

– О, ну хорошо, давай! Потанцуем.

Он закружил меня в своих объятиях, и мы весело принялись скакать туда-сюда вдоль

узкого балкона. Я так хохотала, что все мое смущение растаяло, и раз или два мне

показалось, что я могла бы заскользить по полу, перевеситься через перила и сверзиться

вниз прямо на головы танцоров. Однако мы благополучно завершили танец без серьезных

происшествий, и когда смолкла музыка, Кент картинно склонился над моей рукой.

– Благодарю за танец, добрая госпожа, – сказал он.

Я присела в реверансе – дня три уже упражнялась в этом искусстве:

– Весьма приятно, сударь.

Кент, снова наклонившись, с превеликим умением поцеловал мне руку. Я захихикала и

выдернула ее:

– Полагаю, Брайан не единственный, кто флиртует с леди при дворе.

– Ах, но я флиртую лишь с избранными, – торжественно заявил он.

Я замахала руками, гоня его к двери.

44

45

– Ну так пора вернуться к этим избранным, – посоветовала я. – Ваш батюшка станет

волноваться, куда вы пропали.

Кент повернулся к двери, но помедлил на пороге, словно желая сказать что-то еще.

– Знаешь, тебе не следует никому позволять целовать себе руку, – с притворной

серьезностью посоветовал он. – Грета тебе еще даст наставления. И, безусловно, нельзя

целоваться вне пределов бального зала – в садах, например, или пустых коридорах, где

никого нет поблизости.

– Я убеждена, что она восполнит пробел на одном из своих уроков, – кротко

согласилась я.

– Только старым друзьям. Доверяй старым друзьям. А не уже помолвленным с сестрой

или знакомым.

– Я запомню, – пообещала я. – А сейчас ступай.

Все еще неохотно он поклонился и исчез. Я тут же вернулась к перилам и наклонилась,

ища сестру и принца.

Танцевать с Кентом было глупо и славно, и даже немного захватывающе, разумеется, и

я удивилась и чуть взволновалась, когда он поцеловал мне пальцы – поцелуй не имел

ничего общего с поцелуем Брайана. В жизни бывает лишь несколько обстоятельств,

которые полностью переворачивают ее, и это событие относилось к разряду таковых, и не

было подобного опыта, в той же мере возбуждающего, с которым оно могло сравниться.

Следующие дни были куда приятнее, потому что уехали Дирксон со своей скучной

дочуркой, а значит, у моей сестренки появилось для меня время. Два утра подряд она

присоединялась ко мне в гостиной своей матушки, и куда легче было подчиняться мягким

указаниям Элисандры, чем резким приказам леди Греты. Как-то раз Элисандра, Кент и я

играли в саду у северного крыла замка. Мы поочередно прятались в густых, по-летнему

зеленых кустах и искали друг друга. Не раз и не два садовники и стайки леди пугались

нашего пронзительного смеха и неожиданного появления прямо перед ними. Мы чуть не

довели до обморока какого-то старика, которого я прежде не видела, когда с трех сторон

перебежали из розовых кущей в заросли лилий. Победил Кент, и мы все трое бросились в

густую траву под раскидистым дубом.

Элисандра приложила ладонь к груди и изобразила драматичный взгляд.

– Я совсем без сил, – сказала она. – Сердце сейчас выскочит.

Кент растянулся на траве, хотя мы с Элисандрой сидели более скромно, прикрыв

юбками лодыжки. Он окинул нас оценивающим взором, заслонив ладонью глаза от

солнца. Даже игры не растрепали его темные волосы, собранные по обыкновению в

косичку, и не нарушили безмятежное выражение его лица.

– А с виду пышешь здоровьем. Не думаю, что ты умираешь. В любом случае, тебе

полезно.

– Полезно носиться с визгом по саду, как моя сестренка-сорвиголова? – уточнила

Элисандра. – Не уверена.

– Полезно смеяться, – поправил он. – Последние дни это редкость для тебя.

Сестра сорвала длинный стебель травы и медленно стала расщеплять посередине

идеальным ноготочком.

– Немного было поводов веселиться, – сказала она.

– Знаю, – подтвердил Кент.

Я была сбита с толку.

– Да сколь угодно поводов для счастья! – воскликнула я. – Уехала ужасная Меган. Леди

Грета сказала, что я могу снова обедать со всеми. А завтра мы поедем кататься верхом.

Элисандра с грустной улыбкой посмотрела на меня.

– Ведь лето почти прошло, несколько коротких недель – и ты снова уедешь, –

напомнила она. – Вот поэтому мне не очень весело.

– Но я буду писать, – пообещала я. – Я же всегда пишу.

45

46

Сестра протянула руку, нежнейшим жестом погладила мне щеку и призналась:

– Это не то же самое. Я буду очень скучать, когда ты уедешь.

– Ты можешь навестить меня, – пригласила я сестренку. – У нас маленький домик, но

ты можешь спать в моей комнате, я устроюсь на полу. Бабушка научит тебя узнавать

растения, и потом ты сможешь помогать Гизельде, если в замок придет лихорадка…

Элисандра вновь улыбнулась, на сей раз лицо ее просветлело.

– А что? Это было бы забавно, – призналась она. – Я могу убрать волосы под шарф,

надеть простую юбку в заплатах и прогуливаться в деревню в базарный день.

– Ну, только придется потрудиться, потому что бабушка заставит тебя выучить все

названия растений, где их искать, как приготовить, что в них положить, если хочешь

забить их вкус, и с чем их нельзя смешивать. Столько нужно знать, что иной раз она теряет

терпение. Однако это куда веселее, чем заучивать геральдику восьми провинций, – сердито

добавила я.

– Может, и я приеду, – сказал Кент. – Тебе придется оставить карту.

Мы сидели еще некоторое время, лениво переговариваясь, пока позолотившееся марево

не напомнило, что летний день начал клониться к сонному часу. Когда мы, наконец,

вернулись в замок, то выяснилось, что у нас нет времени вымыться и переодеться перед