Действуя согласно поставленной задаче, Форман снизила скорость для экономии топлива и начала доворот на сторону треугольника, ведущую в северо-западном направлении.
— «Охотник-четыре» заняла коридор «джина-два», — доложила она «Найфпоинту».
«Найфпоинт» был позывным регионального центра слежения НОРАД на базе Элмендорф, получавшего информацию от Северной системы предупреждения, Федерального управления гражданской авиации, «транспорт Канада» и другие военных и гражданских станций слежения. Но, в отличие от другие центров управления воздушным движением, задачей которых было разводить самолеты настолько далеко, насколько это возможно, задачей «Найфпоинта» было подводить истребители к другим самолетам настолько близко, насколько это было возможно.
— Принял, «Охотник», — ответил диспетчер. — Контактов не наблюдаю. — Здесь, на краю Соединенных Штатов, «Найфпоинт» полагался в деле обнаружения потенциальных нарушителей воздушного пространства на радары Северной системы предупреждения — потому что радары Федерального авиационного агентства в Фейрбенкс и Анкоридже не имели достаточной дальности, чтобы засечь их так далеко на севере. Северная система предупреждения на участке Аляски состояла из четырех частично обслуживаемых радиолокационных станций дальнего радиуса действия, кодовое обозначение «Иглу» и семи автоматических станций малой дальности, кодовое обозначение «Фрост», предназначенных для перекрытия пробелов в зонах покрытия станций большой дальности.
Воздушное патрулирование представляло собой сочетание технической разведки, самолетов на определенных маршрутах патрулирования, с расположением для взаимного перекрытия, радиолокационного наблюдения и разведки станциями предупреждения об облучении — и, конечно, отсутствия сна. Форман нравились учения по перехвату, потому что она знала, что где-то там точно будет нарушитель, которого нужно будет найти. В реальности ей предстояло искать черную кошку в темной комнате, которой там могло и не быть. Истребители ПВО много раз летали по указаниями радаров FAA или Северной системы предупреждения, маневрировали с выключенными радарами, заходя нарушителю в хвост для идентификации. Это было чертовски интересно.
Но не сегодня. Она не знала точной причины этого вылета на патрулирование, но пока не видела никаких признаков нарушителя. Истребители часто летали на воздушное патрулирование, так как обнаруживались русские самолеты-разведчики, или потому, что НОРАД, ВВС или канадцы хотели что-то проверить или испытать. На этот раз ничего такого не было, поэтому она предполагала, что где-то там был нарушитель, которого нужно было обнаружить.
Еще подняли в воздух в самом конце дня, после письменного экзамена по предполетной подготовке и просто восьми часов обычного дня службы. Восемь часов, за которыми последовали еще несколько часов полета в предрассветные часы… Утомляли. Утро могло быть долгим, очень долгим.
Она выполнила разворот на восток после прохода первых восьмидесяти километров маршрута на северо-запад и услышала:
— «Найфпоинт», я «Охотник-восемь», код синий-четыре. — Это был ее ведомый, наконец, начавший проверку диспетчером НОРАД.
— «Охотник-четыре», я «Найфпоинт», к вам компания на вашей частоте.
— «Найфпоинт», вас поняла. Запрашиваю переход на частоту для связи с ведомым. Я буду отслеживать вашу частоту.
— Вас понял, «Охотник», смену разрешаю.
Форман переключилась на вторичную частоту.
— «Восьмой», я «четвертый». Долго копаешься. Девушки не любят тех, кто опаздывает на свидания.
— Приношу свои извинения — вся предполетная сегодня была через одно место. Наверное, потому, что полнолуние. Примерно в трехстах двадцати километрах от тебя. Как обстановка?
— Тихо и приятно. Иду в патрулировании на средней высоте. Состояние нормальное, — она проверила навигационную систему, проверяя остаток топлива. — «Джокер» плюс один. — «Джокером» именовался запас топлива, достаточный для того, чтобы покинуть зону дежурства и добраться до базы. При обычном расходе у нее оставался еще час прежде, чем придется уходить при нормальном остатке топлива, что на Аляске было более чем существенно. Из-за постоянных перемен погоды и условий для посадки, а также малого числа запасных аэродромов, расположенных очень далеко друг от друга, каждый истребитель заправлялся настолько, насколько это было возможно. F-16 Келли нес два подвесных 1 400-литровых топливных бака, четыре ракеты AIM-120 AMRAAM с радарным наведением и две AIM-9L «Сайдуаиндер» с тепловыми голосками самонаведения, а также полный боекомплект к 20-мм пушке. Самолеты-заправщики были здесь редкими и ценными гостями.
— Понял тебя. Набираю скорость. Какие-либо признаки «Роадкиллов»? — «Роадкилл» было принятым в эскадрилье «песцов» прозвищем их товарищей из 19-й истребительной эскадрильи, из-за их эмблемы, стилизованного изображения бойцового петуха, которого многие находили похожим на сбитого машиной[72]. F-15 19-й эскадрильи, работающие с самолетами Е-3С АВАКС были специализированы для противовоздушной обороны, так как F-15 имел большую скорость и дальности, два надежных двигателя и лучший радар, позволявший сбивать всех плохих парней. Они, без сомнения, приступят к патрулированию, как только прибудут, хотя пилоты F-16 тоже любили выжимать из своих машин все возможное.
— Никак нет. — Внезапно эфир заполнил треск статических помех, что в этих высоких широтах было обычным делом, возникающим, как правило, из-за солнечной активности. Обычные здесь северные сияния были прекрасны, но вспышки на Солнце, заставлявшие небо переливаться волнами мерцающего света, серьезно нарушали работу радиостанций.
— Поняла. Я сообщу, если что-то от них услышу. До встречи, — несмотря на усиливающийся треск помех, Келли ощутила облегчение. Хотя ей и нравилось летать самой по себе, она была рада услышать в эфире дружественный голос, узнать, что сюда направляются дружественные силы — особенно тому, что среди них был самолет-заправщик.
Форман находилась в двух минутах до поворота на юго-восток, когда у левого края центральной части экрана радара появилась мерцающая отметка цели. Похоже, клюет, подумала она, выполняя резкий разворот влево на обнаруженную цель. Она находилась на достаточной высоте, чтобы это была не льдина или что-то…
Закончив разворот, она не смогла поверить в то, что увидела — отметки целей заполонили весь экран радара! Она подумала, что это было следствием неисправности, поэтому выключила радар, переведя рукоятку на положение «ВЫКЛ.», а затем обратно на «ИЗЛУЧЕНИЕ». Цели остались на том же месте. Возможно, два десятка, идущие разными эшелонами.
— Т-твою ммать, — пробормотала она, отчаянно переключая радиостанцию на командную частоту. Продираясь через завесу помех, она сообщила:
— «Найфпоинт», «Найфпоинт», я «Охотник-четыре». «Горилла», повторяю, код «горилла», к северо-западу от два-четыре. — «Горилла» было кодовым словом, обозначавшим крупное формирование неопознанных самолетов неустановленной численности. Форман указала местоположение цели относительно воображаемой точки, определяемой перед каждым вылетом. Она не могла сообщить высоту, скорость и любые другие точные параметры целей, так как их было слишком много.
— «Охотник», повтори… — Раздался громкий визг, от которого система не смогла отстроиться путем скачкообразного изменения частоты. — «Охотник», состояние «сгиб». Повторяю, «сгиб». Держите нас в курсе.
Так это были помехи — кто-то их глушил! Форман переключилась на вторичную частоту и поняла, что и она безнадежно задавлена. Визг заглушал все звуки раньше, чем она успевала нажать на кнопку микрофона. И кто-то, стало быть, глушил и радары Северной системы предупреждения, потому что код «сгиб» означал, что наземные РЛС вышли из строя. Она осталась совсем одна, наедине с огромным числом самолетов, несущихся на нее, и не имела возможности с кем-либо связаться.
Единственное, на что она могла полагаться, это на приказы и доктрину: любые неопознанные самолеты, входящие в Зону идентификации системы ПВО должны быть опознаны и при подтверждении враждебных намерений уничтожены как можно скорее до входа в воздушное пространство США. Она должна была начать перехват, пока у нее оставался запас топлива больший, чем минимальный необходимый для возвращения на базу запас.
