— Согласно договору о СНВ-2, российские SS-24 и американские «Миротворцы» должны быть демонтированы или оснащены только одной боеголовкой[39]. Хотя у нас больше нет «Миротворцев» в готовности, ракеты все еще находятся в шахтах без боеголовок в ожидании утилизации. Русские утверждают, что это техническое нарушение, поэтому заявляют, что оставят равное количество SS-24 в шахтах без боеголовок. Русские в последнее время начали какую-то активность вокруг этих ракет, как и вокруг SS-25, так что мы должны пристально следить за ними.

— Проблемы?

— 70-е крыло проявило хорошие способности по обнаружению ракет обоих типов, — сказал Гриффин. — SS-24, в основном, остаются в гарнизонах. SS-25 гораздо труднее обнаружить, так как они мобильны и имеет значительные возможности езды по бездорожью и могут производить пуски с дорожного покрытия благодаря инерциальной системе наведения, дополненной спутниковой коррекцией.

— У нас есть авиационные системы, способные вести наблюдение за широкими полосами местности в поисках таких целей, как эти, — сказал Патрик. — «Мегафортресс» имеет радар с синтезированной апертурой, способный обнаружить такую крупную цель как пусковая установка SS-25 на дальности до пятисот километров — даже если она замаскирована деревьями или маскировочной сеткой — или обнаружить их в укрытиях за сто шестьдесят километров.

— Мы могли бы задействовать их в операциях по контролю над соблюдением договоров — хотя у нас немного шансов получить разрешение на полеты высокотехнологичных малозаметных бомбардировщиков над ракетными шахтами, — ответил Гриффин. — Наши спутники оптической разведки хорошо выполняют свои задачи, и их данные сходятся с данными технической разведки. Мы считаем, что отслеживаем восемьдесят процентов мобильных установок. Перемещения затрудняет погода, в особенности на Дальнем востоке, и многие установки оказываются в одних и тех же местах постоянного развертывания. Хорошей новостью является то, что в последние несколько лет SS-25 оставались, в основном, в гарнизонах.

— Причины?

— Мобильные пусковые установки вчетверо дороже в обслуживании, чем шахтные, — пояснил Гриффин. — Кроме того, шасси комплекса производились в Белоруссии, и русские испытывают трудности с получением запасных частей и заменой после распада Советского Союза. Ограничения договора СНВ-2 предполагают наличие только одной боеголовки на ракетах наземного базирования, что делает SS-25 намного худшими по соотношению «цена-эффективность»[40].

— Конечно, его живучесть дает ему большое преимущество, и ракеты могут быть запущены даже из гарнизонов, так что мы должны следить за ними даже там. Мы внимательно следим за гарнизонами, ища любые признаки активности, используя методы визуальной, радиологической и инфракрасной разведки, чтобы отслеживать и опознавать каждую колонну. Мы полагаем, что в любой момент фактически развёрнутыми являются всего два полка, всего восемьдесят ракет.

— Я думаю, мне нужно получить от 70-го краткую сводку немедленно, — сказал Патрик. — За чем еще следит 70-е?

— За испытательными пусками, — сказал Гриффин. — К северу от Братска существует ракетный полигон, в прошлом использовавшийся для учебных пусков мобильных ракет, так что никого не удивила засветка от DSP в этом месте. Но Россия не производит пуски по старым казахским полигонам после распада Советского Союза — как правило, ракеты малой дальности он запускают на север, по оборудованному ракетному полигону в Полкино, а ракеты большой дальности на восток, по Петропавловскому полигону. Казахстан формально не запрещал использование старых полигонов, но никому пока этого не разрешал[41].

Патрик кивнул, изучая спутниковые снимки.

— DSP могут дать информацию по скорости и курсу ракет? — Спросил он несколько мгновений спустя.

— Не вполне, — ответил Гриффин. — Многие полагают, что DSP предназначены для слежения, но на самом деле они лишь обнаруживают запуски. Некоторые, например, специалисты НОРАД умеют определять скорость и курс по засветкам, но сами спутники не предоставляют подобной информации. Так как спутники DSP предназначены для обнаружения, а не отслеживания целей, эту задачу выполняют наземные станции дальнего обнаружения типа BMEWS и новая Национальная система противоракетной обороны — но все это предназначено для отслеживания ракет, идущих на Северную Америку, а не на Центральную Азию.

— Насколько высокую скорость развивает ракета в момент обнаружения? — Спросил Патрик.

— Нельзя сказать очень точно, — предупредил его Гриффин. — В сущности, спутник DSP «смотрит» прямо вниз, когда замечает «хвост» ракеты. Поскольку большинство ракет какое-то время идет прямо вверх, прежде, чем выйти на курс к цели, относительная скорость ракеты и спутника первую минуту или две может быть равна нулю. Вот почему даже в случае обнаружения лесного пожара или горящей нефтяной скважины в России мы иногда встаем на уши — засветка одинакова в первые несколько минут, так что НОРАД обычно трубит тревогу, обнаружив засветку в любой точке страны.

— Узнай точно, — сказал Патрик.

— Сделаю. А что у вас на уме?

— Я думаю, что эта «незначимая цель» имеет какое-то отношение к удару по Бухаре, — ответил Патрик. Он провел на экране линию, соединяющую обнаруженные DSP засветки — и они увидели, что курс ракеты вел прямо на Бухару.

— Это может быть совпадением, — сказал Гриффин. — Траектория проходит также через казахские ракетные полигоны. Мы не знаем, куда делась ракета после того, как ее двигатель отработал.

— Но ты сам сказал, что русские не используют казахские полигоны, — отметил Патрик. — Казахстан сотрудничает с США в той же мере, что и с Россией. И мы не знаем точно, куда летела эта ракета или ее боевая часть — мы предполагаем, что это были ракетные учения в Казахстане. Возможно, она действительно шла на Бухару. Но если это была не шахтная ракета и русские не запускали ничего из Братска, это не может быть ракета наземного базирования.

— А какого еще?

— Воздушного старта, — ответил Патрик. — Ты никогда о таких не слышал?

— Ракета воздушного старта, идущая на скорости восемь звуковых и имеющая дальности почти три тысячи километров? Кажется, я припоминаю что-то подобное, но лучше уточную у специалиста. — Гриффин взял у Патрика телефон защищенной связи.

— Это полковник Гриффин. Дайте старшину Сакса из НАРЦ немедленно, — сказал он и пояснил, повернувшись к Патрику.

— Дон Сакс один из наших «старожилов». Он знает больше, чем мы все вместе взятые. Он ответственный старшина из Национального авиационного разведывательного центра в Райт-Пэт, занимающийся сбором и передачей сведений о вражеских авиационных и космических вооружениях. Если что-то подобное существует, существовало или даже появлялось на чертежной доске, он будет знать все. — Несколько мгновений спустя Гриффин включил громкую связь и повесил трубку.

— Старшина? Говорит Таггер, линия защищена. Я на Лэклэнде с генералом Маклэнехэном.

— Говорит Сакс, линия защищена. Здравствуйте, сэры. Чем могу быть полезен?

— Ты у нас просто ходячая энциклопедия русских угроз и просто чемпион Разведуправления по «Своей игре», так что вопрос: российская авиационная гиперзвуковая ракета большой дальности.

— Легко. Как насчет «AS-X-19 «Коала»? — Без промедления ответил Сакс. — Это гибрид устаревшей ракеты «воздух-земля» AS-3 «Кенгуру» и противокорабельной гиперзвуковой ракеты большой дальности SS-N-24[42]. Русское наименование Х-90 или БЛ-10[43]. Первое испытание было произведено в 1988 году. Ракета разогналась до скорости Мах2, а затем, после запуска маршевого ПВРД — свыше Мах8 при дальности две тысячи пятьсот километров на высоте двадцать одна тысяча метров. Слишком крупная, чтобы «Блэкджек» мог нести ее внутри, но Туполев-95 «Медведь» может нести две на внешней подвеске[44]. Ту-22М «Бэкфайер» может нести три, но на очень малой дальности — ракеты имеют длину девять метров при весе четыре с половиной тонны. Программа была закрыта в 1992 году, но ходят упорные слухи, что русские собирались создать версию меньшей дальности с обычной боеголовкой.