Мары были первым боевым назначением для подполковника Артема Воробьева. Он возглавлял 117-й мотострелковый полк, включавший около трех тысяч военнослужащих, перевозимых огромным набором транспортных средств, от грузовых автомобилей до бронетранспортеров БТР-60 и разведывательных машин БРДМ. Воробьеву также повезло иметь в своем распоряжение батальон легких танков Т-72 для усиления его сил, развернутый прямо на шоссе Ашхабад — Мары[23]. Также он имел почти полный дивизион ПВО, в том числе четыре зенитные установки ЗСУ-23-4 и три зенитно-ракетных системы 9К35 «Стрела-10», а также командно-штабные машины, радарные установки и транспортно-заряжающие машины.

Они полагались также на размещенную поблизости бригаду С-300, но, конечно же, проклятые американцы и их беспилотные бомбардировщики-невидимки позаботились об этом подразделении. Скандал, вызванный его решением развернуть бригаду С-300 так далеко впереди позиций полка был, к счастью, погашен решением ООН об запрещении полетов любых иностранных военных самолетов в Туркменистане. Он все еще оставался командующим, и был полон решимости не облажаться снова.

«Стрела-10» представляла собой зенитно-ракетный комплекс с ракетами с тепловыми головками самонаведения, гораздо более эффективная против высокоэффективных самолетов, таких, как сбитый несколько недель назад американский бомбардировщик. Однако задачей Воробьева, как командира разведывательного подразделения, было не принять на себя массированный воздушный или наземный удар, а войдя в контакт с любыми силами противника, сообщить их состав и местоположение, после чего выйти из боя и поддерживать связь с тяжелыми подкреплениями. Основные силы находились за много километров отсюда, но это были две полностью укомплектованные бригады, растянувшиеся на пятьдесят километров между Марами и Тедженом, поддержанные авиацией, средствами ПВО, инженерными подразделениями и силами специального назначения.

Командно-штабная машина Воробьева располагалась в западной части позиций полка, примерно в десяти километрах к юго-западу от главного аэропорта в Марах и в четырех километрах от передового охранения на востоке. Он гордился своими силами, напоминая это командирам рот и батальонов каждый день. За восемнадцать лет военной службы Воробьев служил по всей Российской Федерации в различных подразделениях, однако, как офицер штаба, а не боевой командир. Он много работал и использовал свои связи, чтобы попасть в лучшие учебные центры, дабы иметь возможность вписать в свое резюме большое количество научных работ, но, несмотря на высокие оценки и одобрение от генералов и даже нескольких вице-маршалов[24] в Москве, ему постоянно не хватало того, что было нужно было для получения флагманского ранга[25]: реального боевого опыта.

Когда он получил назначение в Туркменистан, он решил, что его служба закончилась — назначение в Среднюю Азию было хуже, чем в Сибирь. Однако, как оказалось, один из многих его покровителей сделал ему одолжение: он получал под командование полк, что будет хорошо смотреться в послужном списке любого подполковника, притом его служба пройдет в относительно тихом и безопасном месте — в Ашхабаде. Ничего не случиться.

То есть, ничего не случалось первые два месяца после того, как они принял командование. Затем, как говорил его дед, «On idyot pyerdyachim parom». Талибы вторглись в Туркменистан, один из оставшихся полков его дивизии, которому было поручено защищать Мары, был разгромлен, и в результате он попал прямо на передовую с категоричным приказом из Москвы не недооценивать Талибан, или то же самое случиться и с ними. Сегодня полк Воробьева просто ждал атаки любых вражеских сил, будь то туркмены, Талибы или американские бомбардировщики В-1. Здесь, в Туркменских пустошах, Мары стали для него «линией смерти». Если он продержится, он получит свое долгожданное продвижение, возможно, вернется к штабной работе как polkovnik или, возможно, даже генерал-майор. Если нет, лучшее, на что он может надеяться — это выйти в отставку, сохранив звезды podpolkovnik на плечах.

Если он выживет.

Приближались девять часов вечера, время, когда происходила смена постовых в большей части полка. Поскольку в это время множество людей находилось на своих постах, Воробьев сделал привычкой совершать обход позиций как минимум одной роты, прежде, чем направиться в свою палатку и заняться рассмотрением докладов, заметок и составлением приказов для командиров батальонов. Его водитель подождал, пока он натянет шлем и туго завяжет ремень под подбородком. В этот вечер его также сопровождали командир минометной роты Новиков и командир одного из батальонов Кузьмин. Эти полуторачасовые поездки давали младшим офицерам возможность ознакомиться с ситуацией в полку и задать некоторые вопросы непосредственно командиру.

Вечер был довольно приятным, но Воробьев понимал, что погода на юге Туркмении в конце весны была непредсказуемой, а иногда и очень резко меняющейся.

— Поехали, сержант, — сказал он. Он отдал честь двоим младшим офицерам, а затем пожал им руки. Лениво поговорив, они направились к первой контрольной точке, до которой было около двадцати минут пути.

— Кажись, мы прошли этот долгий путь зря, — сказал Хэл Бриггс. Внутри маленького «Кондора» было устрашающе тихо, лишь доносился через шлемы тихий свист воздуха. Но что-то беспокоило всех.

Это было место посадки. И, похоже, несколько российских патрулей двигались прямо сюда.

— Мы работаем с Тураби и туркменскими партизанами с момента ввода миротворческих сил, — пошел дальше Гриффин. — Они рисковали жизнями, чтобы передать нам информацию.

— Ну, а теперь русские, похоже, собираются повязать их, — сказал Бриггс, изучая свежие спутниковые снимки. — Один русский патруль, похоже, перехватил их, а еще два выдвигаются.

— Площадка под угрозой, — доложил офицер разведки с Баттл-Маунтин. — Рекомендую прервать выполнение. При вашей высоте вы сможете добраться до Бухары с хорошим остатком топлива.

— Полковник Гриффин? Мне нужна ваша оценка ситуации.

— Мы не можем допустить, чтобы эти туркмены были захвачены, если хотим иметь шанс вырвать Туркменистан рук русских, Хэл.

Бриггс кратко обдумал ситуацию.

— Топ? Соображения?

Крис Уолл видел Джалалуддина Тураби только два раза — в последний раз, когда бывшее боевики-талибы Тураби помогли спецназу Боевой Группы отбить российское нападение на Туркменистан.

— Трудно сказать, сэр, — ответил Уолл. — Но я вижу не больше отделения вблизи точки посадки и, возможно, еще взвод в пределах пятнадцати километров. Вы легко сделаете этих ребят. Нам нужно только суметь подняться в воздух прежде, чем прибудут более крупные силы.

Бриггс на несколько секунд задумался.

— Принял. Контроль, «Кондор» идет по плану.

— Хэл, ты уверен? — Спросил Дэйв Люгер. — Все выглядит немного напряжно.

— Не настолько, как для Тураби, — ответил Хэл. — Опускайте нас, сэр.

Последовала пауза, на это раз в Баттл-Маунтин — Картер явно задавался вопросом о разумности такого решения. Но вскоре он ответил: — Хорошо, «Кондор». Всем начать предпосадочную проверку. Держитесь крепче.

Они находились всего в нескольких километрах от зоны посадки, все еще скользя в юго-западном направлении на высоте пяти тысяч двухсот метров. Одновременно с тем, как Гриффин успел подумать, что нет никакой возможности приземлиться в заданной точке с такой высоты, как нос опустился и его тело повисло на ремнях. Желудок снова подступил к горлу. Затем за внезапным резким усилением шума воздуха снаружи и сильной тряской он услышал и ощутил, как выпустились шасси и коснулись земли через несколько мгновений.

Шум резко усилился раз в сто, когда адаптивная обшивка переключилась в режим максимального лобового сопротивления. В тело снова впились привязные ремни, как ему показалось, минут на пять, хотя на самом деле всего лишь на несколько секунд. Еще через пару мгновений натяжение исчезло, Хэл Бриггс отстегнулся и выбрался из люка. Гриффин спешно последовал за ним. Как ему и говорили на инструктаже, Гриффин начал следить за окрестностями при помощи сенсоров брони, пока Хэл оттолкал «Кондор» с шоссе и раскрыл над ним камуфляжную сеть с защитой от радаров. Ее было легко обнаружить в дневное время, но ночью она выглядела простой кучей песка и обеспечивала защиту от обнаружения инфракрасными системами.