/////
Фиби шла, не разбирая дороги. Она захлебывалась в собственных слезах. Девушка ненавидела себя за то, что сделала, и что собиралась сделать. Не из гордости она делала это и не потому, что хотела стать жницей, никогда на самом деле и не хотела. Но что их ждет вместе? Смерть? Демоны убьют их обоих, стоит лишь немного ослабить бдительность, а любовь расслабляет. Если это, конечно, была она. И был страх, что она постепенно, день за днем потеряет все чувства к нему. Станет ледяной глыбой. Сталью. Смертью. Если кто все и испортит, то только она. Очередной удар схватил ее сердце. Она всхлипнула раз, затем еще, а потом звуки слились в один протяжный вздох. Фиби не умела плакать громко. Она считала себя сильной, но сейчас не чувствовала себя таковой. Слезы не приносили облегчения. Она задыхалась. Больше всего на свете ей хотелось броситься в его объятия и исчезнуть в них.
/////
Кай обнимал Элизабет. Ее равномерное спокойное дыхание успокаивало его. Он аккуратно приподнял ее и положил на кровать, а сам лег рядом. Ему нравилось держать ее в объятиях, чувствовать тепло ее тела, ощущать ее запах. Знать, что рядом есть кто-то, кто хотя бы что-то чувствует к нему, кроме ненависти. Ему было наплевать на демонов и их игру, на ангелов с их заговорами. Он был готов умереть, окончательно, но не был готов потерять Фиби. Какая глупость. Пусть день, пусть неделя, даже секунда стоила бы больше всей его жизни, если бы он только мог быть уверен, что любим ею. Но все это останется только его фантазией. Ему нужно сосредоточиться на чем-то более важном, на том, чтобы сохранить жизнь Элизабет.
/////
Фиби вытерла слезы. Раньше от слез у нее болели глаза, и щипало в носу и горле. Теперь не было никакого физического дискомфорта. Кроме ощущения, что кто-то взламывает ножницами ее грудную клетку, но это мелочи. Она могла позволить проявить слабость только наедине с собой, и то даже ей была противна собственная слабость. Она жница. Не просто девчонка. Никому нет дела до ее слез.
/////
Фиби не испытывала страха, только жгучий беспощадный интерес. Ей предстояло встретиться с кем-то очень особенным. Для того чтобы попасть в Сферу, где обитают высшие жнецы, нужно хотя бы самому быть жнецом, но Фиби еще не завоевала для себя эту должность. Поэтому встреча была назначена в человеческом мире. Человеческая забегаловка при дороге, выцветшая, грязная, пропитанная сиюминутными желаниями и опасениями. Но зайдя внутрь, Фиби почувствовала приятное тепло, разлившееся по всему телу, и запах свежеприготовленной пищи. В ее животе заурчало. За окном наступали сумерки, посетителей было немного, и девушка сразу же заметила того, кто привел ее сюда. Высокий очень худой мужчина с нездоровым цветом лица и узкими черными глазами, лишенными блеска, сидел за столиком в одиночестве перед тарелкой с едой. Он был одет в черный строгий костюм и теплое пальто. Фиби сомневалась, что он вообще способен чувствовать холод или жару. Или что-либо другое. Она остановилась перед столиком, не смея сесть без его разрешения. - Садись, Фиби. Ты голодна. Ешь. Ей стало ой как не по себе от взгляда этих совершенно непроницаемых черных глаз. Будут ли когда-то выглядеть так и ее глаза, если она пройдет инициацию полностью? Будет ли она той, кто смотрит смерти прямо в глаза? Мужчина перед ней выглядел как сама смерть, но он не был ею. Верховный жнец лишь главный из ее слуг. Жнец ни разу не моргнул за это время. Он сидел, как каменное изваяние, и видел все. - Ты нашла книгу провидицы, - просто сказал он. – И у тебя есть вопросы. Задай их. - Это все правда? – с пылу выпалила Фиби. – То, что я прочитала там? - Правда. Ешь. Послушавшись, Фиби взяла в руки вилку и наколола на него кусочек мяса, поднесла ко рту и медленно прожевала. И лишь после этого спросила: - Ангелы и демоны начнут между собой войну за власть над этим миром. А мы даже не вмешаемся? - Мы никогда не вмешиваемся. Мы, жнецы, родились в этом мире, но мы работники, уборщики, мы те, кто заставляет работать всю эту систему, но мы не воины, не защитники. Мы не вмешивались, когда ангелы и демоны пришли сюда, или когда они развязали свою первую войну. И после того, как закончится эта война, даже если она будет последней, если погибнут и ангелы, и демоны, мы все равно останемся здесь. Мы – часть этого мира, и будем существовать столько, сколько существует он. - Но почему мы не можем вмешаться? Изгнать их отсюда, и пусть уничтожают другой мир, почему нам остается роль пассивных наблюдателей? - Представь, что идет обычная война. Есть одна армия, и есть другая. Люди в обеих сражаются, ранят и убивают друг друга. А есть медики, которые должны оказывать помощь людям, независимо от того, под чьи флагом те сражаются. И могильщики, которые должны сжигать все трупы, чтобы на улицах города было чисто, и чтобы не плодилась зараза, которая может покосить и живых. Мы унесем всех, кто умрет, чтобы очистить землю, но если мы ввяжемся в борьбу, то кто будет выполнять нашу работу? Столько душ будут скитаться по земле, не в силах обрести покой? Столько негативной энергии, злобы, ненависти и боли будут направлены на всех живых. Стоит нам позабыть о своих обязанностях хотя бы на день, и система даст сбой. Независимо от того, чем закончится эта война, у человечества останется шанс, если мы будем продолжать заниматься своей работой. В противном случае мы обречем на гибель всех. Этого ты хочешь, маленькая жница? Ты сама прошла через жертву, чтобы сидеть сейчас на этом месте, поэтому лучше должна понимать, что мы можем, а что нет. Ешь. Она снова подчинилась. Еда была приятной на вкус, достаточно горячей, но не обжигала. - Я понимаю, что человеческие эмоции все еще достаточно сильны в тебе, особенно чувство справедливости. И я понимаю, что ты хочешь помочь своим друзьям, но ты должна определиться, на чьей ты стороне. Ты либо с нами, либо с ними. Но, прежде чем ты дашь мне этот ненужный ответ, подумай еще раз. Здесь ты нужна миллионом, миллиардам людей, а там? На что ради тебя готовы твои так называемые друзья? Даже в том случае, если ты воплотишь в жизнь свой нереальный план, это не пройдет даром для тебя. Ты не сможешь быть жницей, но уже перестанешь быть человеком. Твое существование будет настолько ужасным, что ты приползешь ко мне на коленях, моля убить тебя. Но тогда даже я буду бессилен тебе помочь, ты знаешь, что ожидает отступников. У тебя еще есть время. День, может два, пока ты не вытворила ничего непоправимого, Фиби. Хорошенько подумай. Если ты решишь остаться с ними и уйти, уходи, но если ты применишь свою силу, уже будет слишком поздно. Как твой непосредственный начальник я приказываю тебе наблюдать за ними и по возможности предотвращать ненужные жертвы, но ты не можешь вмешиваться напрямую. Не переступай черту, иначе пожалеешь. Он посмотрел на свои часы и покачал головой. Мгновение спустя Фиби сидела за столиком одна.
2.3
Если хочешь не знать страха, не чини зла
Унсур аль-Маали (Кей Кабус)
Кью шла по темноте, стараясь двигаться как можно тише и быстрее. Ей не стоило выходить из дома ночью, да еще и одной, но она просто не могла оставаться взаперти. Давние призраки гнали ее вперед, наступая на пятки. Ее сердцебиение ускорилось, но не от того, что она практически бежала, а от того, что ее сердце стало камнем и плохо качало кровь по сосудам. Она задыхалась, была готова упасть на грязный заплеванный асфальт и разрыдаться. Она видела трупы ночью, видела их днем. Все те, кого она когда-либо убила, кого мучила, получая от этого ни с чем несравнимое удовольствие. Ее вырвало в четвертый раз. Пустой желудок отдался болью. Ребра сдавило, и ужасная боль в сердце практически подкосила ее ноги. К этому прибавилась еще боль в кистях и голенях. Смотря на свои руки, она видела кровь на них, проводя языком по губам, чувствовала солоноватый привкус крови. Девушка была зациклена на этих видениях, которые были для нее ярче и более реальными, чем все остальное. Она не сразу заметила их, да странно, что вообще заметила. Мужская нога в тяжелом военном ботинке ударила ее в бок. Послышался хруст ребер. Новая вспышка боли. Она лихорадочно хватала ртом воздух, но не могла вдохнуть. Их было пятеро. Все молодые парни до двадцати пяти. У одного в руках была бита, у другого кусок арматуры, его друг прошелся по ее ребрам гвоздодером. Кью сжалась, но не закричала. Последовало несколько ударом в лицо, она инстинктивно закрыла его руками, что только повеселило нападавших. Интересно, сколько еще она выдержит? Они были ее снова и снова, но не настолько сильно, чтобы она потеряла сознание, и точно не так, как если бы хотели убить. Они – послушная армия демонов, накаченная наркотиком. Кью знала, чего они добиваются, и ей очень не хотелось дать им это. Но у нее не было выбора. Единственным шансом спастись было выпустить ее на волю. Ту ее часть, которая получает удовольствие от убийств и пыток. Они уверены, что выпустив ее на волю, внесут в игру новую нотку опасности. Частично так и было. Кью терпела, уже понимая, что проиграла. Все ее тело невыносимо белело, сознание начинало меркнуть, картинка перед глазами расплывалась. Один из них занес ногу для нового удара, но рука Кью схватила его за ботинок, а затем, садясь, девушка одним движением до щелчка повернула его ногу, ломая ее в коленном суставе. Парень заорал, но этого было мало. Кью вырвала ногу до конца и кровоточащим обрубком ударила его по голове. Подняв выроненную им биту, она оглушила еще двоих. Они были слишком медленными, слишком слабыми. Одному из них Кью зубами вырвала глотку, наслаждаясь током теплой крови по своему лицу. Арматура вошла в глаз третьему нападавшему и вышла из затылка. Четвертый лишился глаз и, хныкая, катался по полу, моля убить его. Остался всего один, и он смотрел на Кью как на самый страшный кошмар в своей жизни. Элизабет не оставила бы его в живых, она бы медленно убила его, наслаждаясь каждым мгновением, но Кью не стала этого делать. Она вытерла с губ кровь и ласково сказала: - Передай им, что так будет с каждым, кто решится перейти мне дорогу. Запомнил? Он закивал головой, как китайский болванчик и бросился бежать сломя голову. Кью равнодушно посмотрела на тела трех убитых ею и одного умирающего. Убийства приносили ей удовольствие, с этим она не стала бы спорить, но она достаточно контролировала себя, чтобы остановиться. Она могла бы просто избить их и уйти, но она хотела, чтобы ее предупреждение было понятным и запоминающимся. Чтобы к ней боялись подходить впредь. Арне будет разочарован ею, но то, что она сделала, пойдет им всем на пользу. Она возвращалась обратно, обязанная быть тем, кто принесет плохую весть: демоны готовы и впредь вмешиваться в игру, чтобы ускорить ее, или чтобы повернуть туда, куда им нужно.
