//////
Элоди не знала, как вести себя. Тяжесть выбора только сейчас легла на ее плечи. Она собиралась предать его, как он уже не раз предавал ее. Было ли ей жаль его? Безусловно. Их столько связывало, но еще больше разъединяло. Она больше не любила его. Впрочем, была ли когда-то любовь? Сейчас все это казалось ей ни больше, чем наваждением. Сем был рядом, в сего на расстоянии десяти метров от нее, между ними была лишь кирпичная стена, но Элоди не чувствовала к нему ничего. Для нее он был парнем, с которым она дружила в детстве, а потом бросила его. Не парень, которому она призналась в любви, ради которого пожертвовала самым ценным, что имела, и который предал ее. Так было проще сделать то, на что она уже решилась. Но прежде им лучше держаться вместе. От Сема еще будет польза. Она уже собрала сумку. Девушка заберет Сема, и они уйдут вместе, рука об руку, пока. Она не знала, что творилось в его голове, на что он теперь был способен, но знала, на что способна сама. На все. Не ради победы, но ради того, чтобы вернуть свои силы, свои видения, снова стать той, кем она раньше так не хотела быть.
////////
Демо все еще была слишком мягкой, Бронт не говорил этого ни разу за последние месяцы, но она знала и так. Она не могла заставить себя ударить кого-то, даже кого-то плохого, кто заслуживал бы на то, чтобы его ударили. Даже под страхом смерти она не смогла бы сделать этого. Ее время уходило. То, что казалось океаном, оказалось тоненьким ручейком. Раньше вся жизнь была впереди, а теперь остались месяцы...недели? Демо не знала, что делать, она не готова была сдаться и позволить себе кануть в небытие, но боялась, что у нее не хватит сил на борьбу. У нее был Бронт. У нее было несколько недель. У нее был страх. Множество страхов. Она была слабой. Ночь сменяла день, и так происходило снова и снова, а у нее так и не было решения. Она каждый день готовила свое тело, отрабатывая движения, делая физические упражнения, заостряя свой ум. Готовясь для другого, не для себя. Но без борьбы ей остается только смириться с тем, что она просто исчезнет в одно мгновение.
2.1
Общий страх объединяет и злейших врагов
Аристотель
- Нашел что-то? Тихий голос, громкие шаги. Узкий переулок, над головами резная каменная арка. - Нет, - ответил Кай. – Кто-то идет по нашему следу, но это не четверка. Не знаю, как они веселятся, но точно не следуя за нами. - Странно, - ответила Кью. Кай, наконец, отвык называть ее прошлым именем. – Прошел месяц, и до сих пор не единой встречи. Отец вскоре потеряет терпение. - Как, по-твоему, кто должен уйти первым? Кью не думала ни секунды. - Ноэль. Он – слабое звено. Сема Отец не даст так быстро вывести из игры, Элоди еще может пригодиться, а Реджина…Мне еще хочется посмотреть на ее красавчика-брата. На самом деле я не знаю, чего ждать от нее. Остается Ноэль. Кай утвердительно кивнул. - Если Отец надавит на нас, придется убрать Ноэля. - А если не надавит в ближайшее время? – Кью покачала головой. – Я не хочу начинать кровопролитие, но если только так можно закончить это…Тогда пусть победа достанется тебе, брат. Ты – единственный, кто заслуживает ее. - Я ничем не лучше тебя, сестра. Ничем не лучше любого из нас. Кью взяла его за руку и впилась в нее ногтями. - Ошибаешься. Лишь ты из нас всех не стремишься к победе.
//////
Фиби выполняла работу. Она пришла за пожилой женщиной, немного похожей на цыганку, которая жила с внуком в крошечной двухкомнатной квартире, где запах бедности смешался с безысходностью. Внук женщины был жнецом, так же, как и сама Фиби, но он так и не закончил свою подготовку. Фиби должна будет постараться, чтобы не повторить его участь. Старушка не боялась. Увидев, она сразу узнала жницу и покорно приготовилась к смерти. На самом деле в смерти нет ничего ужасного, по крайней мере, Фиби не чувствовала себя настолько ужасной. Это как переезд в другое место, вот только ты не пакуешь чемоданы и ничего не берешь с собой, а хочешь все начать сначала. Не берешь с собой даже память. Свои ошибки и страхи, свои радости и любимые воспоминания. Все по-честному. Фиби прикоснулась рукой ко лбу женщины и позвала ее по имени. Лишенное души тело, раскинувшись, лежало на изъеденном молью ковре. Больше эту душу ничего не потревожит. Жаль только, что она больше не встретит душу своего внука. Жница уже собиралась уходить, когда ее взгляд скользнул по стенам кухни, старым обоям и мрачным рисункам в рамках и просто прикрепленных к стене кнопками. Это были пугающие мрачные работы психически нездорового человека. И на одной из этих картин Фиби узнала себя. Ошибки быть не могло, слишком уж явным было сходство. Но кто нарисовал этот портрет? Старушка? Ее внук? Фиби была уверенна, что ни разу с ним не пересекалась, но вдруг он видел ее, если не в живую, то хотя бы на фото. Это было слишком подозрительно для простого совпадения. Девушка принялась искать. Она обыскала кухню и гостиную, которую занимала Люсинда, прежде чем нашла папку с листами, исписанными стремительным угловатым почерком. Папка была подписана именем дочери Люсинды – Миранды. Уже через полчаса чтения Фиби знала, что эти листы были вырваны из дневника женщины. И женщина, Миранда, действительно имела проблемы с психикой. Она обладала даром, но из-за собственной ли слабости, или из-за того, что долго сдерживала свой дар, в зрелом возрасте женщина не могла его контролировать. Здесь так же были выписки из ее медицинской карточки. Миранда впадала в эпилептические припадки, постоянно видела кошмары, страдала резкой необъяснимой сменой настроения и частыми приступами агрессии. К тридцати восьми годам стала неработоспособной. В тридцать девять ее положили в психическую лечебницу, но уже через год выпустили оттуда, когда удалось подавить агрессию. Она стала послушной, легкоуправляемой, практически вегетативным существом. Там же, в лечебнице, женщина увлеклась живописью. Фиби не прекращала поиски, обязательно должно быть что-то еще. Она перевернула комнату вверх дном, но все же нашла в глубине шкафа деревянную шкатулку, куда Люсинда убрала все вещи дочери. Лежала в ней и простая толстая тетрадь, служившая Миранде дневником. Жница затаила дыхание. Здесь была запись и про нее, датированная годом, когда Фиби было девять.
Я постоянно вижу во сне девушку. Не знаю, реальна ли она, сколько ей сейчас действительно лет. Я просто вижу ее, одетую в черное, с черными бездонными глазами, черной, поглощающей все цвета и энергию аурой. Почти в каждом сне она убивает меня. Я не знаю ее имени, но знаю, что она жница.
Фиби многое почерпнула для себя из этого дневника. Тут была вложены фотографии старой магической книги с картинками, книги, рассказывающей о демонах и ангелах, вызовов и их битвах. Чем дальше она читала, тем больше и больше начинала понимать происходящее. Эта книга так же дала ей подсказку о том, где искать девочку. Но было кое-что еще, если то, что написано здесь, правда, тогда Фиби просто обязана остановить «игру», задуманную демонами и ангелами. Она, наконец, поняла, для чего ангелам нужна была Андромеда. Не для того, чтобы защитить мир от демонов и зла, что они несут с собой в этот мир. Они хотели ввести в игру своего королеву, свой главный козырь, не только для того, чтобы уничтожить всех демонов и покончить с равновесием, но и для того, чтобы обрести безграничную власть над этим миром. Миром, куда они проникли тысячи лет назад, миром, над которым они благодаря созданию религий и так имеют немалую власть. Они чужаки в этом мире, такие же, как и демоны, как народ Крайм и многие другие. Фиби не знала, правда ли то, что она прочитала, но внутренний голос принуждал ее прислушаться. Это окончится войной между людьми и ангелами, если игра завершится, если Андромеда сыграет свою роль и станет сосудом для кого-то очень могущественного и очень властолюбивого. Но если все это правда, а Фиби была в этом практически уверена, жнецы не могли ни знать об этом. Какую роль во всем этом должны сыграть они, да и сама Фиби? Она должна поговорить с ними, с Каем, с Семом, должна прекратить все это, пока не стало слишком поздно. А еще ей предстоит встреча с верховным жнецом.
