Красные уже не остреливались, потратив все патроны. Отчаянно ругаясь, они сбрасывали обвивавших их змей, топтали их ногами. Тщетно — словно вода в половодье, ковер из змей поднимался вокруг и новые гады упорно ползли вверх. Страшные крики оглашали поляну, когда наполненные ядом зубы впивались в руки и шеи НКВДистов и те, падали на землю, получая все новые ядовитые укусы. И посреди всего этого ада стоял трясущийся от страха якут, сам не знающий как ему удается держаться на ногах, не упасть рядом с одной из шевелящихся груд, в которые превратились обвитые змеями тела чекистов. Попытки скинуть с себя рептилий становились все более вялыми, пока не прекратились вовсе.

Последнее слово сорвалось с уст Илты и она, дернувшись в последний раз, замерла вытянувшись на земле. И тут же схлынул змеиный потоп — также стремительно, как и появились, змеи расползались по камышам и болотам, словно впитываясь в исторгнувшие их стихию. Скоро в поле зрения якута не было ни одной змеи — только распухшие тела мертвецов, чьи лица были черно-красными от напитавшего их яда.

Степанов перевел взгляд на Илту — та неподвижно лежала на земле, ее высокие, покрытые грязью и мелкими царапинами груди, равномерно вздымались и опускались. В широко распахнутых глазах не было не единого проблеска мысли, но якут облегченно вздохнул, когда увидел, что они приняли обычный синий цвет. Преодолев внезапно нахлынвшую робость, следопыт подошел к девушке и присел на корточки. Рука его потянулась к обнаженному телу Илты.

— Не трогай!

Якут обернулся — из камышей выходил грязный оборванный Мирских, сжимавший в руках берданку. Ствол ее он направил прямо на Степанова.

— Отойди от нее! — крикнул он, — ну!

— Я только проверить хотел, — произнес якут, исподлобья глядя на кержака.

— Целее будет, если ты от нее подальше держаться будешь! — сказал Юрий, — финн где?

— Предатель твой финн! — сказал следопыт, угрюмо косясь на кержака, — хотел порешить меня, да я быстрей оказался. Совсем чуток он с «товарищами» разминулся. А ты сам-то, где отсиживался? Не вдвоем ли нас сюда завели?

— Ах ты мразь узкоглазая, — рявкнул Юрий, — да я тебя…

— Довольно! — послышался слабый, но твердый голос, — замолчали! Оба!

Бледная, поцарапанная Илта уже сидела на земле на корточках пристально глядя на разом замолкших спорщиков, смотревших на нее с плохо скрываемым страхом.

— Сейчас найдете мне одежку, — сказала она, — можете с краснюков снять, мне все равно. Потом пошарите по сумкам — в жизнь не поверю, что у целого отряда в сумарях, хоть одной фляги со спиртом не завалялось. А потом вы мне все расскажете.

Желающих возражать не нашлось.

Позже, все трое сидели на вершине холма, найдя уютную поляну меж разлапистых сосен. В углях, оставшихся от небольшого костра, запекались два, пойманных кержаком, сазана. Юрий время от времени запихивал их палкой поглубже. Напротив него сидел на бревне якут, все еще не отошедший от всего, что пришлось ему пережить пару часов назад. Наконец прямо на земле, в стащенной с одного из мертвецов штанах и гимнастерке сидела Илта, держа в руке почти опустевшую фляжку, снятую с командира партизан. Тот оказывается не был чужд некоторого изыска — во фляжке плескался коньяк.

За все время, прошедшее с жуткой сцены у озера Илта сказала едва ли десяток фраз, почти полностью погрузившись в свои размышления. Вот и сейчас она сидела, молча глядя на двух оставшихся следопытов. Те же, напротив, говорили много и без того хорошо представляя, что от них хочет услышать Илта.

— Я как раз этих рыб поймал, — рассказывал Мирских, — повезло мне, там вода спала в озерце и они оказались отрезаны в большой луже. Собирался идти к вам — слышу, стреляют! Я хотел обратно бежать, да чуть на этих коммуняк и не напоролся. Хорошо еще что этот живорез стрелять опять начал, а потом орать — я в камышах схоронился, а потом потихоньку стал пробираться к поляне. Честно говоря, оттуда такое слышалось, что я духу набрался, чтобы вылезти, когда все стихло. Только и увидел, как змеи те расползаются. Вот, все так и было, Христом-Богом клянусь!

Он истово перекрестился, глядя на Илту. Та скупо усмехнулась и перевела взгляд на Степанова. Тот нервно сглотнул и начал рассказывать.

— Я это…ну когда мы вместе пошли, сразу понял, что тут неладное что-то. Финн чей-то уж больно разговорчивым стал, как подменили его. И смотрю я, он все время норовит не к северу, а к западу забирать, говорит, мол, там пройти проще. Я говорю, ты же тут первый раз, откуда тебе-то знать? Отвечал ерунду какую-то, вроде как видел с холмов куда лучше идти. Один раз я ему поверил, свернули, куда он сказал, потом смотрю — куда-то совсем не туда идем. Я этого финна останавливаю, говорю — куда ты меня завести хочешь? Он ничего не говорит, только лыбится так, нехорошо, дьиккэр! — выругался якут. — Я говорю — ты как хочешь, а я обратно пойду, поздно уже. Развернулся, только краешком глаза заприметил, как он за кобуру схватился. Я винтовку сорвал, пальнул в него и он в меня, только он промазал, а я — нет. Только он свалился — смотрю, из леса краснюки выбегают, орут, оружие бросить велят. На землю повалили, избили — якут, поморщившись, коснулся налившегося над скулой синяка, — с собой повели. Ну, а дальше ты все видела.

Илта кивнула.

— Черт его знает, где он был завербован: может в Харбине, а может еще и с самого начала он шпионом был, — продолжал якут, — он и хотел сначала нас под Кузнецова подвести, да не срослось — медведь-абаасы красных раньше порезал. В Таксимо же отряд стоял, видать ждал Кузнецова, вместе с нами. А как не дождались, стали разведку высылать, ну где-то и стакнулись. Мы ведь, когда разведку высылали, часто с ним разминались, разные тропки искали. Видать неплохо здешние места знал, знал куда идти, урдуус! — якут сплюнул.

Илта медленно кивнула — да, это было похоже на правду, худо-бедно, но объснявшую все последние сложности. Да и финн с самого начала вызывал у нее подозрения.

— Малая, что это было все-таки? — набравшись храбрости, спросил Мирских, — я знаю, что девка ты не простая, но это вот, — он запнулся, — как-то уж совсем жутко. И язык непонятный какой-то.

— Сама не понимаю Юра, — покачала головой Илта. Она и вправду не понимала, что именно пробудилось в ней, подняв змеиные орды. Словно ненависть к убийцам соратника, сорвала ее с какого-то предохранителя, удерживащего странные и страшные силы. На ум пришел проведенный перед походом ритуал на острове посреди Амура.

«Кровь предков твоих в чаше сей, выпей и обретешь силу их всех.»- всплыли в памяти слова Йошико. Но почему именно здесь?

— Не знаю, — повторила куноити, — нашло вдруг что-то.

— Старики говорили, — поднял голову якут, — раньше Саха здесь жили, там где сейчас Таксимо стоит. Говорили они, есть там озеро, на котором царь абаасы, злых духов, женился на деве-змее. И с тех пор озеро то и именуется, «Куел эриэн уон», «Озеро змеи».

— Удачно же мы место для ночлега выбрали, — передернул плечами Мирских, — нарочно не придумаешь. Даже не знаю, благодарить ли бога или нет, за эту случайность.

Илта горько усмехнулась про себя — нет, случайностью тут и не пахло. Эрлэн-хан берег свою Гончую, но и он не мог помогать ей просто так. Сегодня была взята очередная жертва — девушка очень надеялась, что последняя.

— Что дальше-то будет, Илта? — спросил Мирских, оглянувшись на темные стволы деревьев, вокруг которых уже сгустилась ночь. — Нас ведь только трое осталось?