— Город захвачен!

Слова, прозвучавшие как приговор, сопроводил разрыв очередной бомбы, рухнувшей где-то наверху. Даже в безопасности бункера, на глубине семи метров, стены содрогнулись, посыпалась штукатурка, опасно мигнула тусклая лампочка над потолком. Однако стоявшая возле стола пара — лысоватый мужчина в белом халате и молодая девушка в гимнастерке — казалось, даже не заметили этого, впившись встревоженными взглядами в скуластое лицо высокого мужчины в форме НКВД. Иссиня-черные волосы покрывала пыль, на лбу кровоточила свежая ссадина.

— Сопротивление наших войск в Чите практически сломлено — бойцы сражаются за каждую улицу, но силы слишком неравны. Северную часть города заняли канадцы, с востока и юга входят японцы с маньчжурами, с запада — семеновцы и прочая контрреволюционная сволочь. Я с трудом ушел от конных патрулей, но думаю, через час-полтора они будут здесь.

— Тогда чего же мы ждем, товарищ Борсоев?! — взволнованно произнес мужчина в белом халате, — нам надо уходить! Быстрее!

Под глазами крикнувшего пролегли черные круги, лицо осунулось, делая ещё более заметным крючковатый нос.

Нквэдэшник вымученно усмехнулся.

— Я бы и рад, товарищ Губельман. Увы, доктор это не так просто сделать. Секретный аэропорт разбомблен, наш пилот убит. Да и если бы он остался цел — небо кишит «Харрикейнами», нас бы сбили, едва мы поднялись с земли. Да и не доберешься сейчас до аэропорта — никто не ждал, что Чита падет так быстро? Улицы кишат разъездами монголов и казаков, а это то еще зверье. Всех подозрительных они расстреливают на месте, а в «подозрительные» у них попасть легче легкого.

— Но что-то же можно сделать!? — взволнованно произнесла девушка, — Матвей, то есть товарищ Борсоев, мы же не можем… — она прервалась на полуслове, спрятав лицо в ладони. Чекист хмуро посмотрел на красивую девушку, на трясущиеся под кителем плечи и выбившуюся из-под фуражки светлую косу. Тяжело вздохнул и покачал головой.

— Наши еще удерживают эту часть города, — глухо произнес он, — часа полтора у нас есть. У меня приказ товарища Берии — ничто из того, с чем тут работали не должно достаться японцам или канадцам. Нужно уничтожить все материалы и документацию.

— Все?! — изумленно выдохнул доктор Губельман, испуг и растерянность в карих глазах за толстыми стеклами очков на мгновение сменил гнев, — это ведь работа десяти лет!

— Это приказ товарища Берии, — отчеканил работник органов, — выполняйте, Губельман! И вы, товарищ Севастьянова, тоже.

Понурившись, сгорбившийся доктор повернулся к массивному несгораемому шкафу и начал доставать оттуда стопки документов, бросая их на пол в угол. Борсоев вместе с молодой блондинкой вынимал из соседнего шкафа пробирки и колбы, разбивая их о каменный пол. Запах нашатыря, спирта, разных реактивов наполнил воздух, едкие пары, поднимавшиеся от пролитых на полу луж, разъедали слезящиеся глаза. Со звоном разбилась о пол большая банка, из которой выкатилась заспиртованная человеческая голова. Лаборатория на глазах становилась похожа на бойню: пол был заляпан кровью и слизью, из расколотых склянок вываливались отрубленные конечности, похожие на человеческие, но поросшие черной шерстью, тут же валялись внутренни органы и какие-то вовсе неопознаваемые груды плоти.

Последней из глубин шкафчика была извлечена большая колба со спиртом. Прежде чем разбить ее Борсоев смачно глотнул прямо из горлышка, после чего обильно полил сваленную в угол груду и жахнул колбу о пол. Чиркнул спичкой, глядя как весело занимаются пламенем пропитанные спиртом бумаги.

— Ну, что теперь товарищ Борсоев, — Губельман шагнул вперед, — теперь мы можем идти?

— Не торопитесь доктор. Время у нас еще есть.

— Вы знаете, как выбраться отсюда? — девушка умоляюще посмотрела на невозмутимого чекиста, в ее больших голубых глазах светились одновременно страх и надежда.

Еще два глухих разрыва послышались наверху.

— Да, товарищ Севастьянова, знаю — кивнул Борсоев, — хотя это и будет нелегко. В свое время здесь построли подземный ход, выводящий прямо в тайгу. О нем знали только пять человек, четверо из них уже мертвы. Я пройду через тайгу, но не вы.

— Что? — непонимающе уставился на него Губельман.

— Вы не пройдете тайгу, доктор, признайте это, — Борсоев поднял руку, в которой тускло блеснул наган, — будьте уверены, что партия не забудет как вы пожертвовали собой ради Родины и Революции.

— Прекратите эти шутки! — Губельман шагнул вперед. Рука чекиста чуть заметно дернулась, раздался выстрел. Низенький доктор скорчился, ухватившись за живот, сквозь белую ткань проступило красное пятно. Прозвучал второй выстрел и Губельман повалился в пылающий в углу костер. Борсоев развернулся к бледной от ужаса девушке.

— Извините, товарищ Севастьянова. Но вы тоже не пройдете тайгу.

— Нет, — выдохнула та, переводя растерянный взгляд с черных ботинок доктора на стоявшего перед ней чекиста, — нет, я…не надо.

— Прости, Наташа — Борсоев поднял пистолет, направляя его в сторону девушки, — я не могу допустить, чтобы ты попала к японцам.

— Нет, — как заведенная повторяла Наташа, — Матвей нет, нет, нет…

Неожиданно ее глаза расширились еще больше, устремившись за что-то позади чекиста. Борсоев развернулся навстречу бесшумно проскользнувшей в лабораторию черной тени. Дальше все произошло так быстро, что русская девушка не успела уловить последовательность событий: тусклый блеск стали, выстрел и в этот же момент, стоявший перед ней рослый чекист словно стал ниже ростом. Что с ним случилось, Наташа поняла лишь тогда, когда ей под ноги окатилась отрубленная голова.

Обезглавленное тело еще какое-то время стояло, покачиваясь, а потом тяжело рухнуло. За ним обнаружилась то, что закрывал спиной чекист — худощавая фигура, затянутая в черный костюм и маску с прорезями для глаз. В руках у нее был узкий меч с еще капающей с него кровью. Вытерев его об одежду поверженного врага, убийца в черном вложил оружие в ножны на спине и шагнул вперед. На пути незнакомец брезгливо отпихнул ногой отрубленную кисть, еще сжимавшую пистолет — выстрел прозвучал уже после удара мечом. Рука в черной перчатке поднялась, снимая маску и обнажая красивое женское лицо. Азиатские черты резко контрастировали с ярко-синими глазами, весело глядящими на перепуганную Наташу.

Затянутый в черную кожу палец поднесся к полным губам.

— Тссс! — улыбнулась незваная гостья. В тот же момент ее рука метнулась вперед, подобно атакующей змее, тонкие пальцы коснулись шеи Наташи и все заволокло тьмой.

— Как писал классик наших союзников: «Стремясь к лучшему, мы часто портим хорошее».

Высокий японец в цветастом халате с драконами, передал через стол фарфоровую чашечку с подогретым саке, затем налил себе и, поуютнее устроившись в кресле, с наслаждением пригубил.

— Не могу сказать, что меня целиком устраивают результаты вашей миссии, но полностью провальной ее тоже назвать нельзя, Сато-сан. В конце концов, «Кокурюкай» знал, кого сюда посылать. До сих пор о вас были наилучшие отзывы и если уж вам не удалось выполнить возложенную на вас миссию, значит на то были веские причины.

Собеседница японца — красивая молодая женщина в белом кимоно, вежливо кивнула, отхлебнув саке из своей чашки и, по так и не изжитой русской привычке, подцепила из ближайшей тарелки кусочек сасими из кальмара. Она уже достаточно знала сидевшего напротив нее человека — настоящего великана для японца, с пышными «кайзеровскими» усами — чтобы понимать, что отнюдь не благодушие характера заставляет его столь вежливо общаться с молодой девушкой, да еще и «хафу». Генерал-лейтенант Сиро Исии, руководитель «Маньчжурского отряда 731», никогда не утруждал себя восточными церемониями с теми, с кем он мог не считаться. Но, к своему счастью, Илта Сато была на слишком хорошем счету у высших руководителей «Кокурюкай» — «Общества Черного Дракона», незримого спрута запустившего щупальца в элиту из элит Страны Восходящего Солнца — ее министров, высших военных чинов, крупнейших промышленников. Хотя Сиро Исии и сам состоял в этом обществе, те, кто послал сюда Илту Сато стояли неизмеримо выше него- и в самом «Кокурюкай» и во всей Империи. Поэтому «папаша Сиро» и проявлял несвойственную ему вежливость.