Как же мне не хотелось в этом участвовать. Неожиданно, я поняла, что смертельно устала. Черные щупальца апатии сковали мое сознание. В голову пришла безумная идея бежать, прятаться, скрываться и снова бежать, куда глаза глядят, где меня никто и никогда не найдет. Но, я осознавала, что такого места не существует. Я не настольно хитра, изворотлива и сильна, как Марк, чтобы смириться с ролью предателя и скрываться от карающего отряда клана Смерти. И тогда Совет снова пошлет одиночку–охотника, и теперь жертвой стану я.

Татуировка запульсировала и мне стало больно. Интересно, действует ли та дрянь, что Марк вколол мне? И если да, то сколько времени у меня осталось? Переживу ли я трансформацию и кем стану? Было страшно, но одновременно ужасно любопытно.

Сглотнув и поморщившись от давших о себе знать ран на горле, я помянула Мизуки недобрым словом. Надеюсь, она перевернется у себя в гробу, или где там она отдыхает днем, если осталась в живых. Вернее, в немертвых.

— Вы в порядке? — Эдвард вернул меня к действительности, легко дотронувшись до моей руки.

— Продолжайте, — проговорила я, снова поворачивая к нему взгляд, пытаясь отвлечься от боли. — В нашем обществе существует круговорот. Как в природе, каждый зависит от другого. Если исчезнет клан Смерти, вампиры захватят власть, и, постепенно, это распространится за городские масштабы.

— При чем тут я?

— Ваше задание было уничтожить Шакала, — лицо индейца вмиг посерьезнело.

Я не стала удивляться, откуда ему известно. Все в кружении Марка об этом знали.

— Обстоятельства изменились.

Я подумала о том, что будет, если я вернусь в Прагу, не доделав начатое. Я не хочу его убивать. С моральной стороны, я буду совершенно права, не сделав это, но с реальной — я ослушаюсь приказа не кого–нибудь, а самого Совета гилдов. Несмотря на то, что им все давным–давно известно, приказ есть приказ.

Никогда раньше у меня не было подобной ситуации. Совета спросить тоже не у кого, поэтому решение ложилось исключительно на мои плечи.

Смогу ли я уничтожить Марка? Я не хочу, это однозначно. Уже не потому, что когда–то нас связывало нечто большее, чем клан, а по той причине, что смысл происходящего ускользал от моего понимания. Месть? Да, я желала ее, но только так, если бы она свершилась кем–нибудь другим. Почему именно я? Этот вопрос будет терзать меня до самого конца.

— Кто еще знает о том, что я здесь?

— Насколько мне известно — никто.

— Мне надо подумать.

— Поспешите. Времени осталось немного.

— Времени до чего?

— До того, как Шакал решится на отчаянный шаг. Артефакт.

Я снова взглянула в окно. Лазурное небо было чистым.

— Как я свяжусь с Вами?

— Вот сотовый, — он протянул мне новенький телефон. — В записную книжку забиты все нужные номера.

— Мне нужна одежда.

— Персонал предоставит Вам дежурный вариант.

У него были ответы на все мои вопросы. Что же мне оставалось делать?

— Марк знает, что Вы предатель?

В ответ на этот вопрос, Эдвард сжал кулаки и стиснул челюсти, на лице заиграли желваки. Очевидно, я задела его за живое.

— Я не предатель. Я чту свой народ, защищаю его всеми силами. Я воин–пес и вгрызусь в глотку любому, кто посягнет на нашу безопасность!

— Выходит, Вами движет только защита?

— Опыт показывает, что такие методы неэффективны.

Он поднял подол серой футболки, что была на нем одета и облегала бугристые мускулы.

Я ахнула, увидев светлые полоски шрамов на его груди и животе.

— Что это?

— Серебряный кинжал. Я дрался, но кровососов было много. Они вынудили меня подлой манипуляцией принять человеческую форму, а потом издевались на глазах других, таких же пленников как я, вгрызаясь в мое тело и полосуя тем самым серебряным клинком. Гораздо позже я вонзил это самое оружие в рот их предводителя и оторвал ему голову, не перекидываясь в волка, чтобы расправиться с ним. Из этого урока я извлек то, что не стоит сразу бросаться напролом. Информация, Джейн, — он опустил футболку, — вот самое главное для победы.

Под ложечкой у меня засосало. Появилась идея, но слишком невероятная на первый взгляд. Смогу ли я подобраться к Марку, убедив его в желании стать такой же как он? И что мне придется вынести, пойдя на это? Я говорю не только о физической боли. Совершенно точно, что Марк причинит мне целую уйму душевных страданий.

Я попыталась убедить себя, что он убийца, предатель, гадкий человек, переставший им быть в этическом плане давным–давно. Злодей с прекрасным лицом, атлетической фигурой, потрясающей и притягательной харизмой и сексуальностью, зашкаливавшей за пределы нормы.

Сейчас мне хотелось лишь бросить все и просто уйти. Но отголоски разума, все еще теплившиеся в моей голове, подсказывали, что если я отступлю сейчас, то, возможно, буду жалеть об этом всю оставшуюся недолгую жизнь. Что же делать?

— В любом случае, — выдохнул Эдвард с улыбкой, — теперь правда раскрылась и я не смогу приблизиться к нему ближе, чем на сто футов.

Я отвлеклась от своих мыслей, обратив взгляд на него.

— Скажите, мистер Черное Облако…

— Зовите меня Эдвард, — предложил он. Я улыбнулась.

— Эдвард. Что Вы делаете в Англии? Это же слишком далеко от Вашего дома.

— То же, что и Вы, Джейн, — ответил он, отвечая своей улыбкой на мою.

— Ах, вот оно что, — с понимающим видом кивнула я.

Эдвард ушел, а ощущение пустоты осталось. Мне нужен хотя бы день, чтобы отдохнуть и прийти в себя.

Мысли вернулись к моменту в подземке, когда мы с Джерри потеряли друг друга. Что с ним, где он сейчас? Мне нужны были его советы, поддержка, жизнелюбие и энергия, которой он заразил бы и меня. От него я уверилась бы в благополучном исходе всей этой запутанной чехарде, что происходит в моей жизни.

Надеюсь, он жив. Стоило бы ему сунуться на поиски убежища Марка, его тут же схватили бы, или в худшем случае, избавились на месте.

— Джерри, Джерри, — прошептала я с закрытыми глазами. Перед мысленным взором возникло его улыбающееся лицо с лучистыми голубыми глазами, непослушными светлыми прядями волос на лбу, задорными ямочками на румяных щеках. От этого образа мне стало теплее и спокойнее.

Смирившись с воплями совести, приняв эгоистичное решение выспаться, я вновь легла, устроившись как можно более комфортно на мягком матрасе больничной койки, и отключилась.

Меня разбудило чье–то сопение и горячее дыхание прямо над моим лицом. Приоткрыв глаза, а затем, расширив их от испуга, я собралась было закричать, но ее липкая ладошка легла на мои губы, стальным хватом зажимая их и препятствуя выходу малейшего звука.

Седоволосая старушка с лихорадочно горящими глазами возвышалась надо мной и улыбалась каким–то своим мыслям.

Я замычала, пытаясь дать ей понять, что кричать больше не собиралась, первый испуг прошел, и ей пора бы представиться и сказать что, черт возьми, ей от меня нужно.

— Обещаете не кричать? — уточнила недоверчиво она, правильно расценив выражение моих глаз. Я снова утвердительно замычала, подтверждая свою искренность кивком головы.

— Какого …? — вскипела я, когда мои губы оказались на свободе.

— Уж простите, мисс Доу, но я должна была Вас навестить, — виновато пролепетала она, продолжая сверкать очами. Я поняла, что у этой хрупкой престарелой женщины на уме что–то грандиозное. По крайней мере, на ее взгляд.

В глаза бросилась забинтованная ладонь пожилой женщины, но не та, которой она зажала мой рот.

— Кто Вы? И откуда меня знаете? — строго спросила я, косясь на ее руку. Вряд ли я решусь спросить ее об этом.

— Я одна из пациенток, — она замялась, увидев мое выражение лица, полное подозрительности. — Не подумайте ничего такого, я совершенно нормальна.

Ну да, конечно. А в сумасшедший дом пришла отдохнуть от повседневных забот.

— Все мы немножко не в своем уме, — ответила я, поминая слова знаменитого Чеширского Кота из Алисы в стране чудес.