Мизуки следила за моими движениями, пока я вылезала из душевой кабинки, вытиралась полотенцем и заворачивалась в ароматный махровый халат. Я воздержалась от вопроса зачем она здесь, тем не менее, не теряя бдительности и не стараясь не поворачиваться к вампирше спиной.

Мичио перевязал твои раны, — она встала против света у окна так, что освещался силуэт, но мое зрение помогало различить детали. Вампирша переоделась в миниплатье с национальными мотивами и высокие ботильоны на платформе, все из красно–алого винила, плюс множество металлических украшений. Волосы же были убраны в подобие японской прически гейши с длинными булавками, воткнутыми в закрученные локоны.

— Кто такой Мичио? — спросила я, хотя догадывалась, что тот парень–азиат, с которым она ругалась у входа в павильон, и есть великодушный Мичио, который позаботился обо мне.

Я иронизировала, ведь тут не было моих доброжелателей. Кроме Марка. И почему последняя мысль вызывает во мне неясные сомнения?..

— Мой брат, — промурлыкала она. — Ты приглянулась ему и он выказал инициативу, чтобы познакомиться с тобой поближе.

Что она имела в виду? Познакомиться поближе?!

Мизуки указала на кровать и, приглядевшись, я обнаружила новые вещи, взамен моей старой одежды.

— Что это?

— Твоя новая одежда. Старая совсем никуда не годилась, — вампирша грациозно присела на самый краешек постели, которую я недавно делила с Марком. Она демонстративно втянула изящным носиком воздух и выразительно на меня посмотрела, давая понять, что все знает. Я и не собиралась ничего скрывать, другое дело, что ее это никоим образом не касалось. — Марк приказал выдать тебе одежду. Уж извини, ничем другим я не располагаю, — она самодовольно ухмыльнулась.

Можно было бы ответить, что носить ее вещи — это последнее, чего хотела я, но, поразмыслив, я решила не нарываться. В конце концов, эта вампирша может за считанное мгновение одним легким движением свернуть мне шею.

Пришлось подчиниться, но без видимого удовольствия.

Чего я только не примеряла на себя за время пребывания в клане. Различные задания требовали индивидуального подхода к жертве, и приходилось примерять на себя разные роли. Именно благодаря этому опыту я смогла облачиться в одежду, которую выбрала для меня Мизуки.

Словно подчеркивая мое проклятие, жесткий корсет был с открытой спиной, давая возможность окружающим любоваться татуировкой. Наверное, главное назначение этого приспособления заключалось в ограничении движений, судя по силе, с которой его затянула на мне вампирша. Мягкая коричневая кожа, из которой был сшит корсет, также служила материалом облегающих брюк с боковыми швами по всей длине ног. Сапоги без каблука на толстой подошве немного жали, так как у Мизуки размер ноги был меньше и уже, чем мой. В целом, оказалось намного приличнее и удобнее, чем я предполагала изначально, не считая корсета.

— Сакура цветет недолго, — пробормотала вампирша за моей спиной, глядя вместе со мной в высокое зеркало у стены. Ее сильные пальцы массировали мои оголенные плечи, а губы Мизуки находились прямо на уровне моего уха, так что я чувствовала ее горячее дыхание. На каблуках вампирша оказалась одного роста со мной. Неосторожным, намеренным движением, она провела по огнестрельной ране, которую недавно разбередила снова, и та закровоточила. Похоже, ей доставляет огромное удовольствие играть с черной кровью, причиняя мне физическую боль. Шестое чувство подсказывало, что совсем скоро наше общение перейдет на новый уровень, не ограничивающееся лишь незначительными ранами. Надеяться на защиту Марка было бы наивным, хотя я не исключала такой возможности, вспоминая вспышку его гнева, когда Мизуки привела меня на станцию.

Она крепко ухватила меня за предплечье, поближе к бинтам, и молча повела к тому самому павильону, который я увидела, выглянув в окошко вагона несколько часов назад. Помещение представляло собой подобие гостиной, с мягкими креслами, журнальным столом и электрическим камином. Я не удержалась от язвительной усмешки. Камин, да еще электрический, в подземельях Лондона? Как–то это слишком, не находите?

Все, кого я уже видела, находились внутри, и я смогла рассмотреть каждого вампира в отдельности. Отсутствовал только Марк, и я подумала, что именно его все и дожидались, вальяжно ведя беседу. Как только мы с вампиршей вошли, воцарилось молчание. По мне заскользили липкие и недоброжелательные взгляды. Я была чужаком, врагом и шпионом. Смертельно опасным охотником, но теперь, стоя перед ними совершенно безоружной, слабой и неподготовленной, я полностью прочувствовала тот трепет, возникающий у обреченного на смерть. Видимость внешнего спокойствия давалась безумно тяжело, но, я была уверена, что вампиры ощущали мой страх на вкус и слышали учащенное сердцебиение.

Укол стыда пронзил мое сознание. Я вспомнила, что где–то там, позади, остался Джерард. Что теперь с ним? Я подвела не только его, но еще и Эстер, Айрин, бедняжку Элис… Сколько еще жертв по моей неосторожности загубит Марк?

Перебороть свои чувства будет самым трудным шагом, но, глядя на бледные лица вампиров, я уверилась в его неизбежности. Я знала, что именно мне придется сделать, когда подвернется подходящий случай. Наивно, глупо, безрассудно, но необходимо. Проведя с Марком время, я словно освободилась от тяжкого бремени, терзавшего меня все эти годы. Любила, люблю и буду любить того Марка, каким он был со мной до инсценированной смерти. Существо, представшее передо мной сегодня, постепенно изничтожало его настоящее «я», заменяя чем–то чуждым, незнакомым, вражеским. Мы оказались по разные стороны баррикад, и назад пути не было.

Мизуки толкнула меня к дивану, на котором уже сидел Мичио, не сводящий с меня магнетического взгляда. Черные зрачки неотрывно следили за каждым моим движением, а на лице застыло неопределенное выражение «улыбки Будды». Внешне он походил на свою сестру, был немного женственным и ложно–нежным, словно юный мальчик. Я сталкивалась с подобными экземплярами усыпляющих бдительность жрицы клана Смерти безобидным видом, однако же, под их кожей скрыта небывалая сила и, чаще всего, особенно жестокий нрав. Мичио пугал меня именно этим — очевидным для меня сокрытием своей натуры и родством с кровожадной Мизуки.

Неподалеку, около камина, на роскошном индийском ковре, расположился рыжеволосый вампир. Скорее всего, при обращении ему было лет тридцать. Статная фигура, бугристые мускулы и крупные ладони. Определить фактический возраст вампира я не могла, но никакой особенной метафизической энергии от него не исходило.

Еще один, смуглый брюнет с длинными, цвета «воронова крыла», волосами, стоял у ложного окна, задумчиво изучая мое лицо. Высокий, широкоплечий, с благородными чертами, он напоминал древнего воина с бескрайних просторов американских прерий. Красота его была дикой, первобытной, но в то же время, притягательной, как что–то неизведанное и опасное. Вампиром он определенно не был. Так кем же?

Никто никого представлять по имени не собирался. Меня же, они, наверняка, прекрасно знали. Что ж, как–нибудь переживу этот промах в правилах этикета.

Я сидела рядом с Мичио, стараясь не двигаться и даже не дышать. Было жутковато, но я ожидала, что в дверь вот–вот войдет Марк и мне станет легче. В помещении воцарилось молчание. Я кожей ощущала создавшееся напряжение, но не собиралась ничего менять — ни вступать в беседу, ни, тем более, задавать вопросы.

Я украдкой разглядывала комнату. Это была гостиная с роялем в углу, столами для покера и шахмат. Затем мое внимание переключилось на вампиров. Они все смотрели на меня, кроме Мизуки, усердно затачивающей пилочкой ногти. Мне было ужасно неуютно под их взглядами, но я держалась и не позволяла внешнему беспокойству одержать верх, борясь с ним внутренне.

Индеец встал со своего места и прошел к двери, напротив той, что ранее выбила Мизуки. Он двигался как кошка, грациозно, уверенно. Я наблюдала за ним, пока он не скрылся за дверью.

Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся и пригласил нас в лабораторию.