Хотя ревность и грызла Ломова, он пока не хотел связываться с любовником красотки Васильевой. Раздобудько внушал своим коллегам, что уродовать фраеров можно только по делу: долги не отдает клиентам, взятым под «крышу» бандой, не хочет отстегивать рэкетирам «зелененькие» или представляет какую-то угрозу существованию банды. А избивать людей без нужды, ради собственного удовольствия — это наносит вред всей банде. Это уже не криминальная структура, как пишут в газетах, а сброд, хулиганье. И не сдержавший свои звериные инстинкты бандит сурово наказывался. Конечно, Хрущ мог и наплевать на поучения усатого Хмеля, он, как говорится, «сам с усам», но вот так просто подловить пижона с тросточкой и начистить ему рыло в общем-то ничего не даст. Ведь не скажешь ему: «Отвали от Кристины!» Скорее всего, он ее коллега по работе. Бабенка после всей той заварушки с пластиковой бомбой ушла от Иванова в «Радий». А Арнольда Шишкарева никто из бандитов в Питере не обижал, потому что он под надежной «крышей» их банды. Раздобудько даже был несколько раз у него на даче в Комарове. Вместе с женой — красавицей Светланой.
Здравый смысл подсказывал Ломову, что от Васильевой лучше отцепиться, что, у него мало других баб? Но он испытывал необычное, странное чувство, думая о золотоволосой красотке. Лежа на диване у себя на улице Восстания, он представлял ее белое роскошное тело, упругие нежные груди, округлый аппетитный зад, тонкую талию... Его, Хруща, она ненавидела, но ему все равно было в постели приятно с ней, а какова она с тем, кто ей нравится?.. Вот этого как раз и мечталось Хрущу изведать: казалось, он все готов отдать лишь за то, чтобы Кристина была нежна с ним в постели хоть раз, увидеть в ее синих глазах всплеск страсти, почувствовать отдачу ее прекрасного тела. Правильно, он как-то сказал Хмелю, что Васильева в постели — бревно, айсберг! Но ведь она на самом-то деле не такая? Это он тоже чувствовал. А вот этот «танцор» с тросточкой, как мысленно прозвал его Ломов, по-видимому, пользовался полным расположением Кристины. Издали видел, какое у того было счастливое лицо, когда он выходил из ее подъезда...
И черная злоба распирала Хруща: он ненавидел Кристину и ее любовника. С ней, бабой, он пока ничего не мог сделать, даже позвонить... Белобрысый паренек с телефонной станции мог сообщить Якову Раздобудько о его звонке... Ему за то и щедро платят, чтобы держал под контролем нужных банде людей. Но проучить счастливого соперника ему никто не может запретить! Да никто и не узнает… Подкараулить в темном углу и разукрасить так, чтобы с месяц не мог показаться на глаза Васильевой... Эта мысль понравилась Ломову. Он уж знал, что мужчина в черном плаще и серой кепке находится у Кристины. На часах без пятнадцати одиннадцать. С минуты на минуту он может выйти из двери, если не останется на ночь... При этой мысли он даже зубами скрипнул. Нужно будет сесть с ним на троллейбус, проследить до самого дома и, выбрав подходящий момент, когда свидетелей не будет, разделаться с ним...
Хрущ снова закурил, спрятал похудевшую пачку и зажигалку в карман кожаной куртки и снова стал пялиться на пятиэтажный дом. Отсюда окон квартиры Васильевой не видно, да и какой смысл смотреть на занавешенные окна? А она никогда не забывала задернуть их плотными коричневыми портьерами.
Сидят, наверное, и кофеи гоняют — предположить что эти вшивые интеллигенты глушат водку пли коньяк, он почему-то не мог. И толкуют о своих дурацких компьютерах... Или трахаются на раскладном диване-кровати, на котором и он «поработал» с «бревном»... Он представил, что бы сделал с ними обоими, проберись он в квартиру! Скользнув рассеянным взглядом по освещенным окнам, он вдруг подумал: а сколько их, лохов, сейчас суетится в своих квартирах! Кто смотрит телевизор, кто крутит видик, кто слушает хриплых бардов, а кто уже давно лежит в постели и перед сном размышляет о завтрашнем дне, когда нужно будет рано вставать на работу — это кому повезло и кто не потерял ее! — гнуть спину перед начальством, потом бегать по магазинам, выискивая продукты подешевле... Старичье думает о том, как дотянуть до пенсии, считает оставшиеся сотни и тысячи... Все же повезло ему, Михаилу Ломову, что природа наделила его силой и крепким характером! Кем бы он был, останься все по-старому? Таким же червяком, как и другие, что думают сейчас перед сном о хлебе насущном. Ходил бы на работу, по-прежнему ютился с матерью в коммуналке, вечерами боксировал бы в спортзале; пригласив понравившуюся девчонку в ресторан или кафе, считал бы скомканные рубли и трешки в кармане... Сейчас все толкуют о выборах в Думу, надеются, фраера, что придут к власти другие, кто облегчит им жизнь, возродит «СЕСЕЭР», снова сделает жратву дешевой. Дураки! Ничего этого не будет. Кто нахапал миллионы, миллиарды, тот так просто с ними не расстанется. Пусть себе старички с красными тряпками табунятся на митингах и кликушествуют, такие, как он, Ломов, и ему подобные не захотят больше того, что было… Кто же добровольно отдаст свои башли? Кто уйдет из роскошных квартир, особняков, вилл снова в коммуналки и «хрущевки»? Таких дураков нет. Из преследуемых законом, такие, как он, Хрущ, Хмель и другие, сами превратились в преследователей. Расталкивая старых ворчунов и другую нищету, идут по следам богатых и влиятельных в мире бизнеса. Стригут их, как барашков! Да богатенькие и сами нуждаются в защите. Плати — и живи себе в свое удовольствие! Поэтому всерьез не борются с преступностью, что кругом преступники!
Кстати, те, что наверху, обложили президента со всех сторон, воруют и грабят в России в сто раз больше, чем криминальные структуры.
Так что ему, Ломову, не по пути с радетелями о социалистическо-коммунистической России. Да он уже и не помнит, что это такое. И молодежь не попятится к старому. Вон по телевизору показывали уличных мальчишек — мойщиков машин, — зарабатывают в день по пять-десять месячных минимальных зарплат, как теперь принято выражаться. Это мальчики, а какие бабки делают деловики, бизнесмены? Как-то Яша Раздобудько, а он умный мужик, ничего не скажешь, заявил, что Россия разделилась на две половины: одна половина копошиться, что-то делает, старается деньгу зашибить на работе, а вторая половина грабит первую — отбирает эту заработанную трудом и потом деньгу! Есть еще одна прослойка — это «новые русские», ворочающие миллиардами. Эти вообще не в счет — они недосягаемы ни закону, ни преступникам. У них свои законы, своя охрана, своя умопомрачительная жизнь, которая не снилась и бывшим партийным бонзам...
Мысли Хруща прервал тягучий скрип открываемой двери в доме напротив: наконец-то! На тротуар вышел высокий мужчина в черном плаще, без кепки, с тросточкой. Далеко ему идти не нужно было — троллейбусная остановка рядом. Там уже томились ожиданием несколько человек. Теперь, как только троллейбус остановится, нужно быстро перебежать проезжую часть и вскочить в заднюю дверь.
И вот они едут по ночному Суворовскому проспекту, новый приятель Кристины уселся на скамью у самого входа, а Хрущ прислонился к блестящим поручням на задней площадке. В троллейбусе всего-то с десяток пассажиров. Хрущ испытывал приятное возбуждение, как многие профессиональные преступники, он с наступлением сумерек чувствовал прилив сил, бóльшую уверенность в себе — ведь в основном его «работа» начиналась ночью, хотя, наглядевшись на нынешних людей-людишек, он не сомневался, что приди ему в голову грабить при свете дня на глазах прохожих, вряд ли кто-нибудь рьяно вступится за жертву: напуганные жестокостью бандитов и воров, горожане закрывали глаза на все творящееся вокруг.
Кому охота напороться на нож или получить удар кастетом в лицо? Герои-одиночки, вступающиеся за женщин и обиженных хулиганами, давно уже повывелись...
Мужчина в черном плаще сошел на Невском проспекте, у Литейного. Вслед за ним покинул троллейбус и Хрущ. Здесь народ еще фланировал по неярко освещенному Невскому, все больше молодые люди в кожаных куртках и широких мешковатых брюках, с бритыми висками и затылками. У тротуаров посверкивали роскошные «Мерседесы», «Вольво», «БМВ». Или вдруг мимо дверей ресторана прошествует, распространяя запах французских духов, валютная проститутка. В Санкт- Петербурге они почему-то не стояли на углах в коротких юбках и с полуобнаженными ногами и грудями, как их показывают в заграничных фильмах.
