Глава двадцатая Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок?
Уже был разгар лета. На Севере царствовал полярный день. Солнце практически не уходило за горизонт. Но северное лето очень быстротечно. И впереди снова маячила длинная полярная ночь. И хотя каждый из них уже понял, что им хорошо и легко друг с другом, каждый из них и понимал, что их отношения также не долговечны, как и этот самый полярный день. Вслух это никто не произносил. С этого дня кроме сна и работы все свободное время они проводили вместе, стараясь на все двести процентов использовать свой полярный день. Сейчас, когда на лодках основные монтажные работы на данных этапах были завершены, Наташина толковая голова и ее умелые руки пригодились при корректировке документации. Каждый день в бюро технической документации приходили кипы бумаг. Это были и доработки приборов, и замены листов, а то и целых документов. Изменения нужно было вносить в сотни, а может и в тысячи монтажных и электрических схем, в технические описания приборов. Нужно было бесконечно чертить, клеить, переброшеровывать и много много еще чего делать. Одним штатным работникам БТД такое было не под силу. Вот на помощь и бросили Наташу с другими толковыми монтажницами. Он же готовил с другими ребятами систему для выхода в море. Они встречались в обеденный перерыв, вместе обедали,вместе шли на работу и с работы. Если ему нужно было задержаться, то девушка терпеливо ждала его или в отведенной для их регулировщиков комнаты на дебаркадере или прямо на лодке около его приборов Готовясь к выходу в море в составе сдаточной команды, он быстрыми темпами осваивал смежный 101К прибор. И хотя общая концепция 101К и 101Ш была схожа, были и существенные различия в приборах. В предстоящем выходе в море ему будет нужно справляться с обоими приборами. Да и от Толика отдача была уже близка к нулю. Их тройка порешила,что от Толика нужно будет избавляться, а на его место взять молодого после института или техникума. Но Толику еще предстояло сыграть свою роль. Еще не успели на базе успокоиться после сдачи ими швартовных, как появилась новая тема для обсуждения. Смотря как он и Наталья открыто демонстрируют свое расположение друг к другу, ряды его недоброжелателей пополнились и теми особями мужского пола, которые имели свои на девушку те или иные виды. К тому же как потом выяснится, что и некоторые дамы имели на него свои интересы. За их с Натальями спинами разгоралась горячая дискуссия на вечную тему о возможности чистой дружбы между мужчиной и женщиной..Если бы они хотя бы встречались украдкой, то независимо тогда бы от реальной степени близости их отношений все было бы в порядке вещей. А так открыто обедают, а он расплачивается за двоих. То это уже мол чересчур. На самом же деле девушка вела себя абсолютно независимо и очень внимательно следила за взаимными расчетами. Что касается афиширования их расположенности друг к другу, то он сразу определил для себя, чем он позволит себе с ней заниматься, а чем нет .Да и Наташа по крайней мере внешне не стремилась в его объятия. С другой стороны он ясно давал всем понять, что девушка находится под его защитой, а на любое индивидуальное или коллективное мнение по поводу их с Наташей отношений ему абсолютно наплевать. Вот это наплевать и больше всего и бесило "здоровые" слои их базовского общества. И вот в пик общественного беспокойства за их моральную чистоту он назвал Толика-2 придурком. Это уже было совсем зря. Усилиями мастера Коли под непосредственным патронажем начальника базы, который теперь имел на него и личный из-за Наташи зуб, очень даже быстро и легко на нашего героя было состряпано персональное дело по заявлению Толика об травле и оскорблениях со стороны старшего по его группе приборов. Идя на собрание посвященное самому себе, наш герой испытывал определенную нервозность. Он прекрасно отдавал себе отчет сколько много врагов успел нажить за не полный еще свой год работы в цеху. Народа собралось до хрена. Во главе сидел начальник базы. Первым выступил регулировщик 101К прибора с заказа Юзефа. Он был в командировке вместе со своей довольно страшной женой монтажницей. Поэтому из сугубо чисто женских своих комплексов она не могла с симпатией относиться к Наталье, а учитывая исходящую от нее с нашим героем угрозы для принципов семейной морали, ее враждебность автоматически распространялась и на него. Подкаблучник муж сначала заявил, что это полное безобразие, когда человеку через всего три месяца работы повысили разряд, и по его данным собираются повысить снова. На замечание бригадира Антона говорить по существу дела, тот охарактеризовал Толика-2 как зрелого грамотного регулировщика, которого не только не ценят, но еще и травят. Тут последовала реплика Володи из их тройки с предложением к выступающему забрать ценного специалиста к себе. Выступающий заткнулся и тут в наступившей тишине раздался голос Толика-2. Он заявил, что наш герой всех называет дураками, и, повернувшись к начальнику базы добавил, что он и вас тоже называет дураком. В зале снова наступила мертвая тишина. И в этой тишине выделялся начальник базы с застывшей глупой улыбкой на лице. Но здесь слово взял Антон. Он сказал о нашем герои несколько хороших слов и в несколько раз больше плохих слов о Толике. После этого собрание быстро закончилось ни чем. Своим ярким эмоциональным выступлением Толик-2 сам подписал свой смертный приговор. Какой начальник, который крайне болезненно переживает за свой авторитет, простит своего подчиненного при куче народа объявившего его дураком? Гораздо меньшим проступком было,если бы Толик-2 признался, что завербован иностранной разведкой. Уже через несколько дней Толик-2 паковал свои пожитки. Куда он делся потом наш герой не знал. Но больше на глаза Толик-2 никогда ему не попадался. Ну и у них с Натальей образовались сочувствующие понимающие, желающие с ними общаться. Все вместе делали вылазки на природу, лазили на ставшую уже родной вышку, отмечали разные события. И все же с каждым днем он все больше осознавал,что они с Натальей затеяли очень опасную игру, в которой проиграют все, а не только они вдвоем. Все чаще веселое игривое настроение девушки резко переходило на грустные ноты. Когда один их добрый приятель, но большой по жизни придурок, как может были и они сами, забредал к ним на огонек. то после употребления положенных входных граммов двести слегка разбавленного спирта просил в тысячный раз поставить одну и ту же пластинку. Он садился около проигрывателя, подпирал щеку рукой, прикрывал глаза и включал зажигание. И когда заунывное пение доходило до слов, что до поющего слишком поздно дошло, что им вдвоем веселей даже проплывать по небу, а ни то, что жить на Земле, то на глазах девушки начинали наворачиваться слезы. Раньше такого за ней не наблюдалось. Но они знали с самого начала каков будет финал. Теплый северный июль закончился, и он улетел на юг. Сколько он потом пытался вспомнить последние дни перед отлетом и сам отлет, ничего из этого у него не вышло. Возможно это была какая-то защитная реакция организма, но память обнулилась полностью. Он до мельчайших подробностей мог вспоминать свое первое серьезное увлечение в жизни в первом классе феодосийской школы. Как он ,сидя на задней парте, дергал за косы сидящую перед ним первую классную красавицу Любу . Как засовывал концы ее заплетенных волос в чернильницу, стоящую на его парте. Как наконец, добившись ее к себе внимания, шел из школы домой с ней вместе, неся набитый до отказа учебниками и тетрадями портфель девочки. И как после начавшейся с ней из-за какой-то ерунды ссоры, и услышав от девочки какие-то страшно обидные слова в свой адрес, он зашвырнул ее портфель в самую глубокую и большую из луж на улице. Эта громадная лужа полностью портфель проглотила, и достать девочке его из этой лужи самой было невозможно. После этого он развернулся и спокойно пошел домой. Когда взрослые помогли рыдающей девочке и достали из лужи портфель, то все его содержимое пришло в негодность. Но и его родители и родители девочки с пониманием отнеслись к его чувствам. И ему почти ничего за это не было. Да и сама девочка теперь каждый раз на уроках, имея точно такую-же чернильницу перед собой, поворачивалась и макала свое перо в его чернильницу, чтобы лишний раз взглянуть на редкостного придурка. Здесь же информация об его отъезде домой исчезла из его памяти навсегда.
