Глава двенадцатая Хорошо ли одинокому волку?

Через несколько минут он вышел в центр города. И хотя по часам был еще день, на улице уже смеркалось. Центральная площадь города была красиво подсвечена прожекторами с крыш домов. Город готовился к выходным. В углах центральной площади на тротуарах около перекрестков вливающихся в нее дорог были налеплены красивые снежные бабы. Они были нарядно размалеваны яркими красками разных цветов. И вместе с предпраздничной обстановкой он вдруг резко ощутил себя уже не свободным, а совсем чужим в этом нарядном северном городе. .Он сразу вспомнил это ощущение какой-то одинокости и может быть ненужности человека, который один совсем один в чужом городе живущем своей жизнью и своими проблемами. Городе, которому до него нет никакого дела. Это чувство он уже однажды испытывал еще в детстве. В девятом классе его послали в Киев на личное юношеское первенство Украины. В этом самый момент их тренер первый раз слетел с душевных катушек и оказался в городской психушке. Поэтому поехали они сами вдвоем с со старшим на два года шахматистом Сашей. Саша был развит не по годам. Папа его в свое время взорвался вместе с линкором Новороссийском. Но папе Саши повезло. Он успел спрыгнуть в воду с переворачивающегося линкора и остался жив. Тех офицеров корабля, которые погибли, похоронили как героев. С тех, которым удалось выжить, сняли по звездочке. Сашин папа на момент взрыва был капитаном третьего ранга и стоял на должности капитана второго ранга. Теперь же он в один миг стал капитаном- лейтенантом без корабля и без должности. Поэтому папа Саши написал рапорт об отставке и ушел в тогда еще только организовываемый в городе рыболовецкий океанический флот. Вскоре папа был уже капитаном рыболовецкого траулера. Саша резко выделялся среди других юных шахматистов свои нарядами и различными заграничными безделушками. Он хорошо играл на пианино, быстро взрослел и пользовался успехом у девчонок. В Киеве он уверенно играл в турнире, а все свободное время проводил со вновь образовавшимися подружками за пределами гостиницы, где они жили. Для нашего героя турнир шел тяжело. В основном все соперники из различных городов были и старше и обладали значительно большим шахматным опытом и большим мастерством. Поэтому из двенадцати финалистов он пытался хотя бы закрепиться в первой десятке. Каждый раз после неудачного игрового дня он оставался один на один со своими переживаниями. В этот день он играл с киевлянином. Тот был примерно его возраста и в турнирной таблице шел с ним вровень. После часа игры, при доске полной фигур, киевлянин предложил ему ничью. Он долго колебался принять предложение или продолжить играть. Пытался детально оценить свои шансы в достаточно запутанной позиции. В конечном итоге он отклонил предложение и продолжил играть. Ровно через два хода он зевнул целого ферзя и сразу же сдался. Он оделся выскочил на улицу. В Киеве была зима и зимние каникулы. Город жил своей жизнью и его обитателям не было никакого дела до распирающих нашего героя душевных переживаний. Вот в тот момент он и ощутил себя совсем одиноким и никому не нужным в этом большом красивом городе. Вот и теперь в Северодвинске через много лет на него нахлынули точно такие же давно забытые чувства. Побродив по центру и отобедав в кафе "Чайка", он отправился в свою гостиницу. Пока он так и не познакомился с жильцами из номера. Все предыдущие дни он приходил после десяти вечера, и народ уже к этому моменту стабильно был в откате. Утром жильцы из его номера вовремя спешили на завод, и ему удавалось, пролежав лишние полчаса с закрытыми глазами, оставаться в комнате одному. Из их утренних разговоров ему было понятно, что ребята простые как веники, но не без столичного колорита. Впереди было два выходных дня, и от более близкого знакомства уйти было некуда. Придя в гостиницу первым делом ,он на всякий случай взял свой чемодан из гостиничной камеры хранения, взял чистое из чемодана запасное белье, завернул в одну из лежащих в чемодане рубашку принесенную с собой фляжку со спиртом, положил рубашку с флягой в чемодан, и вернул чемодан в камеру хранения. Затем нужно было принять душ. С момента отлета из дома прошло всего пять дней, но после работы в эти дни по двенадцать часов в почти полностью закупоренной и плохо вентилируемой лодке ему казалось, что последний раз в душе он мылся месяц назад. Основные жильцы гостиницы еще не вернулись с работы, и все душевые на его этаже были свободные. Он разделся в предбаннике и включил горячую воду, чтобы как следует пропарить душевую. Из крана горячей воды текла достаточно коричневатая жидкость, и воздух наполнился запахом болотной тины. Но сама вода резко отличалась от крымской своей мягкостью. Волосы от простого туалетного мыла стали шелковистыми, как будто их отмыли дорогим импортным шампунем. После помывки он зашел в номер, снял со своей кровати покрывало и развалился поверх одеяла. Уже сейчас, по лежавшим на одной из кроватей связанных между собой полотенцам, он определил, что жильцов в комнате поубавилось. Но предполагаемому братанию с со славными представителями города над вольною Невой в этот вечер так и не случилось осуществиться. Только где-то часов в девять вечера дверь в комнату впервые открылась и состоялся занос первого тела. Причем то тело, которое заносило абсолютно бездыханное другое тело, само по внешним признакам нуждалось в таком же заносе. Тем не менее заносящее тело успешно доволокла тело без видимых признаков жизни до кровати этого тела. Затем как могло закатило бездыханное тело на кровать в верхней одежде и обуви, и по-английски покинуло помещение. Через два часа в комнате погасили свет и вроде бы начался режим сна. Но сам сон как-то не хотел появляться. В комнате висел тяжелый перегар, перемешанный с общей духотой. Сегодня трудового дня не получилось, в теле не было ни малейшей усталости, и в сочетании с не благоприятными внешними факторами сон явно не спешил. Только часам к двум ночи он наконец задремал. Еще через полчаса он проснулся от страшного грохота и дикого мычания. После включения света выяснилось, что в теле появились признаки жизни, а с ними желание посетить туалет. Но ,возможно, во время закатки на кровать тело было развернуто на сто восемьдесят градусов, может что-то другое не срослось,но в темноте вместо двери тело попало в платяной шкаф и теперь билось внутри него с диким мычанием. И хотя наш герой с подростковых лет много поездил с взрослыми городскими шахматистами на различные Крымские соревнования , жил в различных по классу и составу обитателей номерах гостиниц, с такими доблестными представителями оборонной промышленности судьба его свела впервые. Часов в десять утра в номер ввалилась скорая помощь с целой сеткой Агдама по народному названию борматуха или шмурдяк. Так называемое вино для экономии тары разливали в бутылки емкостью по 0,8 литра. Поэтому еще одно народное названия этого пойла было огнетушители. Жилец пинками и шлепками был приведен в чувства, усажен за стол, и началась поправка его здоровья. Закуска была мощной из нескольких кусков хлеба и разломанного помятого плавленного сырка. Но Вадим, так звали ночное тело, только пил стакан за стаканом. К еде он совсем не притронулся. Теперь совсем стало понятно, что житель Питера был законченным алкоголиком. В процессе поправки здоровья и состоялось знакомство. Если Вадиму было лет за сорок, то его собутыльнику по имени Олег не было еще и тридцати. Оба они были электромонтажниками. Причем аппаратура, которую поставлял их завод для лодок предназначалась для стрельбы стратегическими ракетами В центральном посту их 101р стоял в притирку к крымскому прибору 101к. Что мог напаять такой монтажник было для нашего героя полной загадкой. Разгадка пришла значительно позднее. Оказывается расчет СМП с этим ленинградским предприятием осуществлялся с учетом так называемых шефских дней. То есть расходы подтверждались количеством работников командированных на СМП из этого ленинградского предприятия. Если число не выдерживалось, то на следующий квартал или год СМП снижало сумму выплат для этого предприятия. Задачей такого Вадима было исправно ходить утром на работу на СМП. Кроме командировочных он получал минимально возможную зарплату. Всех премий был лишен на много лет вперед. За счет таких Вадимов верхушка его предприятия накручивала себе очень не плохие деньги. Как правило на таких предприятиях была очень существенна текучка. Уровень же основных специалистов таких предприятий был значительно ниже, чем на тех предприятиях, где руководство думало не только о том, как набить свои собственные карманы. Позже,много раз при испытаниях лодок в море ,главный комплекс стратегической атомной подводной лодки во время подготовки и самих ракетных стрельб давал сбои и отказы. И главной причиной было то, что из-за маленьких зарплат у завода было очень мало приличных специалистов. И хотя Вадим был славным малым, как и все алкоголики, пока их не трогают, было понятно, что нормально восстанавливаться при сложной напряженной и продолжительной работе на лодке будет в этой комнате невозможно. И нужно подыскивать себе другую койку в другом номере. Уже через много лет потом наш герой, работая на лодках следующего поколения, в Комсомольске на Амуре случайно столкнется нос к носу с Олегом. Изрядно потускневший и полысевший Олег расскажет, что менее чем через год после описанных выше северодвинских событий, Вадим в пьяном виде свалится с самого верха цеховых стапелей на том же СМП. Он останется жив, но проведя в больнице много месяцев, будет выписан полным калекой с неоплачиваемым больничным и уволен со своего предприятия без каких-либо выплат и средств для дальнейшего существования. Но вернемся назад к субботнему дню. Изрядно поднабравшись, до той степени, когда неправильный опохмел приводит к запою, дружные Питерцы перешли к культурной программе. Она заключалась в походе уже в гостиницу к Олегу, которая находилась в центре города на улице Бойчука. Во время перехода планировалось посетить штучный, так как нужно было не только скоротать субботу, но еще и культурно провести воскресенье. Наш герой снова остался в номере один. Третий сосед не появлялся с утра пятницы. Возможно, третий тоже не очень любил Агдам и, особенно, после него перегар. Правда жители северной Пальмиры вскользь заметили, что у сгинувшего соседа есть подруга из местных, и тот часто в выходные ночует у нее. Теперь и нашему герою нужно было подумать, что делать с целыми двумя выходными днями. В первую очередь он открыл все форточки и ,как получилось, постарался избавиться от паров Агдама. Затем оделся и отправился совмещать прогулку по свежему воздуху с посещением столовой. Плотно пообедав и позавтракав одновременно, наш герой решил сходить в кино. Пока свет не погас, он с тоской рассматривал пары и компании, пробиравшиеся по залу к своим законным местам. И опять он остро чувствовал свою полную ненужность в этом зале. Фильм был новым и неплохим. Кинотеатр современным. Постепенно, он втянулся в процесс просмотра, и душевная тоска отступила. Когда он вышел из кинотеатра на улице уже смеркалось. Народ гулял. Кругом тащили санки с мелкими. Слышался смех. Купив в гастрономе корма себе на ужин, он отправился домой в номер, предвкушая замечательный вечер в кругу столичных соседей-интеллектуалов. Но ключ оказался на вахте внизу. Он открыл номер, разделся, завалился в кровать поверх одеяла и стал ждать возвращения соседей. Но эту ночь ему пришлось в номере делить на одного. То ли Вадим загостился, то ли догостился до местного вытрезвителя, но в этот вечер в номере он так и не появился. С неопределенностью по соседям, и размышлениями о том, во сколько и нужно ли вообще закрывать дверь изнутри на ключ или оставить ее открытой сон долго не приходил. Заснул он далеко за полночь. Его разбудил легкое постукивание в дверь. По часам было еще утро, и он поспал бы еще пару часиков. Дверь на ночь в ожидании соседей так и осталась открытой. Поэтому, не вылезая из под одеяла,он пробурчал что-то. Это что-то могло одновременно означать и разрешение на вход и вопрос о цели раннего визита. Дверь раскрылась и в комнату впорхнула, легкая и вся из себя спортивная, программистка Лариса. Видимо, она на юге разрешила все проблемы в том числе и с утерянной справкой из первого отдела, и снова была в северной обойме. С удивлением для самого себя он уже с еще только появлением ее на пороге, заметил, что его внутренняя оценка данного объекта, сделанная им на сдаточном стенде на юге, сразу и вдруг резко изменилась. Сейчас Лариса казалась ему если и не сказочной красавицей, то вполне даже очаровашкой. Позже,занимаясь доработками уже действующих субмарин на различных военно-морских базах Кольского полуострова, он многократно наблюдал какие метаморфозы происходят с дамами и их оценкой кавалерами в зависимости от направления движения теплохода или из Мурманска в сторону базы подлодок или из базы в сторону Мурманска. Стоило самой серенькой и невзрачной мышке вступить на палубу теплохода в Мурманске, как через каких-нибудь три-четыре часа хода судна мышка превращалась в загадочную неотразимую незнакомку. Вокруг таких незнакомок начинали увиваться бравые офицеры подводники,чьи элегантные черные мундиры еще не успели просохнуть от горестных слез разлуки таких же верных, как и они, их боевых подруг. И с точностью все наоборот, происходило с элегантной, постоянно ловящей на себе восхищенные мужские взгляды, дамой поднявшейся на борт теплохода держащего курс на Мурманск. Еще несколько часов назад ей многочисленные кавалеры клялись чуть-ли не в вечной любви с первого взгляда. В барах теплохода для нее шампанское лилось рекой вперемежку с многочисленными тостами. И когда до Мурманска оставалось все те же три четыре часа хода, не земная королева красоты превращалась в ту самую серую невзрачную мышку до которой никому не было никакого интереса. Вся мужская братия, истосковавшаяся по своим семьям и своим любимым, начинала духовно готовить себя для предстоящей сказочной встречи. Лариса проскользнула через комнату к его кровати и уселась на пустую прикроватную тумбочку. На стенде он всего несколько раз перебрасывался с Ларисой несколькими ни к чему не обязывающими дежурными фразами. Сейчас она вела себя как будто они были с ней по крайней мере давно и хорошо знакомыми. Девушка тарахтела без остановки. Она только вчера вечером прилетела из Крыма. И сразу узнала у дежурных, что он тоже поселился в этой гостинице. Вот и зашла, чтобы узнать из первых рук, что творится на 037 заказе, где она с понедельника должна начать решать навигационные задачи. Поинтересовалась о его первых впечатлениях о Севере, как он обустроился в этом номере. Выслушав его рассказ о боевых соседях, Лариса заметила, что те, кто ездит в командировки регулярно, стараются жить в одних и тех же номерах с одними и теми же соседями, которые близки им по духу. Как правило подбираются соседи со своего города и предприятия. Потом, несколько разобравшись в подводных течениях северной командировочной жизни, он понял, что неожиданный утренний визит Ларисы был хорошо просчитанным ей мероприятием. Лариса к этому моменту серьезно запала на регулировщика Сашу, который был одним из тех двух, кто успешно к его приезду раскурочили прибор. Видимо,до Сашиного отъезда на Север, они успели с Ларисой очередной раз разругаться. Теперь Лариса обходными путями стремилась получить о Саше информацию. Для нашего героя визит Ларисы был достаточно приятной неожиданностью, так как в нудное скучное время провождение вносил какую-то альтернативу. Слово за словом девушка предложила начать утро с активной совместной не большой пробежки. Что делать целый день он еще не придумал, и предложение было принято. Они встретились через двадцать минут в вестибюле гостиницы. Легким бегом они перебежали через дорогу и углубились в ново строящийся жилой квартал. Практически весь Северодвинск строился за счет осушения болотистой местности в дельте Северной Двины. Здесь река впадала в Белое море. Вся местность была сильно заболочена. Прямо в болота опускались металлические трубы, по которым компрессоры гнали прибрежный песок. Через какое-то время песок засыпал эти болотца, и новая строительная площадка была готова. Гостиница Морская-9 и была построена на таком песке. Пробежав не больше метров трех сотен, он увидел, что новостройки кончились, и дальше пошли перемешанные со снегом песчаные поля. На этих полях лежали металлические трубы. Внутри труб шуршал песок, который метров через тридцать сыпался в замершее болотце. Девушка выбежала вперед, подбежала к высокой металлической конструкции и начала по железным ступенькам подъем. Поднявшись на первую огороженную легкой оградкой площадку, она глянула сверху вниз на него, улыбнулась,пригласила жестом его последовать ее примеру, и продолжила подъем по следующей открытой лестнице до следующей площадки. Теперь ему стало понятно, что его заманили в ловушку. Проклиная про себя тех,кто оставил эту вышку доступной для всех, кому не лень, он задрал голову вверх и прикинул всю ее длину. Выходило метров очень много. Вышка состояла из десятка пролетов, каждый из которых заканчивался площадкой. И хотя, лестницы между площадками не были строго вертикальными,но они к этому сильно стремились. Общая же высота каждого пролета явно была не один и не два метра. До этого момента ему не приходилось лазить по каким-либо вышкам, да скорее всего и никогда бы и не пришло в голову лезть на вышку самому. Теперь же это лазанье оказалось гвоздем культурной программы, заготовленной для него девушкой. Он понял, что выбора у него нет, и начал свое историческое восхождение, а точнее восползание. С каждым освоенным пролетом все сильнее слабо весенний, но вполне ледяной ветерок раскачивал это замечательное сооружение. Девушка легко над его головой почти пробегала пролет за пролетом и была почти уже у самой вершины вышки. Он же не освоил еще и половины дистанции, когда Лариса с самой верхней площадки прокричала что-то на счет замечательной открывающийся сверху панорамы города. В конце концов и он финишировал, показав серебряный результат. Уже и ему открылся замечательный вид. Весь город лежал у его ног. Как на картинке вырисовывался завод СМП со всеми своими многочисленными корпусами цехов и дебаркадерами вдоль пирсов с припарковавшимися к ним подводными лодками. Рубки лодок были накрыты металлическими коробами, то ли для маскировки с воздуха, то ли для проведения еще каких-то работ. Отлично просматривался выход из завода в морские просторы. С вышки были хорошо видны ровные ряды улиц и море, охватывающее город с трех сторон. Все было бы чудесным и прекрасным, если бы его голову полностью не засоряла мысль о предстоящем еще впереди спуске на землю. Ветер явно хотел раскачать вышку все сильнее и сильнее, и спуск на Землю становился все более неизбежным. Из своего опыта из далекого детства он знал, что спускаться с горы вниз намного сложнее, чем на нее карабкаться. Тогда двенадцатилетним пацаном в одних плавках босиком он решил вскарабкаться на Фиоленте на гору, сократив почти в три раза обычный путь по пробитому в горе подъему. Снизу это казалось элементарно простым делом. Нужно было всего вскарабкаться метров на двадцать, чтобы выйти на дорогу, сократив путь в несколько раз. Первые метров десять подъема дались без особого труда. Дальше сложность увеличилась многократно. Под голыми ступнями осыпалась мелкая каменная крошка и карабкаться становилось все труднее. Он цеплялся руками за мелкую растительность, и так еще поднялся метров на пять. Дорога хорошо уже была видна, но последние три-пять метров пути представляли из себя крутой, почти отвесный склон. И он отчетливо осознал, что без сброшенной сверху веревки, преодолеть последние метры невозможно. Тогда он первый раз за все время взглянул вниз и понял, что и спуск не будет легкой прогулкой. Обдирая голые ноги до крови, разбивая пальцы ног о каменную сыпь, он начал медленно сползать вниз. Спуск занял намного больше времени, чем подъем. Последние метры он просто скатился ,сбежал, не обращая внимания на то, что было под его ногами. Когда он предстал весь грязный и окровавленный перед глазами своих родителей, с которыми отдыхал на этом пляже, расположенным на территории воинской части, где служил его отец, то у них от изумления глаза полезли на лоб. И теперь, когда он,спустившись с вышки, почувствовал под ногами хотя и намытый, но твердый грунт, то решил для себя, что развлечений на сегодня ему вполне достаточно. Поэтому на предложение девушки поучаствовать еще в каком-то похожем мероприятии на свежем воздухе, он ответил вежливым отказом, сославшись на то, что ему еще нужно постирать на завтра рабочую одежду. На том в вестибюле гостиницы они и расстались. Он пошел в номер, а затем в душевую, чтобы пропариться после болтания на вышке на ледяном ветру. В номере он встретился с трезвым, но очень грустным Вадимом. Скорее всего деньги у того кончились, а без привычного допинга жизнь явно была ему не мила. Вадим был настолько внешне беден и несчастлив, что у нашего героя даже мелькнула мысль сбегать в камеру хранения за заветной флягой. Но он тут же отогнал от себя эти мысли, подумав, что у него теперь перед началом новой трудовой недели появился шанс нормально выспаться. Проснувшись достаточно рано, он умылся, побрился, оделся и отправился на работу пешком. Он уже знал, что на это нужно минут сорок, чтобы пересечь проходную до восьми утра. После прохода центра он попал на пред заводскую аллею. По ней в разных направлениях в сторону завода двигались нескончаемые людские потоки. Эти потоки с приближением к предприятию распадались на более мелкие ручьи в зависимости от нужной проходной. Почти к самым проходным непрерывно подходили один за одним рейсовые автобусы. Все они были набиты под завязку спешащими на работу людьми. Столько много одновременно людей ему еще не приходилось видеть даже на демонстрациях. Подхваченный одним из таких потоков он добрался до нужной проходной. Внутри проходной подошел к окошку, назвал код своего пропуска. Получив пропуск, показал его при проходе через вертушку работнику ВОХР.