— Да?
— Мне кажется, к вашему наряду больше подошли бы туфли, а не кроссовки. — Лицо ее было абсолютно спокойно, словно она каждый день говорила о неуместности ношения платья с кроссовками. И именно в такой ситуации.
— Находите? — я демонстративно-театрально стал разглядывать свою обувь.
— Да. И чулки не помешали бы. Хотя вам и так идёт. — На этот раз она всё-таки не сдержалась и едва заметно улыбнулась.
— Я подумаю насчет чулок.
Распрощавшись с работницей заправки, я отправился домой, обдумывая две вещи. Во-первых, выглядеть идиотом не так уж и страшно: подумаешь, улыбнулся кто-то. Во-вторых, это был первый и последний раз, когда я делал такую глупость…
Наверное, не стоит говорить о том, как опечалился Свен, узнав, что я всё же выполнил свою часть уговора. Теперь настал его черед. И оно того стоило! Нет, меня радовал не сам факт того, что Свену пришлось целоваться с Ником, а то, какой пьяный восторг вызвало это действо у свидетелей. А после того, как Ник получил под дых за то, что хватал Свена за филейную часть, смеялся даже сам заядлый мачо, не говоря уже обо всех остальных.
Я успел переодеться и вновь почувствовать себя человеком, когда в комнату ввалился Арно и, едва ворочая языком, сообщил, что в ванной перегорела лампочка…
— Сейчас поменяем! — не раздумывая, ответил я, поднимаясь на ноги. Меня слегка шатало от выпитого, но это не изменило намерения заняться электрикой в доме. К тому же, я прекрасно знал, где лежат запасные лампочки — сам их убирал на полку.
В дверном проёме меня повело, и я неслабо приложился плечом о косяк. По всей видимости, это и послужило поводом для Валерки подняться тоже. Он решил, что сам я с лампочкой точно не справлюсь. Особенно, если она начнет сопротивляться. А в моем состоянии это было вполне возможно…
Лампочку я нашёл без труда, но когда дошёл до ванной, еще на пороге понял, что она мне понадобится не скоро: Валерка резво толкнул меня вглубь комнаты и запер дверь на ключ. В полной темноте я тут же потерял ориентир и врезался всё тем же плечом в стену.
— Ты чего делаешь? — возмутился я, потирая ушибленное место.
— То, что должен был сделать еще вчера вечером.
Спросить, что именно, я не успел: Валеркина рука коснулась моей груди, я почувствовал, как материал футболки натянулся и вскоре я лишился этого предмета одежды. Каким-то чудесным образом я тут же практически протрезвел и даже успел подумать, что мы в этой квартире не одни…
— Валер?
Отступив назад, я уперся во что-то металлическое, не без труда вспомнил, что там была стиральная машинка и, решив, что та выдержит мой вес, уселся на неё.
— Тш, — послышалось где-то совсем близко над ухом. Так близко, что я вздрогнул от неожиданности.
Его рука снова легла мне на грудь, едва касаясь, словно изучая тело, поднялась к шее, по подбородку, к губам… В темноте я не мог ничего видеть, и оттого прикосновения чувствовались еще более остро.
— Ты… в курсе, что мы не одни в квартире? — выдохнул я. Все мои нервы были сконцентрированы на единственном месте, где наши тела соприкасались: Валеркины пальцы скользили по моему лицу.
— Мм… Но ждать, пока они разойдутся, я не намерен.
Усмехнувшись в ответ, я тут же резко выдохнул: Валерка умудрился стянуть с меня штаны, даже не отрывая мой зад от стиральной машинки, и едва не стащив меня самого вниз.
— Тебя так возбуждают платья? — хмыкнул я, и тут же почувствовал горячие пальцы на животе.
— Отнюдь. И, пожалуй, лучше тебе таких экспериментов с моей психикой не повторять.
Его рука скользнула под резинку моих трусов, и я уткнулся лбом в горячее плечо — я даже не заметил, когда он успел снять с себя рубашку. В абсолютной темноте, тепло его тела чувствовалось еще более отчётливо, чем обычно. Хотя, возможно, причина была в том, что я не прикасался к нему так давно. Конечно, не таким способом хотелось «отметить» наше примирение, но в тот момент было уже все равно — его горячее дыхание щекотало кожу на шее, а руки сами потянулись к ремню на джинсах…
Было непривычно больно. И в тоже время до одури хорошо. Кажется, мне впервые пришлось доверять только тактильным ощущениям и слуху. И это было сильнее, чем я мог ожидать: тяжёлое, обжигающее дыхание, впивающиеся в кожу пальцы, бешеный стук сердца…
И голос… Валерка что-то шептал. Что-то неразборчивое. Сквозь неровное дыхание я слышал только обрывки слов. И такое не привычное — «родной мой»…
Моё тело отреагировало само, совершенно не произвольно: стон получился громче, чем стоило бы, и Валерка тут же закрыл мне рот ладонью.
— Тш… Людей распугаешь, — усмехнулся он.
Убрав руку, я притянул его к себе и поцеловал… Его губы были такие мягкие и горячие. Горькие, с привкусом пива. Слегка шершавые, обветренные. Мне нравилось ощущать их вкус, и я так увлёкся этим процессом, что не сразу заметил, что Валерка замер и, кажется, даже перестал дышать. Нехотя я отстранился…
— Что?
Моё сердце бешено колотилось в груди. Конечно же, я знал ответ на вопрос. Хотя и не мог сказать, что именно произошло.
— Димка… — мягко выдохнул Валерка, и в следующий момент уже он целовал меня: порывисто, горячо…
Конечно, он замечал… Мы никогда не говорили об этом, я не произносил этих слов вслух, но он просто не мог не заметить, что я никогда не целую его первым. Никогда. Такое случилось впервые. Сложно объяснить необъяснимое… Просто никогда раньше я не испытывал потребности в поцелуях. Я не находил их отталкивающими или неприятными. Поэтому позволял целовать себя. Но…
Это был первый раз, когда я ощутил потребность целовать его…
