Не лучшая тактика для работы с учениками, но по-другому я уже просто не мог.
- Что мне нужно? От вас? Дайте-ка подумать... - Сёмка деланно наморщил нос. - Для начала, я хочу, чтобы вы исправили двойку Королькову.
- И почему же тебя так беспокоит Корольков, Сёма?
- Он мой друг, Эдуард Борисович, а вы поставили ему двойку из-за неприязни ко мне. Это же противоречит педагогике! - Сёмка картинно всплеснул руками.
Ну всё.
Я ухватил его за ухо, развернул, бросил на подлокотник кресла - любимого прибежища Надежды Исаевны. Он плюхнулся животом, почти согнувшись пополам, заморгал растерянно.
- Противоречит... педагогике?!
Моя ладонь смачно въехала Сёмке по выпяченной заднице.
- Противоречит? Да?!
И ещё раз.
Паренёк пискнул жалобно, но тут же поджал губы и притих оскорблённо.
- Ну, что же ты, Сёма? Расскажи мне о принципах воспитания, ну же! Давай!
Я зарядил ему ещё один увесистый шлепок.
- Конечно противоречит, Эдуард Борисович... - вдруг подал голос Сёмка, - разве вы не видите?
Он говорил тихо, сердито, не поднимая головы. Нарочно медленно, чтобы я слышал каждое слово.
- Какой же вы учитель? Только и знаете, что ходить в гей-клубы и бить собственных учеников...
В глазах потемнело.
Я, не соображая, содрал с него форменные штаны, оставляя ссадины на худых бёдрах.
- Ты кое-чего не учёл, Демаков, - я буквально задыхался от ярости. - Если твой учитель способен поднять руку на ученика, но при этом, как ты сказал, ходит в гей-клубы, то никогда, слышишь, никогда не следует приходить к нему в учительскую!
Я потянулся к своему ремню, клацнул пряжкой.
Сёмка замер.
Что ж, я могу не только ходить по гей-клубам и бить учеников.
И сейчас маленький засранец в этом убедится.
Глава 6. Финальная №1, или Издержки образовательной системы.
Сёмка подскочил испуганно, забрыкался, оглядываясь на меня.
- Эдуард Борисович! Что вы....
- А ну заткнись! - рявкнул я, совершенно зверея.
Вот ведь гадёныш! Сначала высмеивал меня при всём классе, а теперь, гляньте-ка, захныкал.
- Вы не можете, Эдуард Борисович! Я - ваш ученик!
- Ещё как могу, Сёма... - я по-прежнему вжимал его в подлокотник кресла.
Сёмка лягнулся слабо, и я вдруг замер.
Да что же я делаю? Меня ведь посадят!
- Демаков, - я выпрямился, грозно сложив руки на груди. - Кыш отсюда.
Сёмка забарахтался, подтягивая штаны. Потом поднялся, шагнул от меня. Поглядел сердито.
- Эдуард Борисович, неужели это всё, чему вы можете научить школьников?
- Что? - я поперхнулся.
Белобрысый вундеркинд смотрел на меня исподлобья, обиженно сверкая глазёнками.
- Как же вам выдали диплом, Эдуард Борисович? Должно быть, вы заработали его... каким-то другим способом?
Ах ты засранец этакий!
Он что, действительно напрашивается?
- Демаков, - я скрипнул зубами. - Ещё одно подобное слово, и ты отчислен из школы.
Тот захлопал ресницами.
- Как хотите, Эдуард Борисович. Думаю, это будет хороший сюжет в новостях, только представьте, - он всплеснул руками, - призёра олимпиады исключили из школы, так как его классный руководитель оказался неуравновешенным гомосексуалистом!
Всё.
Доигрался.
Я подлетел к Сёмке, ухватил его за ворот, впечатав в стену.
- Демаков, какого чёрта тебе нужно от меня?!
Тот только сопел прерывисто.
- Ведь это шантаж, да? - я, склонившись, шипел ему в лицо. - Тогда, будь добр, объясни, чего ты хочешь, Сёма?!
Мальчишка задумчиво наморщил нос.
- А как вы сами думаете, Эдуард Борисович? - он неловко пожал плечами. - Может, я просто хотел посмотреть, как вы себя поведёте? - кашлянул тихо. - А может, хотел сделать кое-какие выводы...
- Какие ещё выводы, мать твою? - я несильно тряхнул его, по-прежнему прижимая к стенке.
Мальчуган быстро облизнул пересохшие губы, заставив меня невольно уставиться на юркий розовый язык.
- Я всё думал, Эдуард Борисович, как вы это делаете с мужчинами? ...Вы? Или Вас? Наверное, всё-таки, второй вариант? Вас это не ущемляет? - Сёмка опять захлопал ресницами.
- Ч... что? - меня уже просто трясло от ярости.
- Как же так, Эдуард Борисович? Как можно доверить человеку обучение детей, если ему даже свою попу никто не доверил?
- Попу, говоришь?! - я отбросил его к дивану.
Сёмка пискнул, плюхнувшись на спину.
- Ну, конечно, Эдуард Борисович, - паренёк тяжело сопел, - наверное, обидно быть всегда в роли женщины?
Я навис над ним, намереваясь дать затрещину, но вместо этого зачем-то ухватил его лицо двумя руками.
- Сёма... знаешь... в роли женщины сейчас будешь ты...
Знает. Всё он прекрасно знает.
Как-никак, лучший мой ученик.
Семка вдруг закрыл глаза, приоткрыл рот призывно.
Я так и держал его лицо в руках, проводя большими пальцами по разрумянившимся щёчкам. Надо же, выпускник, а выглядит, как семиклашка, ну ей-богу. Я разглядывал его дрожащие веки, кончик языка между приоткрытых губ. Он совсем не боялся, просто ждал послушно.
Задержав дыхание, я склонился к его губам. Вот сейчас мальчуган подскочит возмущённо, снова начнёт свои ядовитые выпады. Но Сёмка только приоткрыл рот чуть шире.
Совсем как тогда, во сне. Как не вовремя я вспомнил, однако.
А может, наоборот, вовремя.
Ещё пару секунд я собирался с духом, а потом ухватил мальчишку за загривок и решительно накрыл его губы своими.
