Леди Аннабет сильнее сжала крестик у себя в руке. Джерар встал чуть ближе к Люси, в то время как она не могла оторвать взгляда от глаз алого дракона. И в краткий миг она поняла: Нацу не собирался сдаваться.

Но самое главное, он и не собирался проигрывать.

И в момент, когда она это поняла, в залу дворца с грохотом ворвались еще два дракона и маленький на фоне этих существ Хэппи. Драконы встали позади Нацу, расправив крылья и оскалив клыки. Стены дворца сотряслись от грохота. В арочных окнах промелькнула огромный меч и не менее огромная рука, сжимавшая его. В голове девушки пролетела мысль: «Великан?».

— Это ты глупец, — проговорил Нацу, последовав примеру друзей и расправив крылья. Дракон, который мог беззаботно смеяться, рассуждать о совершенно глупых вещах с серьезным видом и вести себя подобно ребенку, сейчас предстал грозным зверем, внушавшим уважение и благоговение. Его сильное тело источало жар и силу, благородство и величие. У Люси перехватило дыхание, в то время, как Нацу сделал тяжелый шаг вперед, не обращая внимания на новый оглушающий грохот. — Это ты глупец, Акнология, раз решил, что я собираюсь сражаться с тобой в одиночку. В отличие от тебя я еще знаю значение слова «дружба».

Позади Нацу стояли драконы и эльфы, гномы и кентавры. Позади дракона, сжимая в руках посохи, были готовые к бою волшебники и маленькие парящие в воздухе феи.

Эта армия, объединенная волею одного единственного дракона, решительно стояла за спиной наследника престола, готовые сражаться за принадлежащий ему по праву рождения трон. В их глазах пылала решимость, коей не было в глазах Акнологии.

И хоть король драконов был сильнее принца, он не был сильнее воли тысячей.

Эта война была проиграна.

Крестик леди Аннабет упал ей на грудь, когда она со стоявшими в глазах слезами, прошептала:

— У него получилось.

В дверях стояла прислуга, любопытно глазеющая в разворачивающееся в поверхности зеркала действо, но Люси не обращала ни на кого внимания. Ее взгляд был прикован к Нацу. К дракону, который победил.

Но самое главное, он выжил. Остальное для нее не имело значения.

Позже, вечером этого дня, она сидела у ставшего родным зеркала в тиши чердака, который, в эту самую ночь был окутан волшебной аурой победы.

Люси сидела у самого зеркала, облокотившись о его холодную поверхность. С другой стороны, в таком же положении сидел Нацу. Их пальцы соприкасались, и хоть они чувствовали только гладкую поверхность зеркала, продолжали водить по нему. Если бы зеркало было теплым, возможно, на одно мгновение можно было представить, что между ними не было преград.

— Когда ты уезжаешь? — разорвал уютную тишину мягкий голос Нацу.

— Через три дня, — прошептала она. Казалось, любой лишний звук мог разбить эту ауру покоя, в которой Люси хотелось плыть вечно.

— Я хотел бы познакомиться с ним.

— Зачем?

— Я должен знать, кому тебя отдаю…

Люси открыла глаза, отстранившись от зеркала. Нацу не выглядел злым или раздраженным. На его лице печатью отражалась бесконечная, не идущая его молодому лицу усталость.

— Ты ведь понимаешь, что все это всего лишь…

— Фикция? — спросил Нацу, запустив руку в волосы. — Но, несмотря на это, я никогда не смогу быть к тебе настолько близко, насколько сможет он. Кто знает, к какому моменту живое тепло человеческого тела станет тебе ближе зеркального холода?

Рука Люси соскользнула на колени, а взгляд заискрился искренним негодованием.

— Вы можете не сомневаться в силе моих чувств, ваше величество, — процедила она сквозь зубы. — Я уверена в себе, и я уверена, что ни один человеческий мужчина, какими бы он достоинствами не обладал, не смог бы заменить мне вас. Возможно, для драконов это значит что-то другое, но люди, а тем более истинные леди, к коим я себя отношу, не разбрасываются словами о настоящей любви. И если у вас до сих пор возникают сомнения, то я повторю еще раз, и буду повторять столько, сколько потребуется, чтобы вы перестали волновать себя подобными мыслями, — Люси вновь положила руку на зеркало, туда, где отражалось родное лицо, и мягкая улыбка поселилась на ее губах, когда она твердо прошептала: — Я люблю тебя, Нацу. И ни Джерар, ни кто-либо другой никогда не станет властителем моего сердца. Оно давно отдано тебе.

Нацу ошеломленно смотрел за ее эмоциональной речью, и что-то промелькнуло в его глазах. Люси бы сказала, что это было понимание.

Его губы растянулись в мягкой улыбке. Он придвинулся к зеркалу вплотную, прижавшись лбом к нему, и в этот момент он казался невероятно близким, что Люси не сдержалась, и повторила его действие.

Их глаза были друг напротив друга.

Они смотрели в глубины чужих глаз, ведя немой диалог, и в этом взгляде было больше, чем кто-либо из них мог произнести вслух.

Наконец, спустя минуты, а, возможно, часы, Нацу прошептал:

— Я тоже тебя люблю. И именно поэтому… Прости, что завел этот разговор. Я должен был удостовериться, что твои чувства настолько же сильны, насколько и мои.

— Ничего, — улыбнулась девушка, не отрывая взгляда от его глаз. Приятное тепло разлилось по телу, но что-то в тоне Нацу заставило поселиться беспокойству под самым сердцем. — Ты что-то задумал?

Дракон прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Ночное небо над драконьей столицей было затянуто тучами. Люси и забыла, что дождь в королевстве должен был длиться сто лун…

— Я хочу отказаться от долголетия драконов, — раздался его тихий шепот, и сердце Люси пропустило удар, — чтобы иметь возможность состариться вместе с тобой.

— Нет! — тут же воскликнула она, отчаянно схватившись за края зеркала. – Нет! Ты не посмеешь!

— Я хочу этого, — прошептал он, не изменившись в лице. Казалось, он ожидал подобной реакции, но не собирался отступать. — Я хочу встретить с тобой старость. Хочу видеть, как ты взрослеешь и взрослеть самому, а не оставаться ребенком, в то время, как в твоих глазах начнет появляться мудрость старости. Я хочу прожить одну короткую человеческую жизнь с тобой, а не длинную жизнь дракона, большую часть которой я проведу без тебя.