Эти слова отозвались щемящей тоской в груди. Люси не могла поверить, до сих пор, после всего, что произошло, она до сих пор не могла поверить, что юноша по ту сторону зеркала, в которого она влюбилась так внезапно и сильно, любил и ее. Это знание стало для нее неожиданностью, но в ту же секунду в голове пролетела мысль, что она знала это всегда. Она чувствовала всем своим нутром, что он любил ее, и сомневаться в этом она не имела права.

— Разве это возможно? — наконец, спустя время, спросила она, расслабившись.

— В моем мире существуют великаны и русалки, — усмехнулся Нацу. — Конечно, это возможно.

Ее интересовало только одно:

— Ты действительно этого хочешь?

Люси уже сдалась. В глазах дракона была решимость, такая же, как в тронном зале, когда он стоял напротив Акнологии. Он не отступит.

— Да. Я действительно этого хочу.

И в этот момент, смотря в искрящиеся теплом и решимостью глаза Нацу, она могла прошептать только одно:

— Тогда, я буду счастлива разделить эту жизнь с тобой.

Сердце в груди отбивало сильные удары. Горячее чувство обвило его, и в этот самый момент она как никогда поняла, насколько ее любовь была сильна.

Хвост дракона коснулся зеркала в уже знакомом жесте, и Люси перевела на него взгляд.

— Что это значит? — спросила она следя за скребущимся по зеркалу кончику красного хвоста.

Нацу также посмотрел на хвост, улыбнувшись.

— Люди целуются губами. Драконы своими хвостами.

Неожиданно этот глянцевый кончик стал центром ее мира. Одиноко скребущийся и стремящийся преодолеть зеркальный барьер. Она не поняла, как ее рука накрыла зеркало там, где был он.

— Люси, — разрушил тишину дракон, — ты в скором времени покинешь эти места.

— Джерар обещал, что я смогу навещать тебя, когда моей душе будет угодно.

— Да, но я не хотел бы разлучаться с тобой. Посмотри в уголок своего зеркала, — взгляд соскользнул вниз. У самого угла виднелась тонкая, практически незаметная трещина, которую она увидела еще при ее первом посещении этого места. Губы Нацу растянулись в улыбке. — Когда-то Аннабет случайно разбила край этого зеркала… Возьми этот осколок себе.

Люси аккуратно вытащила его, посмотрев в отражение. В нем также отражалась башня.

— Пока это зеркало находится здесь, — продолжил Нацу, — осколок будет привязан к нему. В нем будет отражаться эта башня… А я в свою очередь буду приходить сюда как можно чаще. Если я не могу быть с тобой в твоем мире, то я хочу иметь возможность быть с тобой рядом на протяжении всей нашей жизни.

Осколок был небольшим, с гладкими краями, и Люси успела подумать, что он легко может поместиться в ее сумочку.

— Я заберу его с собой, — пообещала она, подняв голову.

Нацу улыбнулся, коснувшись ладонью зеркала. Ладонь Люси накрыла его.

Этот день вошел в истории королевства драконов, как день Алого восстания. День, в который принц Нацу Драгнил отвоевал свой трон. День, в который бывший король Акнология сдался, сняв корону, и ушел туда, где солнце встречалось с горизонтом.

Спустя семь дней на голову Нацу была водружена тяжелая золотая корона в огромном тронном зале пред многочисленными подданными, а черное и изумруд сменили красное и золото.

Но все это было через семь дней, а сейчас, в тиши ночи, он сидел в отдаленной башне, в которой провел всю свою жизнь узником не для того, чтобы распрощаться со всем плохим, что было здесь, а чтобы встретиться с тем хорошим, что это место ему подарило. С перевязанной рукой и ногой, парой шрамов и незначительными царапинами, он сидел у зеркала, смотря в глаза человеческой девушки, и чувствовал, как мир был несправедлив. Казалось, вот она, была рядом. Оставалось лишь протянуть руку… Но рука, уже готовая коснуться мягкой кожи и ощутить чужое тепло, натыкалась на зеркальную преграду.

И от отчаяния хотелось разбить это зеркало на миллионы осколков. Но он не мог. Не тогда, когда оно подарило ему свет.

Который причинял боль, но без которого жизнь уже не была возможна.

Через три дня Люси села вместе с Джераром в экипаж и отправилась знакомым трактом в Лондон.

Через месяц и десять дней они обвенчались в церкви Святой Софии.

Маленький осколок зеркала покоился в руках леди Аннабет во время венчания, но никто не догадывался, что сквозь него за ним наблюдал посторонний зритель.

Нацу и Люси пронесли свою любовь сквозь года, трепетно оберегая ее от преград, встававших у них на пути. С расстоянием и с невозможностью коснуться друг друга; с законами своих миров, традициями и ценностями. С взрослением, с приходящей мудростью и осознанием, что ради своей любви нужно было чем-то жертвовать.

В двадцать три Люси родила сына. Она назвала его Филиппом. У него были светлые пшеничные волосы матери и пронзительные синие глаза отца.

В двадцать пять Нацу женился на Хисуи Е. Фиор, красивой драконихе с крыльями цвета бирюзы. Она была наследницей соседнего королевства, хрупкая и прекрасная. Хисуи подарила короне двоих наследников и одну маленькую принцессу, названную в честь прекрасного цветка — Орхидея.

Жизнь шла своим чередом. С тихими разговорами в зеркальном отражении двух осколков от одного зеркала, заточенного на чердаке поместья Луценс Кор. С рассказами о королевских делах, союзе с эльфами и волшебниками, с войной гномов и великанов. С шепотом о раутах и балах, приемах у маркиза Эвклифа, о свадьбе Фрида и Мираджейн, и влюбленности Леви в статного джентльмена, внушавшего в Люси искренний страх.

В тридцать шесть Люси рассказала Нацу о том, что Джерар, наконец, встретил свою истинную любовь. Ее звали Эрза Скарлет. Женщина с цветом рубина, заточенного в длинных волосах. Серьезная и резкая, не желавшая следовать привычным традициям. В глазах ее виднелась сталь, а в обращении со шпагой она была лучше любого мужчины.