— Я боюсь, Джерар, — прокричала девушка, до боли сжав руки мужчины, но он только крепче прижал ее к себе, позволяя выговориться. — Я так боюсь, что никогда не смогу его коснуться или обнять. Я так боюсь, что он навсегда останется лишь отражением в зеркале, и я так боюсь будущего без него, — Люси всхлипнула, чуть тише добавив: — Я ведь так его люблю.

— А ему ты об этом говорила? — шепотом спросил Джерар куда-то ей над ухом.

Люси отстранилась, встретившись с ним взглядом. Дождь и слезы размывали его лицо, но она могла увидеть мягкую улыбку и сияющие теплотой глаза.

— Нет, — выдохнула она.

— Люси, — он убрал мокрую прядь с ее лица, — настоящая любовь приходит не ко всем. Не всем дано познать ее пьянящий вкус и боль, которую она приносит. Нельзя размениваться этим, словно это ничего не значит. Ты должна схватить свой шанс за хвост и сказать ему это. Сказать все, что ты чувствуешь, ведь, я уверен, он чувствует то же самое.

И эти слова стали для нее толчком. Она рванула в сторону дома, не обращая внимания ни на ливень, ни на неподобающий вид. Имело значение лишь зеркало, дракон по ту его сторону и слова, готовые сорваться с губ.

Сердце с силой билось о ребра. Предчувствие, склизкое и навязчивое, становилось только сильней. В голове поселилась ужасная мысль, что она может опоздать, и ее бег стал только быстрей, хоть она и не могла понять, что могло ей помешать. Но сердце торопило, и она гналась, слушая его зов.

На чердаке звук ливня был приглушен.

Мокрая шаль упала на пол. Люси медленно прошла к зеркалу. Настолько же медленно, насколько она торопилась сюда. Сейчас, смотря на алый бархат, скрывавший зеркало от посторонних глаз, девушка почувствовала парадоксальный страх. Страх, что комната в отражении может оказаться пустой, потому что, Люси знала, Нацу готовил побег. Все это время, с самого момента их знакомства. Погруженный в схемы и непонятные послания, в тихие разговоры с Хэппи и мысли внутри себя. Люси не была слепа, и жажда жизни в глазах дракона была сильнее всего, чего он хотел.

Но она не могла вечно бояться, и, решительно шагнув вперед, она скинула шаль на пол. Парад пылинок взметнулся вверх.

Люси облегченно упала на колени, прикрыв рот ладонью, пытаясь сдержать вновь начавшиеся рыдания. Нацу привычно восседал на бархатных подушках, читая какую-то книгу. Он был здесь. Он не ушел, и все страхи отступили, как только она встретилась взглядом с глазами, наполненными лесной зеленью.

Нацу, увидевший состояние Люси, тут же отбросил книгу, ринувшись к зеркалу.

— Что случилось?

Люси отрицательно мотнула головой, не находя пока в себе сил ответить. Слишком много сил забрали у нее волнения и страхи.

— Тебя кто-то обидел?! — не унимался Нацу.

Люси улыбнулась, чувствуя горячие слезы на щеках. Мокрый подол платья оставлял разводы; кожа покрылась мурашками, и только сейчас она заметила, насколько продрогла. Собрав оставшиеся у нее силы, Люси медленно придвинулась к зеркалу, не отрывая своего взгляда от глаз Нацу. Все, чего она хотела, это лишь оказаться как можно ближе к нему.

Нацу, все еще обеспокоенный и напуганный, смотрел за тем, как девушка, промокшая и озябшая, подползала к зеркалу на коленях, протягивая в его сторону бледную и дрожащую руку. В какой-то момент она коснулась холодной поверхности зеркала. Несколько капель скатилось по зеркальной поверхности, а Нацу, ведомый собственным чувством, коснулся зеркала со своей стороны, и в том месте, где они оба должны были почувствовать тепло чужой ладони, был лишь зеркальный холод, и несколько прозрачных капель скатилось из глаз Люси.

— Я… — она не находила в себе сил. Рыдания сдавливали горло, не позволяя вымолвить ни слова, но глаза Нацу, такие теплые и родные, в которых плескался вопрос, давали ей силу. Ведь она не могла оставить его без ответа. — Я люблю тебя.

И в этот момент она видела, как что-то вспыхнуло и тут же погасло в глазах дракона. Ладонь по ту сторону стекла чуть сжалась, словно в желании схватить ее, и гибкий чешуйчатый хвост медленно двинулся в ее сторону, коснувшись зеркала. И хоть Люси не чувствовала чужого тепла, что-то разлилось внутри нее. Что-то горячее и согревающее.

Нацу посмотрел на свой хвост, и грустная улыбка поселилась на его губах.

— Я даже не могу поцеловать тебя, — прошептал он, в то время, как кончик его хвоста печально скребся по зеркалу.

Крохотный лучик света вспыхнул в сердце Люси.

— Так ты? ..

— Конечно, — улыбнулся Нацу, встретившись с ней взглядом. И в этот момент, не смотря на физические границы, они были близки друг к другу, и на одно единственное мгновение, когда Нацу шептал такие заветные слова, она могла поклясться, что чувствовала тепло чужой ладони, хоть это и было плодом ее фантазии. — Я тоже тебя люблю.

Они так и уснули, под звуки дождя в двух мирах, под тихое дыхание друг друга, не отнимая ладоней от зеркал, не желая покидать друг друга. Под тихое согласие Нацу, когда Люси шепотом рассказала о предложении Джерара. Под мерное сердцебиение друг друга. Убаюканные стуком капель дождя и теплом от признаний.

На утро покои Нацу пустовали.

7 июля 1803 года он решил вырвать себе свободу, и Люси смотрела на стелящиеся по полу шелка, золотые блюда и покрытое тучами небо.

Рука медленно соскользнула с поверхности зеркала.

Сердце знакомо защемило.

***

23 июля 1803 г.

— То, что ты смотришь целыми днями в зеркала, ничего не изменит, — прошептал Джерар, мягко коснувшись ее плеч. — Леди Аннабет сказала, что ты опять не позавтракала.

Люси не нашла что ответить. На самом деле, ей было все равно. В эти дождливые дни после исчезновения Нацу, единственное, что ее интересовало — отражения в залах дворца, любая зацепка или волнения, которые могли бы дать ей подсказку об его местонахождении. И в последнее время драконы действительно выказывали больше волнений, чем когда-либо до этого. Одним глазом, лишь однажды, Люси смогла лицезреть короля драконов, который впервые за все ее пребывание в поместье вышел из своих покоев. Хэппи был прав. Акнология стал подозрителен.