Люси не понимала причин своей тревоги, но сердце, кажется, предчувствовало что-то.

— Для вас письмо, милорд, — проговорил вошедший в столовую Фрид, подав завтракавшему Джерару письмо.

Люси не чувствовала аппетита, лишь пригубив стакан с водой. Леди Аннабет обеспокоено смотрела за внучкой, которая не притронулась к завтраку, но ничего не сказала. В открытые окна гостиной проникал свежий ветер, который нес с собой аромат грозы. Люси смотрела на идущие с горизонта тучи, и в ее голове была лишь одна мысль: «Грядет буря».

— Отец шлет вам привет, миледи, — с улыбкой сказал Джерар, обращаясь к пожилой женщине.

Люси перевела на него взгляд ровно в тот момент, когда улыбка на его лице потухла. Нехорошая тень пробежала в его глазах, и тонкая морщинка залегла между бровями. На одно мгновение, всего лишь на одно, он посмотрел в ее глаза, и Люси почувствовала, что первые удары грома прогремели. Не на небе, а здесь, внутри поместья.

— Простите.

Люси резко встала, удалившись из столовой. Сейчас ей хотелось только одного — оказаться на чердаке, напротив зеркала, услышать мягкий голос Нацу, который смог бы успокоить ее, который сказал бы ей, что все ее переживания лишь глупость.

Она не могла сказать, что было в письме, пришедшем Джерару, но это что-то съедало ее изнутри, не давая возможности здраво мыслить. И она хотела как можно быстрее оказаться в своем убежище. В безопасности. Рядом с Нацу.

— Люси, постойте! — окликнул ее Джерар, когда она поднялась на второй этаж. Он запыхался. В руках он держал письмо, а в глазах его читалось столько эмоций, что Люси не могла разгадать ни одну.

— Вы что-то хотели?

Голос Люси прозвучал на удивление спокойно, хоть внутри нее бушевал ураган.

Джерар на секунду замялся, повертев в руках письмо, но тут же взял себя в руки, уверенно встретившись с ней взглядом.

— Я хотел бы попросить вас составить мне компанию. В саду. В дали от посторонних глаз и ушей.

Все нутро Люси молило ее развернуться и продолжить намеченный путь к Нацу, но взгляд Джерара, молящий и практически отчаявшийся, заглушил голос ее сердца.

— Конечно. Не вижу причин вам отказать.

Джерар судорожно выдохнул, сжав руки в кулак. Письмо неаккуратно смялось.

На улице было прохладно, и Люси плотней укуталась в свою шаль. В пруду мерно плавали утки, а от каждого раската грома по водной глади шла рябь.

Люси с замиранием сердца ждала речи мужчины, в тайне уже понимая, о чем она пойдет. Джерар шел чуть впереди, судорожно сжимая руки. Казалось, все в его фигуре источало напряжение. И это напряжение передавалось ей.

— Люси, — Джерар резко развернулся, встретившись с ней взглядом. И в этом взгляде полыхала решимость.

— Да?

— Вы помните наш разговор о браке?

— Насколько я помню, ваше мнение было о нем категорически отрицательным, — спокойно проговорила девушка, чувствуя внутреннюю дрожь.

— А помните ли вы свой вопрос о том, что я буду делать, когда терпение моего отца закончится и он потребует немедленной свадьбы?

Взгляд Люси заскользил по белому листу бумаги. Еще когда Джерар не вскрыл конверт, она уже, кажется, догадывалась.

— Да, конечно, — прошептала она, подняв голову. — И что же вы решили?

По саду вновь прошелся раскат грома, и несколько капель дождя упали на лицо. Но ни он, ни она не обратили на это ровным счетом никакого внимания.

Джерар смотрел в ее глаза, печально и отрешенно. В нем не было любви, и он, казалось, пытался найти в ней хоть что-то, что вызвало бы в нем хоть капельку той страсти, которая именуется этим чувством. Но взгляд его продолжал быть наполнен только братской любовью. Непорочной, тихой и нежной, словно шепот осеннего ветра, который умел дарить лишь заботу.

Наконец, Джерар медленно упал на одно колено, аккуратно схватив ее ладони.

С непроглядно-серого неба ливнем полился дождь. Люси чувствовала, как намокает ее платье и шаль. Она чувствовала мокрую ткань, прилипшие к щекам волосы и горячие капли слез, которые скатывались по ее лицу. Она чувствовала, как сердце разрывалось на куски, когда Джерар, перекрывая гром, сказал:

— Люси Хартфилия, предоставите ли вы мне честь стать моей женой?

Люси резко замотала головой, не вырывая рук. Она мотала головой изо всех сил, и рыдания, громкие и надрывные, вырывались из ее горла, не желая прекращаться. Она не хотела чувствовать это. Она не хотела отвечать и не хотела, чтобы этот момент наступал. Единственным ее желание было разрушить границы двух миров и почувствовать теплые объятья Нацу.

Джерар встал с колен. Его темные волосы прилипли ко лбу и, казалось, он сам плакал. Он крепко сжал ее плечи, встряхнув и заставив посмотреть в его глаза. Голос его звучал уверенно, хоть, она чувствовала, крупная дрожь сотрясала и его.

— Послушайте, Люси, согласитесь. Согласитесь, и вы получите самого понимающего вас мужа. Если вы откажете, ваш отец выберет другого или заставит силой. В наш век, как бы это печально ни было, у вас нет права выбирать. Я… Я не посмею тронуть вас. Я буду лишь вашим другом и братом. Согласитесь, Люси, и я куплю поместье рядом с этим. Согласись, и вы сможете приезжать сюда, когда вашей душе будет угодно. Если бы это было возможно, я бы позволил вам забрать то зеркало, у которого вы проводите столько времени, — Люси ошарашенно раскрыла глаза, но Джерар не обратил на это внимания, продолжив чуть тише. — Я искренне рад за вас. Вы нашли свою истинную любовь, и это печальный злой рок, что вы не можете быть со своим избранником. Но вы можете отдать свою руку мне, в то время, как сердце я оставлю в вашем распоряжении.

Дождь хлестал сильным потоком, но Люси не чувствовала его. Она чувствовала лишь крепкие руки Джерара на своих плечах и засасывающую душу пустоту где-то между ребер. Она чувствовала, как падала в бескрайнюю пропасть, и единственное, что не давало ей разбиться — Нацу. Образ Нацу, высеченный на ее сердце. Нацу, такой далекий и нереальный, что Люси разрыдалась пуще прежнего, уткнувшись лицом в плечо Джерара.