Ворчун понуро уставился в землю. Дизраэли был прав. Он говорил то, что проживший не один год в государствах людей видящий понимал и сам — мир двигался вперед. Неудержимо. Несмотря на все сопротивление традиций, прогресс не стоял на месте. Гномы союза кланов строили свои изрыгающие дым и зловоние паротанки и бороздили моря на железных неуклюжих посудинах, которые уже не вызывали смеха как раньше, только страх…

Таирские и эллонийские мастера артефактов и в подметки не годились эльфийским оружейникам, создававшим настоящие шедевры. Но. Всегда было «но». За год в мануфактурах Фридрихсбурга изготавливалось несколько тысяч стрелковых посохов и сотни универсальных защитных амулетов слабых, убогих, неспособных отклонить более пары заклятий. Но рейхсвер мог позволить себе вооружать заговоренным оружием полки и дивизии, потерять их на поле боя с мятежниками из герцогства Виттельбаха и через пару месяцев сформировать новые. У эльфов такой возможности не было.

Демонологи хатти многие тысячелетия хранившие традиции потерпели поражение в войне. Бессмертные личи проиграли в Таиру и гномам. Дроу, дети Тени не устояли… Орды бистаа, которые как и во времена Инанны кочевали по западным степям, оказались перемолоты. И не только кайзер Гор принес победу, Ворчун знал это.

Победа оказалась в руках Таира благодаря тому, что люди оказались гибче, устойчивее к потерям. Для нежити потеря некроманта или лича была почти невосполнима — опыт, навыки все это вырабатывалось десятилетиями. Развоплощение князя-демона обращало армии хаттийцев в бегство.

Набор и обучение нового полка для Таира был вопросом полугода. Обучение магов поддержки, знавших десяток от силы зазубренных без понимания заклятий? Год. Выстоять в поединке с некромантом или опытным демонологом они не могли. Но когда их были десятки на одного эта система работала. Бесчестно, не красиво, не оставляя места для показательных поединков перед строем, разменивая тысячи человеческих жизней на километры смещения линии фронта.

Ворчун понимал — что бы выжить его народ должен измениться. Возможно сделать то, что предлагал полторы сотни лет назад королеве Викториэль, богоравный Тлейклелья — изменить себя, стать оборотнями — «метаморфами», повелителями Садов Порождений, плодивших отвратительных монстров. Тогда его предложение казалось кощунством. Сейчас Ворчун понимал, что пройдет несколько десятков лет и королеве Викториэль будет нечего противопоставить конфедерации Кайзеррейха и Союза Кланов.

— Милорд, те дети… — нарушил тяжелую тишину Ворчун.

— Это моя вина, Ворчун, — со вздохом произнес Дизраэли, — Я приставил их следить за вашими перемещениями на территории княжества Таннасар, но недооценил их молодость и своеволие, как и способности противников. Не беспокойся, Лоренцу воздастся по заслугам. Если снова пойдут через наши джунгли… Ты сам понимаешь! Если же нет — у меня есть свидетель, у меня есть улики. Все это я уже отправил в министерство иностранных дел ее величества. Я смогу отравить жизнь проклятым убийцам. Ты же пока будь рядом с ними. Я понимаю, тебе тяжело, но это важно! Я должен знать их намерения и планы этих пернатых ублюдков.

На этом они распрощались. Дизраэли воспользовавшись темнотой, когда гаруда спали, собирался со своими бойцами направится напрямую к Сетхи. Ворчун же должен был продолжить путь вместе с гусарами, отягощенными останками дракона.

Неделя путешествия прошла достаточно спокойно. Даже гном, находившийся в благостном расположении духа по случаю близости гор, не так много ворчал как обычно. Эльф же был мрачен и задумчив. Он понимал, что от него зависит многое и знал, что проклятье, наложенное на него кайзером Гором, многое не позволит ему.

Они стояли у входа в подземную часть Бад-Судр. Солдаты надели кольчуги, поверх них кирасы, на головах блестели пикельхельмы, на шеях болтались защитные амулеты. В руках гусары сжимали короткие стрелковые жезлы ZS -5, способные за минуту-полторы выпустить в противника три десятка зарядов магической стрелы. Лучший вариант для сражения в замкнутом помещении. На поясах болтались метательные артефакты заряженные тяжелыми боевыми заклинаниями. Вильгельм с занудством, ему совершенно до того не свойственным, проводил инструктаж. Ветерану спецназа магиерваффе было, что сказать кавалеристам непривычным к схваткам в подземелье. Рядом на земле лежали мотки веревки, кирки, крючья, предназначенные для вбивания в стены, и другая мелочь, необходимая, если вдруг надо будет спускаться вертикальным ходам.

Гусары слушали лейтенанта вполуха. Их больше интересовала другая беседа. Та, которую Айрин и Ирэн дипломатично игнорировали, от которой Конрад зажимал рот, чтобы не рассмеяться в полный голос на пару с Эламом, а на лице Джониена Смитиэля проступала перекошенная ухмылка.

— Аса, я категорически против того, чтобы ты спускалась с нами. Ты же сама понимаешь, насколько ты важна.

— То есть я должна оставаться тут, проливать горючие слезы по милому, пока вы там будете исследовать загадочные подземелья и расхищать сокровищницы? Так, по-твоему?

— Аса, ты же понимаешь, наши отношения тут совершенно не причем!

— То есть ты совершенно обо мне не беспокоишься?! — тут же развернула беседу на сто восемьдесят градусов девушка, — Думаешь, мы несколько раз переспали и все? Что это ничего не значит?

Лоренц покраснел как рак.

— Тише! — шикнул он.

— Ой, тоже мне тайна какая! — Фыркнула Асанте. — Ты еще прикажи!

— И прикажу! Юнкер Асанте, вы остаетесь тут на поверхности вместе с кээра!

— А я не подчиняюсь! — Асанте показала язык, — И что ты будешь делать, докладную напишешь на имя Фогта? Отшлепаешь?

Тут Ирэн томно вздохнула и тоже залилась краской. Похоже, фантазия у нее разыгралась после последней фразы не на шутку. Тут Вильгельм отвлекся от своего рассказа, что бы вставить свое слово.

— Аса, Лоренц прав по большому счету…

— Вилли, и ты туда же?! Пойду и все! — она гневно сверкнула глазами.

— Ну как хочешь… — Вильгельм, гораздо дольше Лоренца знакомый с взбалмошной Асанте поспешил отступить.

— Хорошо, Аса, пойдем все вместе, — Лоренц уже понял, что пора признать поражение и закончить эту комедию, — только старайся держаться в середине строя. Давайте уже начинать.

Лоренц первым направился в сторону открытых ворот ведущих в самое сердце крепости. Рядом с ним шел Элам Элам-та. Баронет проводников с собой не звал, но от помощи, которую предложили ему гном и эльф отказываться не стал. Лишний маг никогда не помешает, а уж наличие гнома, во время путешествия по подземельям было огромным подспорьем.

Собственно помощь гнома началась с первых шагов в подземелье. Каменная плита, перегораживавшая проход, хотя и треснула, лишившись защищавших ее заклятий, но оставалась серьезным препятствием. Лоренц долго размышлял, как пройти сквозь нее, но кроме идеи оставить на пару дней работающий артефакт «щита энтропии» рядом, ничего не придумал. Использовать боевые заклинания не хотелось. Взрыв мог завалить проход окончательно. Элам же решил проблему походя — начертал несколько рун, произнес инвокацию на своем гортанном наречии и камень начал рассыпаться прямо на глазах.

В лицо им подуло прохладой, пылью и затхлостью. Они медленно пошли вперед по просторному ходу, высеченному в песчанике стены, разгоняя темноту плывшими над ними светящимися шарами. Пол медленно понижался. Стены были украшены все теми же загадочными знаками, что и наверху, барельефами странных фигур со звериными и птичьими головами. Коридор сделал резкий поворот, и Лоренц оказался на развилке, подземный ход разделялся надвое.

— Куда теперь? — спросил он у гнома.

Тот послюнявил палец и поднял его.

— Направо тупик, а вот слева сквозняком тянет, думаю туда лучше.

— Тогда поворачиваем.

По прикидкам Лоренца источник магии находился на глубине пары сотен метров под ними. Что он собой представляет, баронет пока не знал, но обычно мана появлялась на местах соединения стихий — воды и земли, земли и огня, огня и воды, то есть подземных озерах, вулканах, гейзерах. Опытные волшебники, если под рукой было оборудование, вполне могли собрать и силу воздуха — песчаной бури, морского шторма или безумия раздутого ветром лесного пожара. Но, даже лучшие из лучших, предпочитали спокойное волшебство земли, сумасшедшей и непостоянной энергии неба, вотчины создателя Энлиля.