При таких обстоятельствах мнение президиума Санкт—Петербургского городского суда о том, что обвиняемые могут «продолжить преступную деятельность», «воспрепятствовать производству по делу» – не более чем предположение. Вынесенное им постановление не соответствует также практике Европейского Суда по правам человека, из контекста решений которой однозначно следует, что оснований для содержания обвиняемых под стражей в подобных ситуациях нет.
Более того, президиум Санкт—Петербургского городского суда своим постановлением предвосхитил будущее судебное решение суда первой инстанции, так как по существу констатировал факты «продолжительности и интенсивности преступной деятельности К., А. и Л. в составе организованной группы», необходимости содержания их под стражей.
Все это является достаточным основанием для отмены анализируемого постановления президиума Санкт—Петербургского городского суда, однако ВС РФ доводы надзорной жалобы защитника убедительными не признал, а факт «вмешательства» высшей городской инстанции в будущую деятельность районного суда счел за благо не заметить.
Какой закон нарушен высшими судами и почему? Как известно, ошибки могут быть допущены в применении как общих, так и специальных норм. Анализируемый пример показывает, что суды оставили без внимания конституционное положение о том, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции, ч. 1 ст. 15 УПК).
Российский уголовно—процессуальный закон признает за судом право на инициативу при решении вопроса о мере пресечения. Однако такого права вне рамок состязательного судопроизводства у суда нет, поскольку состязательность – межстадийный принцип уголовного судопроизводства. Участие сторон в решении вопроса о заключении под стражу, продлении данного срока содержания под стражей – аксиома. Данное общее правило настолько очевидно, что в настоящее время трудно представить ситуацию, когда суд, действуя в рамках ст. 108, 109 и 255 УПК, при наличии в зале судебного заседания сторон отказал бы им в праве высказаться по поводу предстоящего судебного действия – заключения обвиняемого под стражу. С полной уверенностью можно утверждать, что судебное решение, вынесенное по правилам вышеназванных статей без заслушивания позиций сторон, подлежало бы обязательной отмене.
Почему общее правило «не сработало» по делу К., А. и Л.? Причина в отсутствии в разд. XIII и XV УПК специальных норм, обязывающих суд, пересматривающий судебные решения во второй и надзорной инстанциях, обсудить со сторонами вопрос о мере пресечения и отсутствии традиции применения общего принципа в кассации и надзоре. Следуя принципу состязательности, суд, приняв решение об отмене ранее состоявшихся судебных постановлений и провозгласив свое постановление, в случаях, аналогичных вышеприведенному, обязан вернуться к вопросу о мере пресечения, обсудить проблему со сторонами, только после этого у него появляется право на принятие соответствующего мотивированного решения.
Безусловно, это громоздко и непривычно, однако уголовно—процессуальная форма гарантирует соблюдение прав человека и именно поэтому она должна соблюдаться неукоснительно. Анализ XIII и XV разделов УПК показывает, что многие элементы пересмотра судебных решений в них урегулированы фрагментарно, значительную часть важных регламентаций они и вовсе не содержат. Данное обстоятельство накладывает на суды обязательство напрямую применять Конституцию, общие принципы уголовного процесса, следовать правилам, апробированным Европейским Судом по правам человека.
СК ВС РФ, отменив приговор в отношении Д. и направив уголовное дело в отношении него на новое судебное разбирательство, сославшись на п. 8 ч. 1 ст. 388 УПК, вынесла самостоятельное определение об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, для обеспечения условий для нового рассмотрения уголовного дела в отношении него (см. определение СК ВС РФ от 12.12.2006 № 11–О06–142).
Оптимальным является регламент, согласно которому сервисные функции, к числу которых относятся вопросы содержания обвиняемых под стражей, поручены специальным судам. Отсутствие таковых, равно как и возложение на высшие суды обязанности контроля за законностью и обоснованностью содержания обвиняемых под стражей, в географических условиях России неизбежно ведет к игнорированию права обвиняемых (подсудимых) на участие в судах кассационной и надзорной инстанций. Например, как обеспечить участие обвиняемого (подсудимого) в суде кассационной инстанции в ВС РФ в Москве, если вопрос о продлении в отношении них срока содержания под стражей разрешен на Чукотке? Ответа на данный вопрос нет и быть не может, ибо авторы закона обязаны учитывать географические особенности государства. Из—за разницы во времени в таких случаях немного пользы и от технических средств. Более того, жалоба с Чукотки, как правило, идет в ВС РФ в течение времени, сопоставимого со сроками, на которые было продлено содержание под стражей.
Постановления о продлении срока содержания обвиняемых под стражей могут быть пересмотрены в кассационном и надзорном порядке.
Содержание обвиняемых под стражей на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования. Судебная практика свидетельствует, что движение уголовных дел по инстанциям продолжается многие месяцы, а то и годы. Отсутствие в законе регламентации порядка исчисления срока содержания обвиняемых, подсудимых под стражей в вышеозначенных ситуациях начисто лишает последних возможности влиять на затягивающих рассмотрение дела чиновников, добиваться, в том числе в судебном порядке, соблюдения правоприменителями конституционных и процессуальных прав человека.
Данный вопрос был разрешен в Постановление КС РФ от 22.03.2005 № 4–П. Суть данного решения – лицо не должно находиться под стражей без судебного решения. Суды выносят решения о продлении срока содержания обвиняемого под стражей на период движения уголовного дела от прокурора в суд. Несмотря на полное отсутствие специальных норм, судебная практика по данному вопросу практически единообразна. Если по уголовному делу срок содержания обвиняемого под стражей заканчивается менее чем через 14 дней после завершения предварительного расследования, то следователь, дознаватель еще до утверждения обвинительного заключения ходатайствуют перед соответствующими судебными инстанциями о продлении данного срока на период от 15 до 30 суток. Также заявления рассматриваются судами по правилам ст. 109 УПК, со всеми вытекающими из этого процессуальными последствиями. Сложилась также практика установления судами сроков содержания подсудимых под стражей, если в кассационной или надзорной инстанциях обвинительный приговор был отменен, уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство. Не должно существовать сроков, в течение которых обвиняемые, подсудимые содержались бы под стражей без судебного решения, поскольку в силу ч. 2 ст. 22 Конституции содержание под стражей допускается только по судебному решению. Аналогичная норма закреплена и в п. 2 ч. 2 ст. 29 УПК. При обнаружении пробелов в УПК судья обязан применить уголовно—процессуальный закон по аналогии. Результат этого – сотни тысяч принятых процессуальных решений, часть из которых уже прошла проверку на законность и обоснованность в кассационных и надзорных инстанциях. Главное при принятии решения о продлении срока содержания обвиняемого под стражей на периоды, следующие за окончанием предварительного расследования, – правильный расчет следователем, дознавателем и судом времени, необходимого для выполнения определенного перечня формальностей. Принятие такого решения – совершенно новый вид процессуальной деятельности, в осуществление которой неизбежно вовлекается множество субъектов уголовного процесса (от обвиняемого, его защитников, законных представителей до потерпевшего, которому не безразлично, столкнется он с обвиняемым на следующий день после окончания предварительного расследования или нет), имеющих собственные права и интересы. Их учет – прямая обязанность суда, постановляющего продлить срок содержания обвиняемого под стражей. Как показывает практика, продолжительность последнего зависит от географических особенностей местности и эффективности работы почты. По большинству уголовных дел данный срок минимален, во многих случаях уголовные дела поступают в суды в день их отправления прокурором. При таких обстоятельствах месячный запас времени, обычно предоставляемый суду первой инстанции на назначение дела к слушанию, более чем достаточен.
