селения Кунар попросил избавить их от чудовища живущего под холмом Раммох.
Офар потянулся за котелком и долил кипятка в свою кружку.
- Мигрос был в том войске. - продолжил он, - Не знаю кем, децаром или саталом. Знаю
точно, Мигрос один из четырнадцати воинов, что вызвались идти с Лакханом. И
единственный кто выбрался из-под холма живым, с отрубленной головой чудовища в
придачу. Тогда-то он и объявил последнюю волю Лакхана, что земля от северной границы
Сунафата до Хортага, теперь называется Форн, а Ратпмару она и раньше не принадлежали и
теперь не будет.
- Ему поверили? - перебил кабаргу Ризо.
- Кто не поверил, того воины Сунафата убедили.
- О как!
- Да. Из-за них, пока крепость не отстроили, к Форну никто подступиться не смел.
- Даже Вандар?
- Вандар умер в год коронации Мигроса. После того как увидел на нём хурку из шкуры
белого тигра.
- Это получается, что...
- Получается, что Калех уже троим языки отрезал! - зашипел на Хизага Мерро, - О том, что
на самом деле здесь случилось...
- Здесь? - очнулся Рохом.
Мерро и Офар переглянулись.
- Ну да. Это и есть Раммох. Ты садись, чего вскочил?
- А что за чудовище здесь жило? - в наступившей тишине подал голос красный волк Ризо.
- Да может и не было никакого чудовища. - пожал плечами Офар.
- Ты же сам сказал, что Мигрос его голову из Раммоха вынес.
- Из тех, кто в тот день видел Мигроса, я только одного знаю. Это Фархад. Спроси его, Ризо.
- Говорят, Каррах тоже был. - неуверенно произнёс Унал.
- Каррах в то время в Северном Гутлахе нукархов ловил. С Гаржем вместе. Это я точно знаю.
Давайте спать. Чем меньше разговоров об этом, тем целее головы.
- Ты прав, Офар. Рох, брось мне плед.
Барс молча передал леопарду одеяло, а сам подсел ближе к очагу.
Родители, разумеется, рассказывали ему историю образования Форна, однако ни словом не
обмолвились, о том, где всё происходило. До сегодняшней ночи, Рохом считал, что
легендарная схватка Мигроса с чудовищем произошла где-то на юге, на границе с
Сунафатом.
Рохом с тревогой огляделся и подумал, что и раньше ему было не уютно в этих низких
подземных галереях проложенных в толщах плотного с прожилками кремня, известняка и
красного гранита. Он вновь поднял глаза к потолку. Проложенных? Кем? Когда?
А ещё, мать рассказывала, что Мигрос сразился с чудовищем один на один.
- Офар, спишь? - не выдержал он.
- Чего тебе?
- Кто пошёл с Мигросом? Ты сказал их четырнадцать было.
- Девки из гарема Великого сунафа пошли. Разделись, построились и пошли. Я откуда знаю,
Рох?
- Хватит, а? - сдержанно напомнил о себе Ругард.
Офар накрыл стоящий возле гаснущего очага масляный светильник перевёрнутым котелком.
Сумерки сделались багрово-чёрными. В бойницу потянуло холодом. Где-то под тюфяком
тревожно зашуршала мышь.
Не спалось.
Потрескивали остывающие угли в очаге. Дрожащие чёрные тени на неровных стенах
превращались в перекошенную от злобы рожу Гаржа...
Если бы тигр запер в его котле, Рута явилась бы ему? Перевернувшись на живот, Рохом в
ярости рванул когтями тюфяк, затем ударил кулаком в пол. Задребезжал выпавший из
трещины в стене железный светец.
- Рыжий. У всех блохи, но именно ты ловишь их громче остальных. - зловеще заметил
Ругард.
- А что я? - обиженно проскулил Хизаг, - Это Рохом бесится. То зубами лязгает, то с
тюфяком дерётся.
В изголовье лисьего ложа с тяжёлым стуком прилетел чукаш.
- Ильнар, я тебя червями накормлю.
- Хизаг, в последний раз предупреждаю. Рохом, погуляй, если неймётся.
Барс и рад был бы уснуть, но...
"Сдаётся мне, плохо ты знал её, Рохом..."
Отшвырнув плед, он вскочил на ноги.
"Седьмой ярус, малый южный коридор, третья дверь слева..." - вспомнил Рохом.
Барс нащупал среди своих вещей хурку, набросил её на плечи и бесшумно прокрался к
двери. У порога он замер, прислушиваясь к сопению угомонившихся соратников, отпер
дверь и выглянул в коридор. Возле их двери горел факел. Справа на лестнице слышались
удаляющиеся шаги стражника.
Держась в тени, Рохом добежал до южной лестницы, спустился до шестого яруса и
обнаружил, что вход в седьмой перекрыт решёткой. Ругнувшись, барс поспешил к северной
лестнице, гадая, что будет делать, если в галерею заглянет стража. На лестнице ему повезло
разминуться с Хуралой, очень несговорчивой и тяжёлой на руку самкой ягуара с полуострова
Барнут. Дождавшись, когда Хурала скроется за поворотом, Рохом спустится на седьмой ярус,
и притаился в тени под лестницей.
Главную галерею седьмого яруса в эту ночь охранял волк Манай. Зная, что трусоватый
Манай способен, испугавшись крысы, поднять на уши всю крепость, барс врос в стену и
перестал дышать. Однако Манай до лестницы не дошёл, а свернул в малый восточный
коридор. Переведя дух, Рохом отсчитал от коридора Маная четвёртый. Было темно, и третью
дверь слева барс нашёл на ощупь. Дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, Рохом
слушал сонное сопение доносящееся из-за соседних дверей, да мерные шаги бродящего
поблизости стражника, затем осторожно налёг на дверь плечом. Заперто. Рохом постучался.
- Проваливай! - зашипели за дверью, - И скажи Хару, что больше нет! Пусть через шесть
дней приходит, а то самим мало...
- Мне Урсага! - нетерпеливо оборвал шипение Рохом.
Дверь недоверчиво приоткрылась. Из тьмы густо потянуло сивухой.
- А, так тебе Урсага? - взъерошенная полосатая гиена встревожено заглянула Рохому за
спину.
Дверь бесшумно закрылась.
- Щас будет Урсаг. - пообещали из-за двери.
Сонного ликаона вышвырнули барсу под ноги почти сразу. Следом, из темноты вылетела его
хурка и один чукаш.
- Урсаг. - важно пояснила гиена. Дверь захлопнулась.
Ошарашено повертев головой, Урсаг тщательно растёр мятые уши, стряхнул прилипшую к
носу солому и недовольно уставился на барса.
Рохому стало немного стыдно. Барс участливо похлопал Урсага по плечу, напялил на него
хурку, единственный чукаш и бережно потряс ликаона за плечи.
- Урсаг, дружище...
- Рох. - вяло перебил его рябой, - Давай не здесь... Надо это... спрятаться. Напугаем Маная -
такое будет!
Им повезло утащить с одного поста горячий котелок с матаром. Вскоре, сидя на краю
восточной стены, они по очереди хлебали отдающий полынью кипяток. Закутанный в две,
свою и Рохома, хурки, Урсаг угрюмо молчал. Молчал и Рохом, терпеливо ожидая, когда
рябой окончательно придёт в себя и перестанет на него сердиться. Луна уползла за северную
башню. Яркие крупные звёзды горели в небе над Рамиром. Мороз прихватывал нос Рохома.
Урсаг шумно отхлебнул матара, сунул горячий котелок барсу и зябко передёрнул плечами.
- По осени Ларик украл в деревне мешок яблок. Лежал он у нас в деце, лежал, пока мухи не
завелись. Решили они с Гударом бурна наварить, а чтоб Аргал не узнал, варили по ночам.
Позавчера медведь стал ломиться к нам, то ли узнал, то ли просто спьяну. А Ларик с
перепугу выплеснул запас из бойницы. Караульному Исыму на голову. Теперь весь Рамир
знает, чем занимаются гиены деца Волчий Клык. Никакого покоя!
Рохом, прежде чем вылить остывший матар из котелка, внимательно посмотрел вниз.
Ликаон чихнул и плотнее закутался в хурки.
- Что ты хотел узнать, Рохом?
Слова застряли у барса в горле. И рад бы спросить, в чём именно он плохо знал Руту, но...
- Посёлок у перевала Чёрные Врата... - выдавил он.
- Ну? - нахмурился Урсаг, - Двенадцать лет там прожил, пока приёмная родня не прогнала.
- Там руду добывали?
Ликаон долго молчал.
- Видишь, какое дело,- осторожно начал он, - стоит кому узнать, что я из Чёрных Врат,
