могут отправить в дальние крепости на пять лет, но за то в награду отдадут охотничьи
угодья. Бор на левом берегу Керли знаешь? Вот его и отдадут. Я уже смотрел, малинник там
знатный.
- А убьют?
- Кто?! - вытаращился медведь, - Война семь лет как закончилась. Хотя, по правде, я в
крепости хотел бы остаться.
Рохом задумчиво чесал переносицу.
- Пять лет, говоришь? Бор этот сам, небось, выпросил.
Медведь скромно отвёл нос.
- Сам. Главное знать у кого, когда и как просить. Умеючи можно и половину Рамира
выхлопотать!
- Чего половину? - переспросил Рохом.
- Рамира! Крепость Рамир называется. Ты, Рохом и вправду, как в глуши живёшь. Ладно... -
Гризли нехотя поднялся на ноги, - Пойду я. Больше трёх суток пути, а мне на четвёртые,
охрану по наружным галереям разводить.
Хлопнув на прощание Рохома по плечу, медведь принялся шарить под скамьёй. Наконец он
выудил зачехленный бердыш и мешок. Бережно упрятав в мешок драгоценную кружку, Перк
кряхтя поднялся на ноги и направился к выходу.
- А Рута вернётся! - донёсся до Рохома его голос, - Обязательно вернётся, не переживай!
- Перк, погоди, хоть до Мраморного Рога тебя провожу.
Рохом поднялся со своего места, и с тоской понял, что гризли сейчас уйдёт. Уйдёт надолго,
как минимум на год. А он, Рохом, проводит его до скалы, похожей на чёрный рог молодого
аргали и вернется. Вернётся в тёмную выстуженную пещеру. В пещеру, которая вдруг стала
так похожа на брошенное год назад жильё его родителей.
- Перк, подожди! - барс до боли стиснул пальцами свою широкую переносицу, отчего кожа
на его покатом лбу прорезалась рыхлыми складками, - Знаешь, я иду с тобой.
***
- Главное, всё самое ценное спрятать под тюфяк! Из-под тюфяка не сопрут...
Рохом в пол-уха слушал болтовню Перка, а сам с любопытством смотрел по сторонам. После
череды пасмурных дней, южный ветер согнал, наконец, тяжёлые осенние тучи с западного
склона Ташигау, открыв растущий на её склоне буковый лес и лежащую за ним долину.
Позапрошлой ночью миновали ледник. Барс расстегнул тяжёлую кожаную хурку и даже
стащил с ног чукаши.
- Тепло как, Перк!
- Воду лучше в ручье брать. На крайний случай - в дальнем северном колодце, а то в южном
Аргал ноги моет. - ответил гризли.
- Листва ещё не опала. Перк, а в том озере водятся щуки?
- Рохом, ты слушаешь, что я говорю?! - медведь на ходу обернулся к барсу, - Тебя же в
первый день облапошат хвосторезы местные!
- Я слушал тебя очень внимательно Перк! Ноги моют в южном колодце. - Рохом запрыгнул
на торчащий из травы валун, - Похоже на Ганарскую пустошь. Я там позапрошлым летом
щук на озере ловил. Знаешь, Перк, они...
- Знаю... - буркнул медведь спихивая барса с валуна, - Ганарская пустошь на юго-восточном
склоне, а это Гилай, вересковая пустошь. Сейчас ручей будет.
Ручей и вправду был. У самой опушки букового леса, к которому они подошли вечером.
Перк торопился. По каким-то причинам ему очень не хотелось ночевать в лесу.
- Тут селение есть у реки Гунар, - продолжал болтать гризли, - Гайл в нём старейшина,
здоровый такой волчище. Селение большое было, до войны. Гайл и его трое братьев по всей
реке хозяйничали, даже мельницу построили... С Кровавых Топей только один Гайл и
вернулся. С тех пор... Рохом, твой отец ведь сражался при Калее?
- Нет. - рассеянно ответил барс, не сводя взгляда с блестевшей в закатном солнце далёкой
речной излучины, - То есть...
- Нет? - удивился медведь.
- Я не знаю, Перк. - покачал головой Рохом. - Он мне об этом ничего не рассказывал. Он
вообще о себе ничего не рассказывал. Правда, мать говорила что-то про Белые земли. Мне
кажется, прятались тогда они от кого-то. Я те два года вообще один на леднике прожил.
Рохом с досадой пнул подвернувшуюся под босую ногу кочку. Пустяковый вроде вопрос
медведя задел его. Что-то тяжёлое и тёмное шевельнулось у барса под сердцем...
Родители не баловали его.
Сколько помнил себя Рохом, он всегда был один. Его сверстник и единственный друг - архар
Ронан, погиб, провалившись в трещину, когда Рохому исполнилось восемь. К десяти годам,
его внезапно начала сторониться повзрослевшая серна Хальсар...
"Одинокий орёл летает выше и видит дальше" - часто повторяла мать. Именно мать, Райза
Серая, и научила его охотиться на лиргов, ставить силки на зайцев и птиц, разводить огонь,
готовить мясо, строить убежище из снега, читать чужие следы и прятать свои. Отец же...
- Скоро, Перк? - не выдержал Рохом.
- Лес пройдём, потом пустошь... К ночи будем.
Подойдя к сосновому лесу, Перк почему-то свернул с хоженой тропы и повёл барса в обход,
по берегу ручья, утверждая, что "так короче". У водопада, спускаясь с обрыва, медведь
сорвался, во весь голос поминая драный чертополох и мятых зайцев скатился в болотце,
расшиб локоть, сломал посох, перемазался и разругался с Рохомом из-за того, что барс в
сердцах обозвал его "лосем".
Ночь в горах не наступает. Она падает на путника, словно филин на мышь. Когда барс и
гризли выбрались из болота на пустошь, так и случилось. Рохом, как и все кошки хорошо
видел в темноте, но одно дело, когда ты на залитом лунным светом леднике, и совсем другое,
в ненастную ночь посреди заросшей сухой полынью пустоши.
- Ну и куда теперь? - спросил барс. Голос его канул во тьму. На тонкий серпик луны
наползла туча, посыпал мелкий холодный дождь.
- Вроде туда... - уныло пробасила голосом Перка из сырых сумерек, грузная тень.
- Куда? - Рохом начал злиться.
- Туда. - пояснила тень и ломая сухой бурьян направилась в сторону белеющего впереди
мелового холма. - Я точно помню, что за ним Гилайский Камень, река и брод.
- Брод?! - вскинулся Рохом,- Это что, ещё и в воду лезть?!
Тень остановилась.
- Послушай, какая разница! - Перк тоже начал заводиться, - Всё равно промокли! И не
забывай, я тебя насильно не тащил...
- Через лес, мы бы вышли прямо к плотине, на волчьей мельнице! - не унимался Рохом.
- Ты знаешь, сколько сейчас комаров в лесу?! - огрызнулся медведь.
- Ага... С такой-то шкурой комаров бояться! Да тебя грифы не одолеют!
- Там комары хуже грифов... Медвежий хрен!!!
Внезапно, Рохом понял, что остался один.
- Перк, ты где?
- Чтоб её поперёк!!!
- Перк, ты где?!
- В яме...
- Знаешь, я бывал на Гилайской пустоши, но ям в полтора медведя глубиной не припомню.
Ты нарочно её вырыл?
- Да! Руку дай!
Выбравшись на поверхность, медведь заявил, что оставил в яме мешок. Пришлось лезть
снова. Выглянув в последний раз, луна скрылась за тучами надолго. Полил дождь. В
потёмках принялись искать тропу к Камню. Тропу нашли. Камня не было.
- Может, в паводок смыло? - предположил медведь.
Рохом лишь фыркнул. Уж он-то знал, что Гилайским Камнем прозвали гранитный валун,
обхватов в сорок.
- Просто это не та пустошь.
Рохом остановился, сбросил с головы капюшон салакаша. Тяжёлые холодные капли
забарабанили по темени.
- Это не та пустошь. - уверенно повторил он, - Это Тарна, полынная пустошь. Вон и Белая
гора. Пришли...
Гризли молча скрёб пятернёй затылок.
Дождь усилился. Крупные капли часто застучали по кожаному плащу Рохома.
- Я знаю короткую дорогу через Тарну к реке Гунар. - уверенно заявил Перк, - Придётся
вернуться к озеру, а после...
- Э нет! - испугался Рохом, - теперь я поведу!
Едва заметная лиргова тропа вывела их к безымянному круглому озерцу с росшим на его
берегу одиноким старым вязом.
Они поднялись на пригорок.
- Гунар. - объявил гризли, указав бердышом на тусклую стальную полоску реки,
