Кэйбл решил спасти две эти несчастные жизни, и учитывая ситуацию, отсутствие времени у него был только один способ того как это сделать. Понимая, что сильно рискует он, достав кинжал одним движением, перерезал глотку обезумившему мужу, едва не отделив его голову от тела. Лицо девушки забрызгала кровь, тело мужа рядом с ней рухнуло на землю. Он мог убить его и проще, тише и без крови. Но Кэйблу нужна была такая показательная казнь, чтобы она, как и ее сын, наглядно, на подсознательном уровне осознали, что его больше нет. Она, забрызганная кровью, застыв на месте, смотрела на Кэйбла глазами полными ужаса. Больше всего в этой ситуации он боялся варианта развития событий, при котором она, как и большинство женщин, любящая мужа, даже если он моральный урод сейчас забилась бы в истерике, набросилась бы на Кэйбла с кулаками и обвинениями, чем погубила бы себя и ребенка. Но она молчала, толком не понимая, что произошло она, замерла в оцепенении. К трупу любимого она не кинулась, это хорошо. Мальчик, удерживаемый ею за руку, тоже молчал. Кэйбл не нашел ничего лучше самой клишированной в этом случае фразы: 'Идем со мной, если хочешь жить', и протянул ей руку. Одной рукой схватив мальчишку, другой взяв ее за руку, Кэйбл бросился бежать. На площади оборотни порвали уже всех кого можно. Лохматые черные твари, пополнив свои ряды новыми членами, передвигаясь в основном на четырех лапах, бросились по улицам города догонять разбежавшихся в панике людей.
В точке эвакуации, на плоской крыше одного из домов на окраине, ставшей посадочной площадкой для Вороканов, майор СБК на месте координирующий операцию смотрел на часы. До отлета оставалось полторы минуты. Солдаты спешно привязывали к спинам Вороканов специальные контейнеры с разными драгоценностями, вынесенными из хранилищ местных банков. В центре города начался пожар, черные столбы дыма устремились в небо. Откуда-то из глубин лабиринтов здешних улиц стали доноситься крики ужаса сотен людей. Оборотни уже в городе. На крышу, ставшую посадочной площадкой, вбежала очередная вернувшаяся группа солдат. 'Все сделано', - они продемонстрировали командиру мешок, в котором гремело что-то драгоценное сделанное из железа. Следом за этой группой не поднимая глаз, ведя под руку девушку с ребенком, мимо командира пытался проскочить Кэйбл. 'Стоять! - окрикнул его командир. - Где предмет, вверенный тебе для эвакуации?' Кэйбл не отпуская руку девушки, замер, виновато опустив голову. 'Я. Спас. Другую ценность, сэр', - взглядом он указал на перепуганную девушку с ребенком. Глаза командира после секундного удивления залились злостью, он вплотную подошел к непослушному солдату. В зависшей напряженной тишине Кэйбл подняв голову, также уставился на командира своим безумным наполненным злобой взглядом. Если бы этот майор сказал ему хоть слово против, не дай бог поставил бы под сомнение ценность жизни Кэйбл своим окровавленным кинжалом, тут же перерезал бы глотку и ему, и будь что будет. Но командир предпочел промолчать и просто прошел мимо, недовольно толкнув Кэйбла плечом. 'Все. Все вернулись. Погрузиться на птиц, мы уходим отсюда!' - кричал всем командир. Кэйбл усадил мальчика с матерью на спину огромной вороны, на которой прилетел. 'Вот держитесь за это', - управляющей птицей наездник из Людей Ворона указал перепуганной девушке на поручень. Девушка крепко схватилась за поручень и еще крепче прижала к себе сына. Кэйбл остался стоять на крыше. Вороны одна за другой начали взлетать.
- Ты что творишь? - спросил у стоящего на крыше Кэйбла командир, взобравшийся на спину большой вороны.
- Я останусь здесь. А вы улетайте. Я не выполнил задание. Чтобы не создавать проблем скажите, что я не вернулся, - ответил Кэйбл.
- Не смеши меня! - рассмеялся майор, несколько солдат сидевшие за его спиной также рассмеялись глядя на Кэйбла. - Герой блин! Прыгай на свою птицу. Да ладно, это же была просто долбанная картина. Черт с ней!
Кэйбл запрыгнул на свою ворону, пытаясь не смотреть на сидящую рядом спасенную им девушку, ведь больше всего он не любил всех этих: 'Спасибо вы спасли нас!' или 'Вы наш спаситель!'. Но ей сейчас было не до Кэйбла, она, рыдая горькими слезами, прижимала к себе сына, на которого не могла наглядеться. Все огромные птицы взмыли в небо, покинув Златоград, накрываемый волной сметающих все на своем пути оборотней и пожара, неизбежно следующего за этими дикими тварями. Уже в воздухе девушка, разрыдавшись неожиданно без слов, прижалась к груди своего спасителя, который от такого резкого поворота замер, не зная, что делать. Наездник, из Людей Ворона управляющей птицей смеясь над ним жестом показывал, что девушку нужно погладить по голове, приласкать. Показав придурку управляющему птицей средний палец Кэйбл, просто прижал к себе перепуганную девушку и отвернулся от дурака наездника, который продолжал над ним смеяться. 'Опять звания лишат. Ну и ладно. Если что опять набью начальству морду!' - думал Кэйбл с улыбкой глядя на проносящиеся мимо вершины Фригнетских гор.
Оборотни волной пронеслись по всему югу, разрушительным вихрем сокрушая все на своем пути, оставляя после себя руины. Артэоны укрывшиеся на севере, даже не пытаясь оборотней остановить, единственное, что сделали, так это позабыв обо всех своих южных союзниках, закрыли границы, чтобы не допустить бегства людей в северные земли. После того как три города Грионского союза, как и весь людской юг сожженные огнем замерли в мертвой тишине, охранять границу было уже бессмысленно. Артэоны спешно эвакуировали своих пограничников, база Альфагейт была брошена.
Стена Ворона - старая обветшалая стена отделяющая Долину Ворона от Пограничья, защищающая от гостей с юга. Она закрывала собой единственный вход в Долину Ворона, зажатую между Пустым Вулканом и Фригнетскими горами. В центре этой стены возвышалась дозорная башня, тонущая в мертвом красном свете Пограничья. С вершины этой башни воины Людей Ворона при помощи призрака-дозорного в виде черного огромного ворона парящего над окружающими просторами следили за Пограничьем и подступами к Арвладе. В этот день призрак-дозорный прилетел к башне, вороньим карканьем оповещая о тревоге, но и без этого все было понятно. Воины Людей Ворона, в этот день стерегущие вершину дозорной башни, не поверили своим глазам. По ту сторону стены, по безжизненным землям Пограничья, тонущим в мертвом красном свете, неслась не армия, но и не стая. Это был бесконечный легион черных людей-волков, в которых превратились миллионы людей юга. В подзорную трубу один из воинов Людей Ворона разглядел огромного черного оборотня Рэвула бегущего впереди, ведущего за собой свое волчье полчище. Вся эта лохматая рычащая орда неслась на север в земли артэонов. Воинам из Людей Ворона стоящим на вершине башни оставалось только с ужасом наблюдать за потоком несущихся мимо тварей и радоваться тому, что эти твари двигаются мимо. Во всяком случае, пока. 'Артэонам не устоять', - от созерцаемого зрелища сорвалось у одного из этих воинов с языка.
Земли юга погрязли в разрушении и мертвой тишине, их жители в облике оборотней огромным легионом неслись на север в артэонскую Арвладу. Для темных магов из преферийской ячейки Темного Круга происходящее стало поводом для праздника. В своем замке в недоступном для артэонов Люморе, спрятанном в оборотной стороне города Айзена, темные маги, для которых уничтожение Арвлады - давняя мечта, устроили праздничный ужин. Оборотнический апокалипсис стал для них настоящим подарком судьбы. В честь такого случая был накрыт большой роскошный праздничный стол. Горели свечи, в бокалах плескалось хорошее вино. Гремя кандалами обычные кролонги, обслуживали праздничную трапезу. Даже всегда облаченный в рыцарскую броню маг Милст, отрекшийся от всего мирского согласился посидеть вместе со всеми за столом. Разумеется, в понимании этого темного мага отказ от алкоголя в 'отречение от всего мирского' не входил, поэтому вместе со всеми сидя за столом он только выпивал. Без нарушения чар наложенных на его доспехи, аккуратно отстегнув нижнюю часть рыцарской маски закрывающей лицо Милст, потягивал крепкий виски. Судя по открытой части, его лицо под маской было изуродовано какой-то проказой. Двойник мага Колтоса, его публичное лицо - Архимед вместе с Долордом и Малышом культурно наслаждались пищей. Болезненно выглядящий истинный маг Колтос, сжимая в руке трость, завернувшись в плед, сидел в углу в стороне от трапезы, изредка поглядывая на своего двойника, любуясь им, видя в нем себя, потому как уродливое чудище, в которое сам он превратился, было ему дико ненавистно.
