Для него это всегда было несусветной глупостью, тоской и сущим кошмаром. Брайан вспоминает, с каким презрением говорил по этому поводу с Майки, как громогласно убеждал Джастина в том, что это – жалкая имитация гетеросемьи, которая им, голубым, не нужна. А ведь если подумать – общий дом, это совсем не так уж плохо… блять, да хорошо это! Потому что близко, потому что вместе и доверяют. Это только он, Брайан Кинни, всеми силами сопротивлялся нормальным человеческим чувствам и осознанно обеднял себя эмоционально, оставляя в активе только трах. Вот теперь и пожинает плоды собственных заблуждений… ведь все три, как минимум, последних года, он только и делал, что сознательно не позволял себе самому признаться в том, что его чувства к Джастину давно переросли примитивную физиологию. Специально же отворачивался, идиот, просто не разрешал себе об этом думать, лелея свои траханные принципы, которые на поверку оказались полной хуйней и лопнули, как дутый презерватив, стоило реальной жизни развернуться к нему лицом… или задницей, что более верно. А теперь вот что делать – непонятно и это жутко нервирует.

Брайан привык контролировать всё в своей жизни и вполне успешно с этим справлялся, пока в ней не появился проблемный семнадцатилетний тинэйджер с настойчивостью небольшого, но очень упорного танка. И он дал ему то, чего не дали толпы его любовников и поклонников его, блять, члена. Уверенность в том, что он нужен, чувство собственной важности и эту гребанную любовь, которая сейчас, словно в насмешку, играет с ним по своим правилам.

Взгляд Кинни падает на тумбочку у стены и натыкается на последний выпуск комикса Джастина и Майки. Свадебный выпуск «Гнева», который он так жестко раскритиковал и презрительно швырнул куда-то в угол на глазах у Джастина. Толстокожий уебант, и это еще, блять, самые нейтральные слова для определения своего поведения.

Брайан чуть слышно шипит сквозь зубы, понимая, что надо на хер прекращать сеанс самобичевания, а то можно непонятно до чего додуматься. Хватит сопли размазывать, перед собой стыдно за свою незрелость и тупость. Цель поставлена – значит, уже задача наполовину выполнена. Правда, вторая половина будет самой сложной, но… он знает, что он должен вернуть себе любовь и доверие Джастина Тейлора, потому что иначе все будет бессмысленно и блядски хуёво.

- Я готов, - Бен появляется в комнате, чистый и в свежей рубашке, и Кинни благодарен ему за то, что он прервал этот поток внутренней экзистенциальной хуйни, которую в последние сутки с завидным постоянством выдает его бедный, оттраханный жизнью и Солнышком мозг.

- Едем, - Брайан поспешно выходит, но взгляд, которым Бен внимательно смотрит на лежащий комикс, а потом на Брайана, говорит Кинни о том, что Профессор не зря является профессором и просто умным человеком. Он все понимает. А то, что он, блять, при этом не комментирует, добавляет ему в глазах Брайана еще пару сотен очков. – У меня есть дела, Професс, вернее, самое важное дело, которое не может ждать.

Они едут в больницу, и по дороге молчат. И внезапно у Кинни возникает крайне мерзкое предчувствие. И связано оно, конечно же, с Тейлором… лучше бы он ногу сломал и лежал на одном месте, а не ебал мозги!

Кинни, наплевав на Бена и его сочувствующие взгляды раз за разом набирает номер тейлоровского мобильника, и слыша про недоступность абонента начинает беспокоиться уже по-настоящему… по крайней мере, внутренняя истерика уже цветет и вопит во всей своей красе, хотя он пытается задавить это позорище в зародыше. Ничего, мало ли… может, телефон разрядился... или украли и отключили… или уронил и разбил… да что угодно, мало ли, какая хрень может быть! Джастин же не знает… ничего не знает из того, что узнал он, Кинни, от Бена! Но Брайан уже чувствует, что что-то случилось. И ему, блять, снова очень и очень страшно.

***

Джастин сглатывает от волнения и ненависти и рывком открывает дверь тира. Так он и думал. Пусто. Внутри только один человек и он стреляет. Раз за разом выпуская обойму за обоймой в безликие мишени, за которыми, Джастин знает, скрываются реальные люди.

И Джастин стоит за его спиной, и ждет, когда тот сам обернется, расстреляв очередную порцию патронов. И ему почему-то совсем не страшно, просто хочется посмотреть в глаза тому, кто в своей ненависти перешел все пределы, забирая жизни у ни в чем не повинных людей.

Джастин сначала просто хочет спросить – зачем.

А потом… он не знает. Но единственное, чего он жаждет - это крови. Сейчас это кажется самым правильным. Потому что мозг уже отключился, и осталась только ненависть, там самая, которой этот парень в свое время заразил и его. И сейчас снова она витает в воздухе, туманя разум и оплетая легкие своей душной пеленой.

И он больше не думает.

Он делает шаг вперед и стреляющий оборачивается на звук, резко поднимая пистолет на уровень лица Джастина Тейлора.

- Ну, здравствуй, Коди Белл, - говорит Тейлор, глядя ему в лицо.

И понимает, что прямо на него глядит его смерть.

Близко и далеко

- Привет, Майки, - Брайан в палату не заходит, оставаясь на пороге.

Горло сдавливает и в глазах щиплет. Брайан молча смотрит на друга, которого он чуть не потерял в ту ужасную ночь. Майки и Джастин. Спасибо, господи, хоть тебя и нет, старый ты хрен, но… спасибо, в общем.

Майкл быстро поправляется, а Бен, Хантер и Дебби очень способствуют этому. Потому что они - семья и прочая хренотень, о которой всегда было ужасно скучно говорить. И пусть Хантер – уёбищный подросток, Дебби выносит мозг, а Бен – зануда, но они все любят Майкла и помогают ему каждую секунду, пока находятся рядом. А он, Брайан? Помог ли он своему, блять, лучшему другу хоть чем-то? Пусть они и ссорились как два последних мудака, но это такая чушь, которая не имеет никакого значения. Особенно теперь.

- Брайан! – шумно радуется Майкл, и Кинни на мгновение кажется, что им опять пятнадцать. – Так здорово, что ты пришел… я ужасно рад…

Майки еще что-то говорит, а Брайан просто улыбается, пропуская мимо ушей его дурацкую болтовню. Пусть болтает, что угодно, лишь бы слышать его.

- Садись, почему ты стоишь в дверях? – Майки приглашающе указывает на стул рядом с кроватью, но Брайан отрицательно качает головой. Мерзкое предчувствие опасности никуда не делось, особенно после того, как он видит, что Джастина здесь нет.

- Я ненадолго… просто пришел посмотреть как ты, - Брайан улыбается, желая успокоить друга, который уже нахмурился и внимательно смотрит на Кинни. – И перестань волноваться – все в порядке.

Здорово, конечно, что Майки так хорошо его знает, но сейчас это может оказаться совсем ненужным – не стоит никому влезать со своими замечаниями в эту историю. И уже точно это не следует делать Майклу, который болтает-то бойко, но с постели еще встать долго не сможет, особенно теперь, когда ему удалили селезёнку.

Брайан уже собирается уходить, как вдруг звонок его мобильного заставляет забыть обо всем и схватиться за жалкий кусок пластика, от которого сейчас, кажется, зависит его внутренний покой.

Черт… Хорват… и что ему понадобилось, интересно?

Брайан подносит трубку к уху, подсознательно уже зная, что точно услышит какую-нибудь хуйню от которой станет плохо.

- Карл? Что случилось?

А в следующую минуту Бен, который внимательно наблюдает за лицом Кинни, видит, как он бледнеет, хотя выражение его лица не меняется. Он ни за что и никому не покажет своей слабости, разве что Джастину… с которым, судя по волнению Брайана и случилось что-то нехорошее.

- Да… я попробую его найти… да, Карл, спасибо, - замороженным голосом говорит Кинни, и, сбросив звонок поворачивается к присутствующим, которые вопросительно смотрят на него. – Мне пора идти… Майки, пока, еще увидимся. Выздоравливай тут…

И Брайан, игнорируя все вопросы, быстро выходит из палаты. И останавливается за дверью, невидяще глядя перед собой. Бен выходит за ним – узнать, что случилось.