— Ну, я вижу, Старик тебя довольно быстро обработал. Скоро мы увидим Баумерта с серебряными погонами на плечах! — цинично заметил Блетерман.
— Что значит обработал? Пока моя простреленная нога еще побаливает…
— Все-таки тепленькое местечко писаря тебе обеспечили.
— Плевал я на это…
— Брось! — вмешался в разговор Бернрайтер. — Хотел бы я иметь такое местечко. Уж я бы с ним до самого конца войны не расстался. — Он достал сигареты и предложил закурить.
Все молча закурили, наблюдая за обычной уличной суматохой. До побережья отсюда было всего-навсего шестнадцать километров, но это был самый трудный участок пути.
Вскоре майор вернулся; удобно усевшись в машине, он приказал ехать дальше.
Баумерт забился в самый угол машины и, посмотрев на перевязанный шпагатом сверток, который принес майор, подумал о том, что бы в нем могло быть. Уж наверняка что-нибудь отменно вкусное, ведь майор — гурман. Было трудно определить, сколько же лет майору. В армию он наверняка призван из запаса, однако перепрыгнуть невидимое препятствие, чтобы стать профессиональным офицером, ему так и не удалось. Это обстоятельство наложило свой отпечаток на его характер, сделало его еще более сухим и жестоким, невыносимо требовательным к своим подчиненным.
Теперь машина ехала по направлению к побережью. По дороге они миновали эшелонированные в глубину запасные позиции. Чем ближе подъезжали они к небольшому городку Лион-сюр-Мер, находившемуся в нескольких километрах западнее модного курорта, тем чаще им попадались на глаза опорные пункты со своими неизменными атрибутами: вкось врытыми в землю надолбами, минными полями, проволочными заграждениями и ежами. Вдоль побережья в воде были установлены проволочные заграждения, соединенные с минами и фугасами, на которых, в случае попытки высадить десант с Британских островов, должны были подорваться лодки-амфибии и десантные суда противника.
Майор Пфайлер внимательно осмотрел главные наблюдательные пункты своей батареи, которая имела хороший обзор во всех направлениях и в случае необходимости могла открыть по противнику фланкирующий огонь.
Местные жители почти полностью эвакуировались из этого района. Пляж для гражданских лиц был закрыт, а попасть на побережье можно было только по специальным пропускам.
Командно-наблюдательный пункт состоял из двух просторных бетонных бункеров, соединенных между собой, в которых располагались убежище для личного состава, оборудованное узкими нарами со столом и табуретками, телефонная станция, имелись смотровые щели со стереотрубой и несколько амбразур, в одной из которых был установлен легкий пулемет. Над коммутатором горела яркая электролампочка, слепившая глаза. В остальных же помещениях было полутемно. По ту сторону позиции светило яркое атлантическое солнце.
Пфайлер был всем недоволен.
Баумерту было приказано проверить секретную документацию и радиошифры. Забрав необходимые документы, он уселся на желтый песок на краю минного поля и стал задумчиво всматриваться в серо-зеленую воду пролива. До английского берега было всего сто шестьдесят километров. Ярко светило солнце, освещая неспокойное море, сливающееся на горизонте с небом.
«Где-то там находится Ньюхейвен, — думал Баумерт. — В восьмидесяти километрах западнее его Портсмут, наверняка напичканный линкорами, крейсерами и минными заградителями. Перед ним хорошо укрепленный остров Уайт, представляющий собой превосходное прикрытие не только для Портсмута, но и для Саутгемптона. Чего можно оттуда ожидать? Если они высадятся, то им придется преодолеть сорок километров от Дувра до Кале. У Дьеппа, между Кале и устьем Сены, они уже сделали одну попытку. А здесь им придется преодолеть еще большее расстояние. Это место вопреки здравому смыслу все почему-то называют каналом».
Состояние у унтер-офицера Баумерта было точно такое же, как и у офицеров, веселившихся в замке Ля Вистул, хотя их и разделяли тысяча триста километров. Баумерт знал, что их артдивизион РГК действует на участке 716-й дивизии, наблюдательный пункт которой расположен западнее города Кан на аэродроме Карпинье. Знал он и то, что дивизия эта находилась в распоряжении 7-й армии и имела соседом справа 711-ю дивизию 15-й армии. Однако Баумерт не знал того, что фельдмаршал Роммель располагался в замке Ля Вистул, а усталый командующий 7-й армией генерал-полковник Дольман убивал время на изучение Ла-Манша, в то время как его коллега командующий 15-й армией генерал-полковник фон Шальмут играл в Руане в скат.
Баумерт ценил изобретательность Роммеля, который построил линию обороны между реками Орн и Див с учетом наличия болот и озер; этот участок мог стать для парашютного десанта противника братской могилой. К подобной импровизации, однако, фельдмаршала принудила нехватка необходимых сил и средств. Баумерт ясно представлял себе, что на большинстве известных ему участков фронта сил и средств явно недостаточно. Почти все его товарищи говорили о том, что «они сыты войной по горло и с нетерпением ожидают ее конца», разве что за исключением Блетермана.
Подразделения тяжелого артдивизиона были плохо подготовлены для боевых действий как неподвижные огневые точки. Не лучше обстояло дело и с привилегированными артдивизионами РГК, находившимися в тыловых районах и не раз упомянутыми в приказах как образцовые. Усталость солдат, моральный упадок, нехватка оружия и боеприпасов — все это сделалось фактом, решающим исход войны.
Из пятидесяти восьми дивизий, находившихся под командованием Рундштедта, не только 716-я дивизия, в которой служил Баумерт, а еще тридцать четыре дивизии были лишены способности передвигаться, а к обороне они были готовы лишь теоретически, по отчетам и приказам. В случае крупного наступления противника их заранее можно было считать уничтоженными. Полки и дивизии были неукомплектованы, численность пехотных дивизий не превышала девяти тысяч человек, танковым дивизиям не хватало боевых машин, вместо тысячи восьмисот танков их всего насчитывалось тысяча пятьдесят.
До октября 1943 года из Франции на Восточный фронт были отправлены тридцать одна пехотная и шестнадцать танковых и мотомеханизированных дивизий, а до апреля 1944 года тот же путь с запада на восток проделали еще двадцать три дивизии. Активизация боевых действий Советской Армии настоятельно требовала таких мер. Это давало возможность союзникам добиться победы более легким путем. Красноречивые призывы Геббельса к тотальной войне, с которыми он выступил в берлинском дворце спорта, не могли удовлетворить насущных нужд фронта в вооружении и технике.
«Интересно, что было бы, — Думал Баумерт, — если бы здесь у нас вдруг неожиданно появился старый хитрый лис пустыни Роммель с пронзительным взглядом, в фуражке с автомобильными очками и маршальским жезлом в руках? Интересно, удалось бы ему зажечь солдат и возродить в них веру в возможную победу?» Между опорными пунктами обороны имелись участки ничейной земли шириной до пяти километров, на которых не было ни солдат, ни инженерных заграждений, ни минных полей. Роммель ничего не мог здесь изменить, так как дивизиям были выделены для обороны чрезвычайно растянутые участки местности, а легкие артиллерийские батареи должны были прикрывать своим огнем участки шириной от двенадцати до двадцати километров.
Гитлеровское командование имело здесь очень небольшие резервы в живой силе и технике, в то время как англо-американские войска уже сосредоточились в английских портах и получали конкретные боевые приказы (до этого они не один раз отрепетировали проведение будущей операции — даже с боевой стрельбой). Однако гитлеровский генералитет недооценивал не только общую политическую ситуацию, но и состояние боеготовности американских и английских солдат, их вооружение и военную подготовку.
И хотя Баумерт на основе собственных размышлений мог прийти к кое-каким выводам, он, естественно, не был в состоянии разгадать политическую игру верхов. Да и откуда ему было знать, например, что большая часть крупных нацистских руководителей уже тогда ясно понимала, что война ими бесповоротно проиграна, однако они хотели продлить ее как можно дольше, не обращая внимания на огромные жертвы. Рано или поздно, думали они, руководство устанет или же будет заменено новым, и тогда можно будет сколотить новую коалицию, направив ее против Советского Союза.
