20 июня мы вручили британской делегации ноту, в которой уточняли нашу позицию. «Чистые сальдо» разных наций в рамках Гаагских соглашений достигают, за вычетом процентов по займу Юнга, следующих сумм: Франция – 359,5 миллиона рейхсмарок, Великобритания – 66,9, Италия – 35,7, Бельгия – 68,2, Румыния – 5, Югославия – 68,9, Греция – 3, Португалия – 5,9, Япония – 12,5. Эти цифры показывают неравенство вклада, который аннулирование потребовало бы от каждого, если только не согласятся справедливо их распределить согласно какому-нибудь новому методу, который надлежит выработать. С другой стороны, аннулирование привело бы к тому, что невозмещенный еще остаток расходов, на которые прежние кредиторы должны были пойти для ликвидации всех разрушительных последствий войны, окончательно лег бы на их плечи. Аннулирование поставит Германию в привилегированное экономическое положение, как только будет преодолен нынешний период острого кризиса; оно создаст благоприятные условия для практики демпинга, и Германия сможет употребить значительную часть своих бюджетных ресурсов на производительные расходы. Франция готова обсудить формы платежей, которые не вызывали бы никаких возражений с точки зрения трансфертов, поскольку решение проблемы следует искать в той связи, которая существует между платежами Германии и ее экономическим восстановлением. И, наконец, ни одно из соглашений, достигнутых в Лозанне, не должно выходить за рамки общего урегулирования вопроса межправительственных долгов. Соединенные Штаты довели до сведения, что они категорически против какой бы то ни было формы аннулирования репараций как военных долгов.
21-го, во вторник, в 10 часов, мы возобновили нашу дискуссию с Макдональдом и Ренсименом. Макдональд с явным смущением заявил, что он разочарован нашей нотой, утверждал, что со времени доклада базельского комитета экспертов положение еще ухудшилось, и настаивал на «аннулировании». Я вновь перечислил все наши аргументы. Жермен Мартен заметил, что видные британские специалисты (Лейтон, Кейнс и Сэлтер) одобряют тенденции французского проекта; он привел высказывания из «Файненшел Таймс», которые одобряют тезис моего доклада. В течение всей дискуссии Лейт-Росс забрасывал записочками невозмутимого Ренсймена. Жермен Мартен опирался на повторные заявления Соединенных Штатов и учитывал их страх перед созданием против них единого фронта аннулирования. Сенатор Бора высказался категорическим образом и примкнул к плану Левинсона. Таким образом, точку зрения Франции разделяла значительная часть мирового общественного мнения; кроме того, она соответствовала мнению всех ее наиболее компетентных политических деятелей. Наш план позволяет считаться с положением Европы; он безупречен с точки зрения трансфертов и учитывает как настоящее, так и будущее. Что касается настоящего времени, то он предусматривает полную приостановку платежей, за исключением некоторых пунктов, вроде завершения работ, связанных с товаропоставками. Это первое решение, приобретающее окончательную силу лишь с согласия Соединенных Штатов, позволило бы изучить эффективность проекта аннулирования. Впрочем, эта мера приведет к положительному результату лишь в том случае, если мы в Лозанне сумеем наладить дело экономического восстановления и обеспечим финансовую безопасность в Центральной Европе. Такова первая часть нашей программы. Нам могут задать вопрос: не мораторий ли это, с последующим возмещением? Мы мыслим это не как мораторий, но как опыт аннулирования. Каковы пределы этого опыта? На это ответить труднее. Продолжительность этого эксперимента, поскольку проблема трансфертов поставлена, предполагает возвращение к значительно улучшенной германской экономике в том, что касается числа безработных и торгового баланса. Сформулировать вторую часть нашего плана гораздо труднее. Каковы наши политические, моральные, экономические и практические основания?
1. Политические основания. Ни одно французское правительство не может пренебречь национальным общественным мнением, считающим, что Германия должна нести разумное бремя. Рейх сознательно влез в долги. 2. Основания моральные. Фактически, если не юридически, Германия нарушила свою подпись. Неуважение принятых на себя обязательств может сделаться всемирным явлением и даже распространиться на частные отношения. 3. Основания экономические. Если над германской экономикой останется тяготеть лишь бремя частных долгов, тем самым мы предоставим ей громадные возможности для демпинга. Промышленные нации подобного же типа – как Бельгия, Великобритания и Соединенные Штаты – понесут еще большие потери, чем сама Франция. 4. Основания практические. Мы уверены, что полное аннулирование репараций вызовет большое волнение в Соединенных Штатах, особенно в период предвыборной кампании; нужно бережно относиться к американскому самолюбию и предусмотреть некоторый остаток долга.
Англичане хорошо приняли это энергичное выступление. Макдональд как будто одобрил его. Труднее всего, продолжал Жермен Мартен, установить такой остаток долга, который бы не поставил Германию в затруднительное положение и не привел к раздражающему контролю. При установлении этого остатка долга необходимо, по мнению г-на Анри Беранже, учитывать нынешнюю слабость Германии. Мы заявили о своей готовности изучить вопрос о сведении этой суммы к разумному пределу; точно установить его в настоящий момент невозможно; так как немцы будут торговаться, надо сделать накидку. Как можно обеспечить эту сумму? Мы подумали о железнодорожных облигациях; известный контроль возможен, как, например, британский контроль в Бразилии. Другой вопрос: когда этот взнос окажется производительным? Можно спорить о степени процветания. И, наконец, как использовать сумму, выплаченную Германией? Ее можно передать Банку международных расчетов, который распределит ее в соответствии с расчетами по долгам после соглашения с Америкой.
Как мне кажется, Ренсимен сопротивляется гораздо больше Макдональда; он использовал заметки Лейт-Росса, являющегося, по-видимому, истинным руководителем английского общественного мнения. По его словам, Лейтон изменил свое мнение; Англия хочет «четкого сокращения», «всеобщей чистки», восстановления кредита и промышленности Германии.
В 16 часов дискуссия возобновилась. Макдональд прокомментировал статью, опубликованную Лейтоном в «Экономист» 18 июня 1932 года; он оспаривал эффективность плана Жермен Мартена. Англичане совещались между собой. Казначейство втихомолку как будто сопротивлялось. Макдональд перечислил четыре важных пункта, по которым достигнуто соглашение: 1) необходимо окончательное урегулирование; 2) чтобы ни решили, одним из результатов должно быть восстановление доверия, необходимого для торговли и кредита; 3) Германия не может ничего платить ни сейчас, ни в течение всего периода, необходимого для ее восстановления (for his recovery), и 4) когда платежи будут произведены, они должны явиться результатом товарооборота и не вызвать трансфертов, осуществляемых силой.
Мы встретились с новыми трудностями, когда захотели подчинить окончательное урегулирование соглашению с Соединенными Штатами. Макдональду, по-видимому, нужна была некоторая свобода для обсуждения этих вопросов со своими министрами. Мы уточнили, что если Германия восстановит свое хозяйство, то платежи, соответствующие девидендам ценных бумаг, будут рассматриваться как нормальные трансферты, поскольку они не затронут расчетного баланса. Британская делегация удалилась для подготовки меморандума и предложила французской делегации последовать ее примеру.
Дело нисколько не прояснялось. Мы все еще топтались на одном месте, когда в 19 часов 45 минут Поль Бонкур позвонил мне из Женевы. Гибсон только что сообщил ему, не без некоторого замешательства, что президент Гувер не может долее сопротивляться требованиям печати и общественного мнения. Вследствие этого он передаст завтра конференции по разоружению послание, которое будет зачитано перед генеральной комиссией, созванной для этого по просьбе Гибсона. Поль Бонкур указал своему собеседнику, что это вмешательство не облегчит переговоров, начатых по поводу численности сухопутных войск. Совершенно очевидно, что президент Гувер хочет предпринять этот шаг накануне предстоящего в скором времени собрания демократической партии, на котором будет намечен кандидат.
