Однако, если бы он этого не сделал, возможно, шансы были бы и того меньше.

– Я как раз настаивал, что вас всё же нужно подождать, - голос призрака выражал удовольствие, было бы ложью сказать, что он резал слух. Это был приятный, глубокий голос и звонкий смех. Но холод, которым веяло от каждой нотки, не давал расслабиться. Приветливый голос постепенно переходил в угрожающий. - Ты ещё надеешься выполнить своё слово, Зэрандер?…

Астиан ощутил, как Призрачный Лорд превращается в одно воплощённое во плоти желание крови. К сожалению, у призрака не было крови, и ни Дары, ни меч ничего не могли сделать. Зэрандер наклонил голову, белый плащ колыхнулся, когда рука стремительно бросилась к мечу.

Лорды Тени не скрывались. И, войдя в бывший свой дом, Зэрандер не наградил их своим вниманием, даже взгляд Хранителя притягивал только дух, встретивший их. Но сейчас обнажил оружие Четтер, и девятый Лорд медлить не стал.

– Рано, - остановил первого Лорда негромкий приказ Хозяина. - Я ещё не побеседовал с ним. Ты так давно успешно прячешься от меня, Зэрандер.

– Напротив, я тебя ищу, - Зэрандер замечал всё. Недовольство Четтера, едва выразившееся в прищуре глаз, усмешка Нейцера, короткий шаг назад Сати, тычок в спину юноши Бару, сожалеющего больше всего о том, что сейчас же не может кинуться на старого обидчика…

– Да, вы успешно закончили свои искания. Ты тоже, маленький Хранитель.

Тэрмис в какую-то секунду выглядел таким затравленным, что сердце Гаранда забилось медленнее. Хранитель ещё ребёнок, хотя старше Сати… пусть пережил не меньше.

Отвечать Тэм не стал, но выражение короткого испуга быстро исчезло. Взгляд призрака был встречен смело - Хозяин заулыбался шире. Ровная тонкогубая улыбка адресовалась и Клинку тоже - чёрные глаза перебежали вбок, чуть выше. Гаранд молчал, понимая бесполезность слов. Поддержка, которую он может дать Тэму, словами не будет выражена, она - только Свет и надежда. Астиан знал, что Тэрмис это чувствует. Он всё же Хранитель!

Тэм смотрел сквозь Хозяина, на Камень Света. Не разбуженный Светлой рукой, он покоился, и от него не чувствовалось ничего. Сила Дня здесь была представлена лишь им и… пленным Астианом.

Клинок Света и правда был жив. Но ничем помочь не мог. Скорее всего, для него это было почти невыносимой ношей… Хранитель сознательно избегал обращаться к Сати. Если бы он был с ним дольше, сильнее прочувствовал ту опасность, которая грозит Вэсмерту, возможно, Сати не оказался бы во власти Хозяина. Вина, которую не загладишь словом "прости"… Сати ни в чём не виноват, и потому не должен чувствовать себя виноватым!…

Сати думал точно так же. Поэтому смотрел в пол, опустив плечи.

– Значит, Зэрандер, - закончив изучать Хранителя, Хозяин вернулся к человеку, куда более его интересовавшему. Тэрмис не впечатлил бывшего Хранителя-предателя. Такой же лишний груз, как и у всех Светлых, а уверенности - совсем немного… одна вера, - ты хочешь убить меня?…

– Я буду доволен, если вы умрёте все.

Откровенный ответ. Но былая сдержанность Зэрандера испарилась на глазах. Эмоции в Призрачном Воине внезапно взяли своё. Последние слова были слышны сквозь яркое рычание, окрашенное ненавистью.

– Я думаю, друг мой, - старое обращение, которое когда-то Зэрандер принимал с честью. Немыслимое сейчас, оно заставило его вновь взять над собой контроль, - тебе прежде стоит кое-что вспомнить.

– Правда, - отозвался Нейцер.

Он сам вспомнил многое в последние дни. Хозяин вернул ему те воспоминания, о существовании которых четвёртый Лорд просто не подозревал. Давно стёртые рукой самого Хозяина Ночи, они не тревожили Нейцера никогда. Да и сейчас - не тревожили.

А вот бывшему союзнику придётся познать на себе всю тяжесть возвращения прошлого разом.

В одно из светлых утр ранней осени в простой семье, живущей в селе на земле, подвластной Лорду Эдмаилу, родился мальчик. Ничего особенного не произошло, когда он огласил своим криком деревянный дом своих родителей, не застлали небо тучи, не грянул гром, и не особенно расположились звёзды в предшествующую ночь, никто не умер в то утро, и никакого пророчества не было о том дне; и никто не знал, что суждено этому мальчику стать зловещим Воином Тени, который будет верно служить Хозяину и станет самым приближённым к нему Лордом.

Мальчика назвали Алекрин. Он рос на радость родителям, быстрый, трудолюбивый, не более послушный, чем все мальчишки в его возрасте, но всегда готовый помочь, общительный и весёлый. В родительском доме его окружали любовь и забота, мать души не чаяла в своём первенце, отец воспитывал не строго, но так, чтобы было, на кого в будущем оставить дом, брал его с собой в поле, вместе с ним чинил крыльцо или прохудившуюся крышу. Алекрин с удовольствием брался за любую работу, и если у него не получалось доводить её до конца, он огорчался необычайно сильно. Но не меньше любил он и улизнуть из дома, чтобы побегать с мальчишками из соседних дворов, подраться немного, погонять птиц, подразнить собак, выбраться за деревянный забор, окружающий село, и посмотреть издали на серые каменные стены города.

Жизнь его не была тяжёлой. Нужды они не знали - несколько раз в год отец ездил в город на рынок и продавал часть выращенных плодов, и этого вполне хватало. У них было большое и в среднем богатое село, некоторые дома в котором даже были каменными. Алек не был замкнутым ребёнком, у него было много друзей, с которыми они вместе шалили и отвечали за свои шалости.

К пятнадцати годам он стал взрослым симпатичным юношей с открытым взглядом и неширокой, но приятной улыбкой. Он стеснялся улыбаться - незнакомые люди иногда пугались неожиданно длинных и острых верхних клыков, непонятно от кого доставшихся Алекрину. И если клыки придавали его добродушной физиономии несколько хищнический вид, то манера поведения и характер не позволяли сравнить его с хищником.

Жизнь его была проста всегда, и ничего не было в ней, что бы смущало его. Война не затрагивала их места, и он знал о ней только понаслышке. Как и любого мальчишку, его тянуло к людям, что рассказывали о ней, и это раздражало мать, удерживавшую его дома и говорившую, чтобы он не ходил и не слушал.

Пятнадцать лет - то время, когда страсть к самостоятельности стоит много выше здравого смысла. Он перестал бывать дома, уходил бродить, когда хотел, несмотря на увещевания матери, вместе со своими друзьями бегал в город, слушать солдат и издали, чтобы не попасться на глаза, смотреть на статных, могучих, с воинственными и неприветливыми лицами, людей, которых называли Воинами Тени. Тогда каждый мальчишка, не знающий всей ужасной правды Тёмных Времён, хотел стать таким же сильным, внушающим уважение - о, никто из них не знал, что это не уважение, а панический страх жестокости Воинов Тени!… И Алек тоже мечтал об этом.

Та история, что преподавалась им в сельской школе, воспевала Хозяина как великого благодетеля, Воинов Тени - как его верных слуг и благородных рыцарей, а Светлых - как обманщиков, разбойников и врагов власти, несущей порядок и мир на всю землю. И Алек верил в эту историю, как многие из молодых людей. Те, кто были старше, знали истинную цену этим рассказам, но далеко не все осмеливались посвящать болтливую молодёжь в действительность. Вера в величие и добродетель Хозяина сохраняла им жизнь и давала надежду, что правда пройдёт мимо них стороной. Тех, кто говорил о Свете, считали отступниками. Алек видел порой, как в село приходили странные люди - не Воины Тени, а путники в тёмных одеждах с низко опущенными капюшонами. Алек замечал, что их принимают как можно лучше, и стараются выслужиться перед ними, и что иногда после их посещений в селе кто-то пропадает, но всегда объявлялось, что пропавший был отступником и предателем. Вспоминать о нём, как о хорошем человеке, категорически воспрещалось.