- Не скорби. Не растрачивай себя на терзания. Посвяти себя тем, кто нуждается в тебе! - наставлял мудрый вожак.
- В том нет смысла. Из меня не получится отец двоих детей! - пробасил все еще разгневанный Корки. Сейчас злости в нем было гораздо больше, чем тоски. - Надо бы отдать их кому-то...
Дед Хром раскрыл рот. Но вместо того, чтобы ругать бестолкового мальчишку, отпустил ему затрещину... посохом, на который опирался.
- Я те щаз отдам! Что б с тобой, дурнем было, если б я тебя отдал, а?! - так, пиная и лупя молодого оборотня, старик погнал его в дому. На пороге Корки поймал посох и сломал его пополам, чтобы дед не смел более учить уму-разуму. Отбросив две палицы, парень вошел в избу и приостановился. У очага, на полу сидела кормилица, прислонив к обнаженной груди крошечного ребенка. Маленькое создание открыло один глаз и в прищуре посмотрело на вошедшего отца. Словно признав в нем самого родного человека на свете, крошка улыбнулась. По крайней мере на лице застыло нечто напоминающее улыбку.
Корки взял из деревянной колыбели спящую дочку. Она так мило сопела маленьким носиком. От нее исходило согревающее тепло, и пахло молоком, уверенностью. Ручки девочки были такими крошечными - одна только ладошка умещалась на указательном пальце мужчины. Оборотень ощущал прилив сил, и его желание бороться за этих двух слабых существ побороло ярость, клокотавшую после смерти Райны.
Странный звук, словно мышка задыхалась, заставил Корки обернуться. Старик Хром принял на руки мальчишку. Покачал головой.
- Надо их Торе показать, - сказал он, опасаясь, что дети унаследовали от матери ее болезни.
- Нет! И не говори больше о ней! - злость снова распалила кровь вдовца.
- Ты попусту злишься на нее! - шептал, чтобы не разбудить детей дед. - Она не бог! Она не могла быть в двух местах одновременно. А если уж и сорвалась (небось ее за то накажут) из замка, да еще и на драконе принца, знать, к нам летела... Просто не успела. Не вини ее за то, что она всего лишь человек. Она не может спасти всех... И вернуть с того света никого не может...
Корки клацнул зубами. Малышка на его руках пошевелилась, закричала. Следом за ней расплакался и недавно уснувший братишка. Передвигаться по дому тихо Корки пришлось учиться долго, как и ухаживать за детьми. Но глупые мысли отдать кому-то чужому своих волчат он выжег из своей головы. Он старался быть сильным и оставаться целым ради них. Он даже попробовал простить ведающую ради маленьких Уны и Рока.
Часть 23.
Пустая и безжизненная кукла - такой она представлялась принцу. Ей не давали распоряжений, ничего не приказывали. Она не убегала, не рвалась на свободу и больше не говорила о смерти. Кости срастались плохо, есть она отказывалась.
Тора сидела на подоконнике и смотрела вдаль, ожидая более гуманной и тихой, естественной смерти от голода или чего-то еще. Его высочество, спотыкаясь об шкуру, об разбросанные вещи на полу, искал свой камзол и никак не мог вспомнить, где оставил его.
- На сундуке, - направила его девушка. - Куда ты собираешься?
- На охоту. - Поддержал разговор он.
С той самой ночи принц больше не повышал голос, не ругался.
- Будет гроза! - предрекала ведающая.
- Не будет! Небо чистое! - заявил хозяин, выглянув в окно.
- Я предупредила... - пожала плечами ведьма и смолкла.
Дир постоял пару секунд в центре комнаты и все же ушел.
Спустившись на площадку во дворе, перед тем, как запрыгнуть в седло дракона, он поймал за плечо, игравшего с жабой сына кухарки. Принц вложил в его ладонь серебряник.
- Я дам тебе еще один, если ты заставишь ее что-нибудь съесть. - Предложил сделку ребенку он.
Инфарио улыбнулся и побежал скорее выполнять свою часть соглашения. Монетку он завернул в тряпицу, и привязал веревочкой к ноге, спрятав свое сокровище в прохудившийся ботинок. На кухне он попробовал стащить со стола свежую испеченную булочку и, конечно, получил за такую выходку.
- Ты что попросить не можешь? Я бы тебе дала! - трепля ребенка за ухо, поучала мама, выведя его во двор. Хоть обычно с замковой кухни слуги и их семьи получали только остатки, Итиль ради своего болезненного ребенка пошла бы на такой шаг, как украсть вкусную булку для дитя.
- Я не для себя. - Вырывался сорванец.
Итиль сразу сообразила, кому предназначалась еда и отпустила мальчика.
Дверь скрипнула очень тихо и робко. Мальчик прошел вперед, с интересом рассматривая покои господина. Все казалось ему таким вычурным, странным, а некоторое (например, голова оленя над камином) страшным. Колдунья даже не посмотрела на него и тогда малыш сел на подоконник напротив.
- Привет! - обратился к девушке он.
- Здравствуй! - ответила ведающая, не отвлекаясь от созерцания чего-то интересного для нее по ту сторону окна. Интересовали ее тучи, только-только подступившие к черте города. Они еще не обрели своей мощи. Но скоро должны были сплотиться, и из двух небольших туч получилась бы одна темно фиолетовая, хранящая в себе молнии.
- Смотри, что я украл на кухне, - похвастался мальчик, достав булку. Он надломил ее, как в тот раз, в первую встречу, и протянул девушке. Дар ведающей тут же раскрыл для нее тайну кражи. Она бы ни за что не приняла подношение, но так как мальчишка пострадал из-за нее, то девушка уступила принципами.
- Отрабатываешь серебряник? - впервые усмехнулась Тора.
Инфарио отложил еду и достал из ботинка монету. Повертел ее в руке, показывая ведьме, и сам полюбовался.
- Я мог бы и не брать... - вполне разумно и взвешено размышлял мальчишка. - Но я бедняк и родители мои не богаты. Так что...
Тора вновь смеялась. Потрепала мальчика за волосы.
- Держи. Я очень расстроюсь, если ты заболеешь. - Он настоятельно протянул булочку девушке. Она отломила небольшой кусочек, съела. Желудок недовольно отреагировал на еду. Ему хотелось чего-то более существенного и жидкого.
- Мама сварит для тебя суп! - услышав урчание, пообещал ребенок, а потом заметил огромную повязку на ее руке. - Ты поранилась?
Тора тоже посмотрела на собственную руку.
- Нет. Он пытался научить меня любить жизнь... - загадочно сказала о принце девушка. - В своей достаточно жестокой манере.
- Научил? - заинтересовался ребенок, доедая свой кусок булочки. Жестокое обучение для него не было в новинку: мальчика регулярно лупили ремнем или лозиной и ставили в угол. Учителями выступали родители, старшие сестры и братья. Не так давно, родственники поймали его за сараем и отлупили. Дети приговаривали, что он - ведьмин пес. И били, пока Итиль не вмешалась, да сама не взялась за воспитание детей. А узнав, за что побили младшего, сказала:
