То, что Toмac до жути любил деньги, было ясно мне уже давно. При этом его идея с платным фан–клубом была лишь одним из его фокусов. Они были не обязательно выполнены с английским верноподданичеством, но и не обязательно незаконно.

Сколько же криминальной энергии таилось в нем, каким бессовестными наглым он был, это я понял лишь несколько месяцев спустя. Будучи знакомым с ним двадцать лет. Я узнал, что мой напарник в дуэте постоянно меня обманывал. Я застукал его у бюджетной кассы, где он своими маленькими загребущими пальчиками наживался за мой счет. Славненькие корсеты стоят денег…

«Скажи–ка, Дитер», — наш организатор турне Бургард Цальман, сильно взволнованный, позвонил мне прошлым летом. Мы с Модерн Токинг как раз прибыли в Магдебург на открытие нашего турне 2002 года.

«Ваши с Toмacом представления о накладных расходах с каждым днем делаются все утопичнее! Это выглядит так, будто путешествует сам Папа! Скажи–ка, может, на этот раз вы велите нести себя в паланкине?»

Я был сбит с толку. Что этот тип имел ввиду? «Не, Бургард, вздор! Что там может дорого стоить?»

«Да хотя бы ваши шоферы. В смете расходов записано, что в день им причитается 750 евро с носа».

«Сколько, 750 евро?»

«Именно, 750 евро! Семь, пять, ноль! Ты понимаешь?»

«Нет–нет», — возразил я Цальману, — «Здесь какая–то ошибка! Наверняка Тоби, наш водитель, сделал описку!»

При первой возможностия призвал Тоби к ответу: «Слушай, ты что, совсем свихнулся? Как ты смеешь рассчитывать 750 тугриков за вождение? Любой другой сделает это за сотню».

«Но я насчитал только семьдесят пять!» — настойчиво и обиженно говорил Тоби.

Я ничего не понимал. И теперь я хотел все выяснить досконально. Путем логических умозаключений можно понять, с кем я решил переговорить в следующий раз: с нашим менеджером, ответственным за все расходы и за общую планирование концертов во время турне. По той причине, что он вечно ошивался вместе с Toмacом, и оба были закадычными приятелями, я заловил комплект «два в одном»:

«Скажите–ка, эти расходы на Тоби в здешнем турне, это, наверное, какая–то ошибка?!» — поинтересовался я у обоих.

«Нет, все по плану, Дитер!» — заверил Toмac. При этом его голос звучал точь–в–точь как у того ярмарочного типа, который впаривает прохожим огурцерезку из Тайваня, — «Это дорого стоит, снять машину! Ведь ты ездишь на страшно дорогом С-классе».

«Что за вздор!» — я по–настоящему разозлился, — «Я не дурак! Не лги мне! С-класс мы получаем от спонсоров».

«Нет!» — упорствовал Toмac, — «Мы их нанимаем!»

Менеджер с готовностью кивал головой: «Да–да, нам приходится их нанимать».

Я снова к Тоби, нашему водителю: «Скажи–ка, с каких это пор мы должны оплачивать С-класс?»

А Тоби на это: «Нет, что значит оплачивать? Мы же получаем его безвозмездно!»

В тот миг подтвердилось мое самое дурное подозрение: это стакнулись два маленьких хомячка, любители наполнять карманы за щечками и прятать все, что только можно.

И вот теперь–то я всерьез занялся расследованием.

Под каждым камнем, который я приподнимал, я находил новые зимние запасы, сделанные хомячиной парочкой Toмac — Менеджер. Они урвали несколько тысяч марок за апартаменты, которые отель даром предоставлял в наше распоряжение. Или они заплатили телохранителям, которые никаких тел не хранили. Когда я все это подсчитал, то пришел к выводу, что по крайней мере на 7999 из восьми тысяч изразцовых плиткок в бассейне Toмacа на вилле на Ибице должно быть выбито:

«Неофициальный спонсор: Дитер Болен»

(Впрочем, Toмac не может плавать в бассейне, разве что только с надувным спасательным кругом. Дело в том, что он вообще не умеет плавать).

Но это была лишь вершина айсберга.

Мне сразу стало ясно, какие обширные возможности для творческих финансовых операций были у Томми и менеджера. К примеру, этот последний заключил от имени Модерн Токинг все договоры на наши концерты в России. Если я, скажем, хотел увидеть какое–нибудь письменное в подтверждение нашего концерта в Узбекистане, то слышал егостандартный ответ:

«Ах, Дитер, ты же видишь: 'Шноваковская, тра–ля–ля, как тут эта хрень читается? Нстровье'! Все написано кириллицей. Здесь сам черт ногу сломит. Ты же не хочешь, чтобы я сел и все перевел. Поверь, все отлично! Все просто отлично!»

Этим я и удовлетворился. Казалось, все действительно было отлично. И после каждого концерта на моем счету незамедлительно оказывался, якобы, весь мой гонорар.

И вот теперь мое терпение лопнуло, и я потребовал их к ответу: «Скажите–ка, Вы, парочка! Как долго вы собирались делать из меня дурака? Таких нахалов как вы двое, я в жизни не видел!» Они торчали передо мной, как два хомячка. Менеджер привычно скалился своей мерзкой торгашеской ухмылкой, а у Toмacа был особенно глупый вид.

Я повернулся к первому: «Ты можешь уходить! Ты уволен! Безо всяких предупреждений! Впредь проворачивай свой делишки в другом месте!»

«Но, Дитер!» — жалобно донеслось в ответ, — «Я бы никогда не стал тебя обманывать! Как ты можешь так думать? Ну, правда! Ну, честно! Ну, нет! Ну, я просто не понимаю! Чтобы ты думал обо мне нечто подобное».

«Да, правда!» — подключился Toмac, — «Ничего такого не было! Все было совсем иначе! А именно, так–то и так–то. И вообще, давай поговорим. Ведь мы же друзья».

И вдруг я растерял всю свою уверенность в том, что мне делать. Конечно, было очевидно, что они оба обманули меня. Но у меня на руках не было железных доказательств. И если бы я сейчас вышвырнул Toмacа, это означало бы, что Модерн Токинг разбит в смятку. Но я был еще не готов к тому, чтобы во второй раз объявить о фиаско своего детища.

Итак, я подавил в себе желание убить их обоих и попытался подойти к делу с профессиональной точки зрения. Окей, Дитер, сказал я себе. На ошибках учатся! Впредь ты заставишьих показывать тебе все договора. И ты будешь следить за всем, даже за покупкой туалетной бумаги. Должен признать, впоследствии я этого так и не сделал. У меня не было ни времени ни желания заниматься перепроверками из–за всякой ерунды.

Toмac и раньше был мне чужим, а теперь я, конечно, отодвинулся от него еще дальше. Причем «дальше», вообще–то, было некуда.

Несмотря на все дурные предзнаменования, наше турне 2003 года началось, как и было запланировано, 7 июня в Ростоке.

Перед выступлением я, как обычно, сидел в своей костюмерной и для успокоения потягивал свежевыжатый апельсиновый сок. В это время Эcтeфaния стояла в коридоре и болтала — бла–бла–бла — с Анне Йешке, моей ненаглядной секретаршей из BMG.

«…ну», — Анне продолжила начатую фразу, — «ведь Toмac Андерс с ребятами из группы был в Америке…»

«Что?» — перебила ее Эcтeфaния, — «Америка…?»

«Да–да, Америка», — подтвердила Анне Йешке, — «он позвонил мне, чтобы я устроила ему перелет туда и обратно…»

«Дин–дон! Дин–дон! Дин–дон!» — в душе Эстефании звенели почти все колокола, какие только были.

«Послушай, Дитер», — она, взволнованная и запыхавшаяся, вбежала в мою гардеробную, — «ты себе и представить не можешь, что я сейчас услышала! Это невероятно! Это сногсшибательно!»

Благодаря этому маленькому глупому совпадению на свет всплыло невероятное коварство Toмacа.

Дело в том, что девять месяцев назад нас пригласили на три концерта в США. Там наши песни хотели услышать тысячи русских эмигрантов. Для наших русских фанатов Модерн Токинг — величайшее после водки изобретение. Мы побывали в России еще до Beatles.Эта тесная связь и симпатия осталась еще со времен Железного Занавеса, когда мы были одной из немногих групп, которые вообще отваживались ехать в страны Восточного Блока. Каждый раз, когда мы играли в Кремле, фанаты, в прямом смысле слова, целовали нам ботинки. Так изголодались они по западной поп–музыке. Но они были благодарны и за то, что мы вообще приехали. Каждый раз для меня это было очень трогательным событием. Я думаю, каждый может понять, что эти люди мне особенно дороги.