Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Писцовые книги окольничего Н. В. Борисова 1565–1566 гг. зафиксировали размеры поместных дач и цену дворов «князей и детей боярских (новых жильцов), которым государь велел быть в Казани на житье»[535]. Данные писцовых книг, отличающиеся абсолютной достоверностью, позволяют составить точные списки лиц, отправленных в ссылку. Самую значительную группу среди них — до 80 семей — составляли князья Ярославские, Ростовские и Стародубские[536].

Для понимания сути и значения казанской ссылки решающим является тот факт, что все эти лица были выселены в Казанский край в царской опале, что повлекло за собой конфискацию их земель и имущества. Как значилось в указе об опричнине, «челобитье же государь… принял на том, что ему своих изменников, которые… в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки имати…». Официальный отчет о первых опричных репрессиях прямо указывает на реализацию этого пункта указа. «А дворяне и дети боярские, — значится в летописи, — которые дошли до государьские опалы, и на тех (царь. — Р. С.) опалу свою клал и животы их имал на себя»[537]. Сведения о конфискации всего имущества ссыльных находим во многих источниках документального характера, а также в мемуарах иностранцев.

Фонд конфискованных ярославских княжеских вотчин был столь значителен, что царь счел необходимым упомянуть о нем в своем завещании, составленном и дополнявшемся в годы опричнины. Ярославские вотчины должен был получить младший сын Грозного. «А которые есми вотчины поимал у князей Ярославских, — писал царь, — и те вотчины сыну моему Федору, а сын мой Федор в том волен, хощет те вотчины за собою держать, хощет он отдать»[538]. Последнее распоряжение, очевидно, относилось ко времени, когда казна стала возвращать вотчины их прежним владельцам.

Конфискация вотчин у ярославских князей вызвала яростный протест со стороны беглого боярина князя Курбского. По утверждению Курбского, царь погубил его родственников (князей Ушатых и т. д.), чтобы завладеть их земельными богатствами: «…Тех же княжат Ярославских роду погубил все- родне: понеже имели отчины великие, мню, негли ис того их погубил»[539].

Среди упоминаний о земельных конфискациях опричнины особого внимания заслуживает свидетельство английского посла Д. Флетчера. Учредив опричнину, рассказывает Флетчер, Грозный поставил целью подорвать влияние «удельных князей»: «Овладев всем их наследственным имением и землями, лишив их почти всех прав и проч. и оставив им одно только название, он дал им другие земли на праве поместном (как оно здесь называется), владение коими зависит от произвола царя и которые находятся на весьма далеком расстоянии и в других краях государства»[540]. Осведомленный современник, Флетчер весьма точно определил направленность земельных мероприятий опричнины.

По мнению американского историка Р. Крами, казанская ссылка не оказала значительного влияния на судьбы российского боярства, так как среди титулованных и нетитулованных ссыльных дворян только 21 человек принадлежал к аристократическим кланам[541]. Исключение подавляющего большинства князей, отправленных в ссылку, из состава аристократии основано на недоразумении. Р. Крами тщательно классифицировал кланы, принадлежавшие к боярской элите в XVII в. Но положение московской аристократии в XVI в. было совсем иным. С начала XVII в. трон заняли Романовы, и суздальская знать утратила родственные связи с царствующей династией. Положение многих княжеских кланов было подорвано нараставшим процессом дробления родового землевладения. Точное представление о российской аристократии времен Ивана Грозного дают подлинные документы Государева двора середины XVI в. К знати принадлежали прежде всего те кланы, которые проходили службу при дворе по княжеским спискам и были представлены в Боярской думе. Можно установить, что в середине XVI в. четыре княжеских дома (Суздальский, Ростовский, Ярославский и Стародубский) имели 17 представителей в Боярской думе. 142 дворянина служили по особым княжеским спискам, а всего по дворовым спискам служили 289 лиц из названных фамилий[542].

Как полагают, землевладение старших суздальских князей исчезало не от опричнины, а «от прекращения мужских линий»; у ростовских князей не было родовых вотчин. Нельзя сказать, что главные удары опричнина обратила против суздальской знати — князей Суздальских — Шуйских и их родичей (В. Б. Кобрин)[543]. Понятие «суздальская знать» имеет широкое значение: оно объединяет потомков владимиро–суздальской великокняжеской династии, включая Шуйских — Суздальских, Ярославских, Ростовских и Стародубских князей. Как и правящая царская династия, все они вели свой род от Всеволода Большое Гнездо. Казнь А. Б. Горбатого и С. Ростовского и ссылка 80 княжеских семей не оставляет сомнения, против кого была направлена своим острием опричнина.

Суздальские и ярославские князья владели обширными вотчинами, ростовские были значительно беднее. Но это не значит, что у ростовских князей не было родовых вотчин. Дворовые списки середины XVI в. четко делили князей ростовских на две категории. Те князья, которые сохраняли вотчины в родовых гнездах, проходили службу по княжеским спискам. Князья, утратившие родовые земли и перешедшие на поместья в другие уезды, служили вместе с уездными дворянами. Согласно дворовым документам 1550–1561 гг., восемнадцать ростовских князей проходили службу по княжеским спискам и более тридцати — по уездным[544].

Опричные судьи отправили в Казань подавляющую часть лиц, записанных в княжеский список, и лишь немногих из ростовских князей, служивших по уездным спискам. Среди ссыльнопоселенцев были князья И. Ю. Хохолков (записан первым в княжеском списке), А. И. Катырев (записан вторым), И. и М. Темкины (их отец Г. И. Темкин записан третьим) и пр. На поселение в Свияжск был отправлен боярин А. И. Катырев, который оставался единственным представителем Ростовского дома в Боярской думе накануне опричнины. Царский спальник И. Ю. Хохолков до ссылки занимал высокий пост наместника Нижнего Новгорода. В. Волк — Приимков служил воеводой в Мценске. Ссылке подверглись сыновья и племянники боярина Ю. Темкина, сын старицкого боярина В. Темкина, двое спальников Яновых, сын и племянник бывшего боярина С. Лобанова и др.

Меры в отношении Ярославского дома подтверждают выявленную особенность опричной политики. В Казань попали 37 князей ярославских, их сыновей и братьев из фамилий, проходивших службу по княжеским спискам. Что же касается 77 князей, которые несли службу по городам, из них в ссылку отправились всего 7 человек.

Царские репрессии были неотделимы от земельных конфискаций. Политика в отношении дома князей Оболенских служит тому подтверждением. Дворовые списки зафиксировали не только состав княжеских кланов, но и их положение на иерархической лестнице. В середине XVI в. князья Оболенские достигли внушительных успехов. При Елене Глинской государством правил ее фаворит И. Ф. Овчина — Оболенский, при молодом Грозном — глава Ближней думы князь Д. И. Курлятев — Оболенский. Понятно, почему княжеский список Оболенских стоял первым в Тысячной книге 1550 г. и Дворовой тетради 1552–1561 гг., тогда как списки князей ростовских и суздальских стояли на втором месте. До момента падения Курлятева 7 князей Оболенских носили боярский чин, а из 68 лиц, записанных в дворовые документы, подавляющая часть (56 человек) проходила службу по княжеским спискам[545]. Оболенские доминировали при дворе, но именно по этой причине они первыми подверглись гонениям. Репрессии против них имели в основе ту же схему, что и репрессии против суздальской знати. Пострадали прежде всего лица, составлявшие цвет княжеского рода и записанные в начале княжеского списка. Гонения почти не затронули князей, имена которых были занесены в конец списка (измельчавшие князья Долгорукие, Щербатовы и пр.) или в уездные списки. До опричнины опале подверглись двое сыновей Курлятева, Репнин, Кашин, Овчина. Их имена фигурируют в княжеском списке. В момент учреждения опричнины царь приказал казнить князя А. В. Ногтева — Оболенского, имя которого названо первым в княжеском списке. Его сыну Михаилу, также записанному в названный список, удалось бежать в Литву. Следом за Ногтевыми в списке фигурируют Щепины и Кашины. В первые же дни опричнины князь Д. Ф. Щепин — Шевырев был посажен на кол. Убит был Иван Кашин. Недавний любимец Грозного кравчий П. И. Горенский, член регентского совета Захарьиных, был повешен за попытку бежать в Литву. Его родной брат укрылся за рубежом. Все эти лица также значатся в княжеском списке. Видное положение при дворе занимал Д. И. Ерш Немого — Оболенский, родня царя, записанный в княжеский список Тысячной книги 1550 г.[546] Он был заточен в монастырь. Из князей, не записанных в княжеский список, самым известным был боярин Ф. М. Черный — Оболенский. Двое его сыновей были казнены опричниками. Трое князей Тюфякиных — Оболенских были отправлены в казанскую ссылку. Опричнина как бы мимоходом завершила разгром дома князей Оболенских.

вернуться

535

Материалы по истории Татарской АССР. Л., 1932. С. 13.

вернуться

536

Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 247–250.

вернуться

537

ПСРЛ. Т. 13. С. 392.

вернуться

538

ДДГ. С. 442.

вернуться

539

Курбский. Сочинения. С. 285.

вернуться

540

Флетчер Д. О государстве Русском. СПб., 1906. С. 41.

вернуться

541

Crommey R. O. The Fate of Boyar Clans, 1556–1613. // Forschungen zur osteuropäischen Geschichte. Berlin, 1986. Bd. 38. S. 243–245.

вернуться

542

Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 78–79.

вернуться

543

Кобрин В. Б. Власть и собственность. С. 64. 157–160.

вернуться

544

Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х гг. XVI в. М. — Л., 1950. С. 120.

вернуться

545

Скрынников Р. Г. Царство террора. С.78.

вернуться

546

ТКДТ. С. 55, 118.

94
{"b":"549824","o":1}