Писцовые книги окольничего Н. В. Борисова 1565–1566 гг. зафиксировали размеры поместных дач и цену дворов «князей и детей боярских (новых жильцов), которым государь велел быть в Казани на житье»[535]. Данные писцовых книг, отличающиеся абсолютной достоверностью, позволяют составить точные списки лиц, отправленных в ссылку. Самую значительную группу среди них — до 80 семей — составляли князья Ярославские, Ростовские и Стародубские[536].
Для понимания сути и значения казанской ссылки решающим является тот факт, что все эти лица были выселены в Казанский край в царской опале, что повлекло за собой конфискацию их земель и имущества. Как значилось в указе об опричнине, «челобитье же государь… принял на том, что ему своих изменников, которые… в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки имати…». Официальный отчет о первых опричных репрессиях прямо указывает на реализацию этого пункта указа. «А дворяне и дети боярские, — значится в летописи, — которые дошли до государьские опалы, и на тех (царь. — Р. С.) опалу свою клал и животы их имал на себя»[537]. Сведения о конфискации всего имущества ссыльных находим во многих источниках документального характера, а также в мемуарах иностранцев.
Фонд конфискованных ярославских княжеских вотчин был столь значителен, что царь счел необходимым упомянуть о нем в своем завещании, составленном и дополнявшемся в годы опричнины. Ярославские вотчины должен был получить младший сын Грозного. «А которые есми вотчины поимал у князей Ярославских, — писал царь, — и те вотчины сыну моему Федору, а сын мой Федор в том волен, хощет те вотчины за собою держать, хощет он отдать»[538]. Последнее распоряжение, очевидно, относилось ко времени, когда казна стала возвращать вотчины их прежним владельцам.
Конфискация вотчин у ярославских князей вызвала яростный протест со стороны беглого боярина князя Курбского. По утверждению Курбского, царь погубил его родственников (князей Ушатых и т. д.), чтобы завладеть их земельными богатствами: «…Тех же княжат Ярославских роду погубил все- родне: понеже имели отчины великие, мню, негли ис того их погубил»[539].
Среди упоминаний о земельных конфискациях опричнины особого внимания заслуживает свидетельство английского посла Д. Флетчера. Учредив опричнину, рассказывает Флетчер, Грозный поставил целью подорвать влияние «удельных князей»: «Овладев всем их наследственным имением и землями, лишив их почти всех прав и проч. и оставив им одно только название, он дал им другие земли на праве поместном (как оно здесь называется), владение коими зависит от произвола царя и которые находятся на весьма далеком расстоянии и в других краях государства»[540]. Осведомленный современник, Флетчер весьма точно определил направленность земельных мероприятий опричнины.
По мнению американского историка Р. Крами, казанская ссылка не оказала значительного влияния на судьбы российского боярства, так как среди титулованных и нетитулованных ссыльных дворян только 21 человек принадлежал к аристократическим кланам[541]. Исключение подавляющего большинства князей, отправленных в ссылку, из состава аристократии основано на недоразумении. Р. Крами тщательно классифицировал кланы, принадлежавшие к боярской элите в XVII в. Но положение московской аристократии в XVI в. было совсем иным. С начала XVII в. трон заняли Романовы, и суздальская знать утратила родственные связи с царствующей династией. Положение многих княжеских кланов было подорвано нараставшим процессом дробления родового землевладения. Точное представление о российской аристократии времен Ивана Грозного дают подлинные документы Государева двора середины XVI в. К знати принадлежали прежде всего те кланы, которые проходили службу при дворе по княжеским спискам и были представлены в Боярской думе. Можно установить, что в середине XVI в. четыре княжеских дома (Суздальский, Ростовский, Ярославский и Стародубский) имели 17 представителей в Боярской думе. 142 дворянина служили по особым княжеским спискам, а всего по дворовым спискам служили 289 лиц из названных фамилий[542].
Как полагают, землевладение старших суздальских князей исчезало не от опричнины, а «от прекращения мужских линий»; у ростовских князей не было родовых вотчин. Нельзя сказать, что главные удары опричнина обратила против суздальской знати — князей Суздальских — Шуйских и их родичей (В. Б. Кобрин)[543]. Понятие «суздальская знать» имеет широкое значение: оно объединяет потомков владимиро–суздальской великокняжеской династии, включая Шуйских — Суздальских, Ярославских, Ростовских и Стародубских князей. Как и правящая царская династия, все они вели свой род от Всеволода Большое Гнездо. Казнь А. Б. Горбатого и С. Ростовского и ссылка 80 княжеских семей не оставляет сомнения, против кого была направлена своим острием опричнина.
Суздальские и ярославские князья владели обширными вотчинами, ростовские были значительно беднее. Но это не значит, что у ростовских князей не было родовых вотчин. Дворовые списки середины XVI в. четко делили князей ростовских на две категории. Те князья, которые сохраняли вотчины в родовых гнездах, проходили службу по княжеским спискам. Князья, утратившие родовые земли и перешедшие на поместья в другие уезды, служили вместе с уездными дворянами. Согласно дворовым документам 1550–1561 гг., восемнадцать ростовских князей проходили службу по княжеским спискам и более тридцати — по уездным[544].
Опричные судьи отправили в Казань подавляющую часть лиц, записанных в княжеский список, и лишь немногих из ростовских князей, служивших по уездным спискам. Среди ссыльнопоселенцев были князья И. Ю. Хохолков (записан первым в княжеском списке), А. И. Катырев (записан вторым), И. и М. Темкины (их отец Г. И. Темкин записан третьим) и пр. На поселение в Свияжск был отправлен боярин А. И. Катырев, который оставался единственным представителем Ростовского дома в Боярской думе накануне опричнины. Царский спальник И. Ю. Хохолков до ссылки занимал высокий пост наместника Нижнего Новгорода. В. Волк — Приимков служил воеводой в Мценске. Ссылке подверглись сыновья и племянники боярина Ю. Темкина, сын старицкого боярина В. Темкина, двое спальников Яновых, сын и племянник бывшего боярина С. Лобанова и др.
Меры в отношении Ярославского дома подтверждают выявленную особенность опричной политики. В Казань попали 37 князей ярославских, их сыновей и братьев из фамилий, проходивших службу по княжеским спискам. Что же касается 77 князей, которые несли службу по городам, из них в ссылку отправились всего 7 человек.
Царские репрессии были неотделимы от земельных конфискаций. Политика в отношении дома князей Оболенских служит тому подтверждением. Дворовые списки зафиксировали не только состав княжеских кланов, но и их положение на иерархической лестнице. В середине XVI в. князья Оболенские достигли внушительных успехов. При Елене Глинской государством правил ее фаворит И. Ф. Овчина — Оболенский, при молодом Грозном — глава Ближней думы князь Д. И. Курлятев — Оболенский. Понятно, почему княжеский список Оболенских стоял первым в Тысячной книге 1550 г. и Дворовой тетради 1552–1561 гг., тогда как списки князей ростовских и суздальских стояли на втором месте. До момента падения Курлятева 7 князей Оболенских носили боярский чин, а из 68 лиц, записанных в дворовые документы, подавляющая часть (56 человек) проходила службу по княжеским спискам[545]. Оболенские доминировали при дворе, но именно по этой причине они первыми подверглись гонениям. Репрессии против них имели в основе ту же схему, что и репрессии против суздальской знати. Пострадали прежде всего лица, составлявшие цвет княжеского рода и записанные в начале княжеского списка. Гонения почти не затронули князей, имена которых были занесены в конец списка (измельчавшие князья Долгорукие, Щербатовы и пр.) или в уездные списки. До опричнины опале подверглись двое сыновей Курлятева, Репнин, Кашин, Овчина. Их имена фигурируют в княжеском списке. В момент учреждения опричнины царь приказал казнить князя А. В. Ногтева — Оболенского, имя которого названо первым в княжеском списке. Его сыну Михаилу, также записанному в названный список, удалось бежать в Литву. Следом за Ногтевыми в списке фигурируют Щепины и Кашины. В первые же дни опричнины князь Д. Ф. Щепин — Шевырев был посажен на кол. Убит был Иван Кашин. Недавний любимец Грозного кравчий П. И. Горенский, член регентского совета Захарьиных, был повешен за попытку бежать в Литву. Его родной брат укрылся за рубежом. Все эти лица также значатся в княжеском списке. Видное положение при дворе занимал Д. И. Ерш Немого — Оболенский, родня царя, записанный в княжеский список Тысячной книги 1550 г.[546] Он был заточен в монастырь. Из князей, не записанных в княжеский список, самым известным был боярин Ф. М. Черный — Оболенский. Двое его сыновей были казнены опричниками. Трое князей Тюфякиных — Оболенских были отправлены в казанскую ссылку. Опричнина как бы мимоходом завершила разгром дома князей Оболенских.