— Ауспекс! Ауспекс! — крикнул он. — Мы все еще видим их?

Лейтенант Аден обернулся, чтобы доложить, но Уорд уже видел ответ на его лице.

Тень исчезла.

— Мы пробились к мостику лайнера, но к тому времени большинство налетчиков уже отступили оттуда, забрав с собой тех несчастных, которых они успели захватить. Их главные силы заблокировали остатки экипажа «Глорианы» у атмосферных рециркуляторов. Если бы ксеносы их захватили, они бы заставили нас покинуть корабль!

Марчер стукнул кулаком по столу для большей выразительности, стаканы с напитками зазвенели. Он склонился ближе к столу, и десяток младших офицеров, с интересом слушавших его рассказ, тоже подвинулись ближе.

— Мы немедленно направились туда. Старшина абордажников приказал всем отрядам атаковать налетчиков. Мы зажали их там как крыс в ловушке! Как только они увидели нас, то попытались сбежать, но мы уже отрезали им все пути к отступлению. И они бросились прямо на нас, пытаясь пробиться сквозь наши ряды! Вот что я вам скажу, ни один человек не может двигаться так быстро. А их боевые кличи, их жуткие лица… как будто все кошмары ожили и набросились на вас! Мои люди сражались стойко, хотя, скажу вам, были и такие которые такой стойкости не проявили. Мы стреляли и стреляли, пока стволы дробовиков не раскалились так, что стали жечь руки. Наша картечь выкосила их первые ряды, но остальные добрались до нас по трупам своих, и все-таки пробились. Один из них, его броня была вся покрыта лезвиями, заколол штыком солдата рядом со мной, и точно так же убил бы меня, если бы я не ударил его прикладом по голове. Он выглядел страшным, но, поверьте мне, его череп раскололся легче, чем у любого человека, а уж я повидал достаточно расколотых черепов!

Молодые офицеры, собравшиеся вокруг стола, расхохотались. Они восхищались подвигами Марчера; он встречался с врагом лицом к лицу, а не просто видел его на экране на расстоянии тысячи миль. Однако не все присутствовавшие в кают-компании младших офицеров разделяли это восхищение хвастливым суб-лейтенантом, привлекшим к себе такое внимание за столь короткое время. Но пока они сидели молча, терпеливо дожидаясь подходящего момента. Вечер продолжался, и Марчер рассказывал свою историю снова и снова. Слушатели угощали его выпивкой, и он становился все более пьяным и развязным, хватая бутылки и кружки, и вскакивая на столы и кресла к удовольствию слушателей. Он чувствовал, что это и был вкус славы, которой он жаждал. Это и была жизнь, для которой он был рожден.

Было уже поздно. Большинство слушателей Марчера разошлись спать. Наконец, и он поднялся из-за стола, чтобы уйти.

И увидел перед собой трех офицеров старше него.

— Мистер Марчер, — сказал один из них.

Марчер попытался сосредоточить взгляд на говорившем.

— Лейтенант Роше? — непослушным языком произнес он. — Сэр?

— Вы еще не уходите? Мы с друзьями так надеялись услышать вашу историю.

Они снова пригласили его к столу, и Марчер, решив, что никакого вреда от этого не будет, начал рассказывать свою историю еще раз.

Асфар прятался под платформой подъемного крана в трюме грузовой баржи. Он решил больше не прятаться в контейнере. Первые несколько раз, когда он выходил, потом он возвращался в контейнер, старательно закрывая его изнутри, но сейчас Асфар не видел в этом особого смысла. Никто из немногочисленного экипажа баржи, казалось, не собирался заглядывать в трюм. Асфар видел скафандры, которые они надевали в шлюзовом отсеке, когда заходили в трюм. Все скафандры висели нетронутыми. По крайней мере, отсюда он мог добраться до аварийных баллонов с воздухом, от которых зависела его жизнь. Даже если бы тот баллон не треснул, воздух у Асфара закончился бы почти день назад.

Асфар подумал, знал ли патриарх о том, как долго имперцам придется добираться до их базы. Еще он подумал, знал ли патриарх, что взрыватели, которые ему дали, установлены на слишком короткий промежуток времени. Он разведал отсеки баржи, насколько возможно, и понял, что никак не успел бы покинуть судно до того, как взрыватели сработают. Он перенастроил их, но вопросы по-прежнему не давали ему покоя. Он спросил себя, должен ли он предупредить звездных воинов на других баржах, но патриарх ничего не говорил ему о них. Даже если бы он знал, на каких именно кораблях они были — если они вообще там были — он никак не смог бы связаться с ними. Тогда, на Бахани, все казалось ему таким понятным, но сейчас, когда он был один, далеко не все было так ясно. Даже если бы воздуха было достаточно, даже если бы он смог покинуть корабль, как ему удалось бы вернуться домой? Империум покидал Бахани навсегда. Даже если бы Асфар смог пробраться на другое судно, ни один имперский корабль не вернул бы его домой. Как патриарх узнает, что звездные воины успешно выполнили задание, если никто из них не сможет вернуться?

Ответ был только один — патриарх никак не узнает. А значит, для него не имеет значения, добьются они успеха или потерпят неудачу.

— Проснитесь, мистер Марчер, — старшина абордажников Виккерс постучал дубинкой по прутьям решетки. Молодой человек, лежавший на койке в камере, вздрогнул. Виккер терпеливо ждал, пока Марчер с трудом приходил в сознание.

Коммандер Уорд приказал Виккерсу присматривать за парнем; убедиться, что он не станет жертвой враждебности своих новых сослуживцев. Проще говоря, Уорд велел предоставить Марчеру свободу быть настолько наглым и несносным, насколько возможно. Конечно, у Виккерса не было иного выбора, кроме как исполнять приказ, хотя перспектива нянчиться с дебоширом и скандалистом энтузиазма не вызывала. Теперь же, напротив, Виккерс чувствовал дружеское расположение к молодому суб-лейтенанту; однако он сомневался, что это чувство разделяли многие офицеры.

Он был в кают-компании для младших офицеров этой ночью. Он видел, как Роше, Крайчелл и Астер подошли к Марчеру, намереваясь спровоцировать его на драку. Чтобы спровоцировать Марчера, опьяненного собственной славой не меньше чем вином, не пришлось долго трудиться. После нескольких тычков и пощечин началась желаемая драка. Крайчелл и Астер схватили Марчера, пытаясь удержать его, а Роше занес кулак, чтобы преподать урок обнаглевшему выскочке. Виккерс уже собирался вмешаться, но на секунду отвлекся, оглянувшись на остальных офицеров в кают-компании, и взглядом заставив их оставаться на своих местах. Когда же он снова посмотрел на драку, у Астера из разбитого носа лилась кровь, Крайчелл скорчился, держась за живот, а Марчер уже вцепился в глотку Роше.

Роше думал, что Марчер, пьяный и уставший, будет слабым противником. Виккерс решил, что Роше — полный идиот. Он и его приятели были не в лучшей физической форме, отяжелев от долгих часов сидения за консолями на мостике. Марчер был моложе их, отлично натренирован физически, а алкоголь лишь помог ему не сдерживать себя. Роше пытался играть по правилам, неписаным законам того, как один офицер должен решать разногласия с другим. Но боевые инстинкты Марчера все еще были на взводе после ужасного боя с эльдарскими пиратами, где приходилось убивать или быть убитым. Каждая часть его тела была оружием; повсюду он видел противника. Роше отлетел назад, тяжело ударившись о палубу, Крайчелл получил бутылкой в лицо, Астер попытался схватить Марчера, и за это оказался со сломанной рукой. Только когда Марчер, взяв голову Роше, начал методично колотить ею о палубу, Виккерс решил вмешаться и оттащить его; парень бешено ругался, проклиная офицеров.

Все получилось просто отлично; теперь офицеры, так опозорившиеся в своих попытках вершить «подпалубную справедливость», обратятся за помощью к Гиру, а Гиру придется идти на поклон к Уорду. Глядя, как молодой офицер поднимается на ноги, Виккерс подумал, что Марчер мог бы сделать хорошую карьеру. Только не на «Безжалостном». На крейсере ему больше не быть офицером.

— Сэр, — начал лейтенант-коммандер Гир. — Есть еще одно дело, которое я хотел бы обсудить с вами.