«Карниз» на самом деле оказался выемкой в боку здания высотой с человеческий рост и шириной в метр, но благодаря темноте Кальпурния могла не обращать внимания на высоту и легко двигаться по нему. Они все еще находились на том уровне, где стены были глухими, лишенными окон и вообще какого-либо обзора. Остальные следовали за ней так тихо, насколько могли, но сапоги Арбитрес не слишком способствовали скрытности, да и лязг люка заглушить никто не мог. Некоторые из людей, сидевших в засаде, начали поворачиваться на звук за спиной. Хватит скрываться, хватит торчать здесь, словно птицы на насесте. Пора быть Арбитрес.

— Поприветствуем их, — сказала она, и арбитры, идущие гуськом позади, включили фонари, подняв их повыше и подальше от себя. Силуэты на лесах превратились в людей — коренастых мужчин, похожих на рабочих в ничем не выделяющихся спецовках цвета хаки — которые удивленно заморгали на свету.

— АДЕПТУС АРБИТРЕС! — объявила Кальпурния в приемное устройство своего вокс-обруча. В тишине утренней улицы хватило бы и ее собственных легких, но голос подхватили и приумножили маленькие вокс-передатчики, пристегнутые к краям щитов Арбитрес позади нее. — Во имя Лекс Империа, бросьте оружие и сдайтесь для праведного суда.

И, конечно же, люди на лесах тут же вскинули оружие.

Слепящие лучи сбили наводку первому, кто атаковал, и его крак-граната попала в стену над головами арбитров, выбив из нее кусок. Кальпурния прицелилась, прислонилась спиной к стене и метким выстрелом сбила его с насеста, думая про себя, что все это ее совершенно не удивляет.

Арбитрес хорошо знали свои роли. Стоящие сзади держали фонари и продолжали целить лучи в лица врагов. Те, что были спереди, прижимались спинами к зданию и выставляли перед собой щиты, чтобы выставить стволы дробовиков в амбразуры и вести непрерывный огонь на подавление. В воздухе шипели и визжали снаряды. Кальпурния двинулась дальше по карнизу с полудюжиной арбитров за спиной, засунув пистолет в кобуру и отцепив дубинку с пояса.

Тех, кто устроил засаду, самих взяли врасплох, и это обернулось для них скверно. Чрезмерно полагаясь на свой план — стрелять сверху в «Носороги», катящиеся по улице — некоторые из них даже привязали себя к лесам для большей устойчивости и теперь пытались высвободиться. Другие запаниковали и начали спускаться на краулер, бросая оружие или оставляя его болтаться на балках и перекладинах.

— «Носороги», вперед! — крикнула Кальпурния в вокс-приемник. — Накрыть основание крана!

Они ждали приказа и тут же выехали из-за угла, почти заглушив перестрелку тревожными сиренами. Штурмболтеры, торчащие из люков каждой машины, осыпали нижнюю часть крана смертоносными микроракетами, снесли верхнюю часть водительской кабины и ударили, будто молоты, по опорным балкам.

Противник попал в ловушку, но не собирался сдаваться. Ответный огонь с лесов стал более концентрированным. Осколочная граната разорвалась над карнизом, шрапнель застучала о шлемы и щиты, и двое арбитраторов, сбитые с ног взрывной волной, с воплями рухнули вниз.

— Берегись, шок! — раздалось за спиной Кальпурнии. Она пригнулась и как могла втиснулась в стену, и откуда-то сзади вылетело три трубчатых гранаты. Миг они описывали дугу в воздухе, она ясно услышала, как они со звоном ударяются и отскакивают от крана, а потом шоковые гранаты издали «ка-вапп», от которого заложило уши, несмотря на подкладку шлема. С лязгом и треском задевая леса, тела оглушенных людей посыпались вниз, на улицу.

Забыв о высоте, Кальпурния побежала к месту, где кран соприкасался со стеной, схватилась за перекладину и запрыгнула на него. Арбитраторы позади двигались вперед немного медленнее, подняв щиты и обстреливая все вокруг нее. Они зарядили оружие самонаводящимися «палачами», которые теперь с характерным гудением пролетали мимо Кальпурнии и огибали леса в поисках жертв.

Мимо просвистела граната, отскочила от щита арбитратора за ее спиной и взорвалась в воздухе. Взрывом Кальпурнию бросило вперед, и она использовала импульс, чтобы схватиться за очередную балку и спрыгнуть вниз, на платформу из стальной решетки. С крюка для вещей неподалеку свисала разгрузка с гранатами. Человек с гранатометом, которому она принадлежала, отступил в переплетение лесов внизу и теперь пристально глядел на Кальпурнию, перезаряжая оружие. Она бы не успела добраться до него вовремя, поэтому, ухватившись за перила, она выбросила руку вперед и ударила дубинкой по одной из перекладин. Синяя вспышка энергии заставила его взвизгнуть и отдернуться, и, пока в его глазах еще плясали пятна, она спрыгнула вниз, восстановила равновесие, и едва мужчина поднял гранатомет, врезала ему незаряженной дубинкой по колену. Он завопил и попытался что-нибудь схватить для опоры, но рубящий обратный удар сломал ему пальцы, и он слетел с платформы вниз.

Позади него в полумраке возник еще один силуэт, раздался щелчок автоганного магазина, встающего на место. Кальпурния схватилась за столб рядом с собой, выбросила ноги вперед и упала, сев верхом на балку, на которой раньше балансировала. Очередь с грохотом прошла сквозь леса. Под аккомпанемент ругани и криков Арбитрес наверху она проползла вперед на два шага, поднялась на ноги — скорее за счет рефлексов и веры, чем чего-либо еще — и сделала длинный фехтовальный выпад дубинкой, угодив стрелку в живот. Грохнул разряд энергии, полетели искры, человек согнулся пополам и рухнул наземь.

«Носороги» встали прямо внизу и включили прожекторы. Внезапно леса из темной паутины теней, фонарных лучей и цепляющихся силуэтов превратились в ярко озаренную решетку из желтого и черного металла. Это окончательно сломило противника. Арбитрес на карнизе все еще находились в тени, добросовестно выпуская снаряды-«палачи», и перестрелка превратилась в беспорядочное бегство: последние участники засады прыгали и карабкались вниз, будто спугнутые обезьяны, крича от страха или гнева. Один-два еще пытались лихорадочно отстреливаться, пока беспощадно точные очереди штурмболтеров не разнесли их на куски. Еще двое приземлились на краулер и попытались сбежать, но шоковая граната отбросила их назад с кровью, текущей из ушей и ноздрей. Еще горстка остановилась на месте и подняла руки в жесте сдачи. Рядом на платформе лежали их товарищи, сбитые вниз во время боя, и те, кто еще мог, стонали и звали на помощь.

Чувствуя, как болят руки и плечи от нагрузки последних несколько минут, Кальпурния увидела, как женщина-водитель со шрамом на лице высунулась из верхнего люка ее «Носорога», держа в руках охапку кандалов. Она шагнула с крыши машины на платформу краулера, и в этот миг Кальпурния, все еще стоявшая в нескольких метрах над ней, услышала, как кто-то ахнул, и сдавленный крик, что-то вроде «Она!»

Снова это нервное состояние, это чувство «что-то не так», буквально закричало внутри. От его внезапного натиска руки и ноги как будто отяжелели, заскользили по балкам, и она закричала, чтобы женщина вернулась, ушла под прикрытие штурмболтеров. Слишком поздно. Арбитрес на карнизе открыли огонь для предупреждения, двое человек, прижавшихся к лесам, задергались и упали, и все же один из раненых, лежащих на земле, схватил висящий на шее хеллпистолет и выстрелом снес женщине полголовы, прежде чем тройной поток добела раскаленных снарядов штурмболтера с пронзительным воем смел все живое с платформы краулера.

Двенадцатый день Септисты

Шесть дней до Мессы святого Балронаса.

Поминовение Невинных из Суэл.

Религиозные ритуалы для этого дня должны быть заранее назначены Распорядителем Вигилии и переданы герольдами во все места поклонения. Таким образом, в этот день проводятся три службы, соответствующие выбранным в этом году поучениям и текстам, и к ним можно дать лишь немного общих указаний. Службу у Врат Пилигримов в память о Суэлах могут посетить только прямые потомки Невинных из Суэл, чье родство подтверждено Экклезиархией. Памятуя о пиршестве, которое произойдет завтра, сегодня следует быть умеренным в пище.