После двух часов в парке, наступило почти обеденное время. Мне нужно было возвращаться домой. Неловкий момент: я точно не знала, где жил Карсон. Я знал название улицы и района, поэтому это был лишь вопрос вычисления, на какую линию метро мне нужно было пойти, чтобы туда добраться. Чтобы купить проездной билет, я потратила свои последние десять фунтов.
На третьем переходе поезда, Саша начал зевать, а глаза закрываться. К счастью, кто-то отдал свое место нам, так что я подсадила ее на свои колени, и она уснула прежде, чем мы даже миновали следующую остановку. С одной стороны это было хорошо, потому что я могла перестать притворяться, что мне хорошо и не была готова разрыдаться в любую секунду, но с другой стороны – мне придется нести ее всю дорогу к дому Карсона.
К счастью для меня, дом Карсона было легко найти на красивой и престижной улице. К тому времени, когда я достигла пределы дома и ввела код доступа к воротам, который он заставил меня запомнить, пот стекал по моей спине, а руки ныли от долгой переноски спящей маленькой девочки. Я хотела пить, хотела в душ, и долгое время там пребывать, но больше всего, я хотела огромную, гигантскую плитку шоколада, в которой я бы утопила свою печаль.
Когда я прошла через парадную дверь и тихо закрыла ее за собой, Карсон высунул свою голову с прихожей. Его глаза расширились, когда он увидел меня, и последовал в мою сторону с озабоченным выражением на своем лице.
– Почему ты здесь так рано? – Карсон спросил, в замешательстве нахмурившись. – Все в порядке,
что случилось?
Я вздохнула и прошла в гостиную, аккуратно положив Сашу на диван, чтобы она могла
продолжить свой сон.
– Университетский детский сад больше не возьмут Сашу. Видимо, она будет требовать больше внимания, и они не хотят огорчить или расстроить ее и других детей. Они сказали, что с прессой, преследующей меня или ее, они не могут гарантировать безопасность ее или других, и было бы неэтично позволить мне оставить там Сашу с ними в ближайшем будущем. Они предлагали мне альтернативные варианты, – пробормотала я, направляясь в кухню, и наспех открывая холодильник, ища немного вкусняшек.
– Ты шутишь, – выдохнул Карсон.
Я отрицательно покачал головой:
– Не–а.
– Ну, как ты собираешься ходить на уроки? – спросил он сердито.
Я пожала плечами.
– Видимо, это не их проблема, – ответил я. Не найдя ничего хорошего в холодильнике, я захлопнула рот и повернулся к нему лицом. – Ты бы видел, как они смотрели на меня. Я чувствовал себя отвратительно. Я ненавижу это. Я ненавижу то, что все изменилось. Я ненавижу, что я теперь не могу ходить на занятия, потому что некому приглядеть за Сашей. Может быть, я должна просто сдаться и все бросить. Черт возьми, я буду удивлена, если меня допустят к занятиям после этого. Если детский сад нашел, как выкинуть меня, то школа, наверное, найдет предлог, чтобы вышвырнуть меня тоже.
Карсон отпрянул от моих мыслей, но непреклонно покачал головой.
– Ты не бросишь учебу, и они не выкинут тебя. Если они это сделают это, то мы доведем это до совета правления и скажем им, что мы подадим на них в суд за дискриминацию. Ты любишь свое направление, и я не позволю тебе сдаться, – ответил он. – Если они не хотят заботиться о Саше, пока ты в университете, значит, мы найдем кого-нибудь другого.
Я бросила на него сердитый взгляд.
– Я не знаю. Во всяком случае, это будет очень тяжело для меня в классе теперь, когда все знают.
Я рассеянно ударила ногой о мраморную плитку.
– Другие мамы, с которыми я общалась каждый день в детском саду, пытались быстро сбежать от меня. Будто, они думали, что я заражу их чем-нибудь.
Карсон вздохнул и ближе подошел ко мне, зацепив пальцем мой подбородок, и опрокинув голову, мне пришлось встречаться с ним взглядом.
– Ты не трусиха, Эмма. Если бы ты сдалась, когда жизнь была немного жестокой, ты бы не оказалась там, где сегодня находишься.
Это было правдой. Обычно я никогда и ничему не позволяла сломить меня, но сейчас я чувствовала, что меня слишком много раз пинали, и было трудно снова встать на ноги. Не имея слов, я пожала плечами. Чего я страстно желала, так это сделать шаг вперед, прислонить свое лицо в его груди, и позволить его теплу укрыть меня, подобно защитному покрову.
Карсон глубоко вздохнул.
– Мы возьмем одну из проживающих по месту работы няню или еще что-то. Ты не бросишь свой курс, – сказал он непреклонно. – Я сделаю пару звонков, двигаясь с мертвой точки, и затем после того, как у нас будет несколько подходящих кандидатов, ты можешь выбрать кого-то.
Я обсмеяла его идею.
– У меня не будет проживающей по месту работы няни, которая будет присматривать за Сашей! Ни за что.
– Почему нет? Это же не будет простой человек. Там должен быть какой-то вид услуг, который пользовался известностью у других людей. Я созвонюсь и посмотрим, есть ли кто-нибудь, кто может порекомендовать кого-то. Ты можешь побеседовать, убедитесь в том, что человек является квалифицированным специалистом, и он тебе понравится, через что ты начнешь ему доверять.
Отказываясь, я помотала головой.
– Нет, этого не случится, Карсон. Я не позволю тебе втянуть меня в это. А у нас не будет проживающей няни. Я не позволю кому-то узнать ее лучше, чем мне. Саша будет бежать к ней, когда она поранится, она будет кормить ее ночью и Саша обратится к ней «мама». Она заставит меня выглядеть так, будто я сошла с ума из-за того, что она может ворваться и украсть у меня мою семью. Нет. Ни за что.
Карсон злобно усмехнулся, глядя на меня, как будто я сошла с ума.
– Серьезно?
Я уперлась руками в бедра.
– Да! Разве ты не видел «Рука, качающая колыбель» (прим. пер. фильм–триллер)? О светловолосой женщине, которая была психопаткой. Я не буду рисковать.
Он, качая головой, рассмеялся.
– Эмма, ты настолько ужасно забавная. Кто знал, что жизнь с тобой будет настолько интересной, – насмехался он.
Я вздохнула и закатила глаза.
– У меня не будет проживающей няни.
Он может насмехаться сколько захочет, но этого не произойдет.
Карсон подошел ко мне ближе, настолько, что я могла чувствовать его дыхание, как будто бы он обдувал мое лицо. Он ел яблочный пирог. Мой рот наполнился слюной, от этого я жаждала подняться на цыпочки и прижаться к его мягким губам своими. Я хотела проследить своим языком вдоль его и посмотреть, был ли он на вкус таким же, как яблочный пирог.
– Ладно, мы не возьмем няню. Как насчет того, что бы мы нашли для Саши новый частный детский сад? – склонив голову на бок, предложил он.
Я слабо улыбнулась и кивнула, чувствуя, как некоторое напряжение покинуло мое тело.
– Да, мне нравится это намного больше. Спасибо.
Когда его рука поднялась и он заправил выбившийся локон за ухо, все мое тело начало покалывать от возбуждения. Прошло много времени с тех пор, когда он прикасался ко мне и мои внутренности начали плавиться и гореть от восприятия. С тех пор прошло пять долгих недель, когда у меня было от него какое-либо физическое внимание. Это всерьез было слишком долгим сроком для моего тела, чтобы справиться с этим.
Я схватила его за руку, слабо улыбаясь, и зная, что нужно было убежать до того, как я начну умолять его заняться со мной любовью на кухонном столе, чтобы я могла снять это сексуальную неудовлетворенность, растущую внутри меня. Белое пятнышко на кончике его пальца привлекло мое внимание, и я опустила на него свой взгляд, увидев, что у него на тыльной стороной ладони были маленькие крапинки белого и серебряного цвета.